Звонок от Кевина застал меня на светофоре.

— Если ты звонишь, чтобы сказать мне, что ты мудак, то подожди, я включу диктофон, — сказал я взамен приветствия.

— Срочно поезжай в центральную больницу, мы скоро будем, — взволнованно ответил на том конце Кевин.

— Что случилось? — напряженно уточнил я, слыша в трубке учащенное дыхание Кевина, как будто он бежал.

— Не знаю, — честно признался мой лучший друг. По голосу было понятно, что он зол и раздосадован этой ситуацией. — Мне пришло сообщение от Эмили: «Центральная больница. Реанимация. Сейчас». Я даже не знаю, написала это Эмили или Джошуа, они постоянно пишут с телефонов друг друга.

Кевину не нужно было говорить что-то ещё.

Я включил специальные сигналы и выехал на встречную полосу.

В больнице я оказался через четыре минуты.

На бегу показывая медсестрам свой значок, чтобы они не стали задерживать меня с расспросами, я побежал вперёд по коридору, огибая людей.

Эмили, с окровавленными руками, сидела рядом с офицером, и выглядела на удивление спокойной.

Я знал этого офицера. Зейн — один из пешек Эмили в участке.

Они о чём-то тихо разговаривали, потом оба встали и пожали руки, причём свою Эмили протянула так, чтобы офицер пожал её запястье.

Мне хотелось подбежать к ней, прижать к себе и самолично убедиться, что она цела.

Но видя её сейчас такой, я понял, что всё это ей не нужно.

Она обернулась, и наши взгляды встретились.

Я ожидал увидеть там панику или волнение, но там оказались только ярость и холодная решимость.

— Что случилось?! — громко прокричал Кевин, подбегая к нам. За ним по пятам следовал Брюс. Оба тяжело дышали. Видимо, звонок об известии, что кто-то попал в больницу, застал их на улице, они добежали до машины, а потом, точно так же, как и я, совершили марш-бросок по зданию.

Эмили медленно подошла к нам и скрестила руки на груди.

— Один из соседей убитого оказался очень эмоциональным, — прокомментировала случившееся Эмили и плотно сжала челюсти. — Он пырнул Джошуа ножом в грудь и скрылся. Я попросила Зейна, он разошлёт ориентировку на этого парня.

Она посмотрела куда-то нам за спину, и я обернулся.

Там стояло двое мужчин, и их лица не давали никакой гарантии на то, что если ты встретишь их вечером в переулке, то уйдёшь живым.

Пробормотав тихое «извините», Эмили подошла к ним.

— Говори со мной, — шепнул я Кевину, одновременно с этим ударяя его лицевой стороной ладони.

Я сделал несколько шагов назад, чтобы подслушать разговор Эмили с громилами.

Кевин начал рассказывать про допрос родителей убитого, а я совершенно не слушал его, всецело стараясь услышать хотя бы что-то из разговора.

— Делайте, что хотите, но он должен сидеть за решёткой в моём участке уже к вечеру, — суровый голос Эмили и ярость, которую она вкладывала в эти слова, заставили меня убедиться в том, насколько импульсивно она совершает этот поступок. Один из громил хотел что-то сказать, но успел произнести только «А», когда Эмили его перебила: — Меня не волнует, в каком состоянии он будет. Главное, чтобы мог писать и говорить. Идите.

И её каблуки застучали по кафельным полам больницы.

Я сделал резкое движение рукой у своей шеи, давая Кевину понять, что он может заткнуться.

Мне нужно было поговорить с Эмили, но я не хотел делать это при парнях.

— Это кровь Джошуа? — впервые подал голос Брюс, не спуская глаз с рук Эмили.

— Да, — холодно ответила она, пряча руки. — Не успела смыть кровь. Джошуа сразу же отвезли в реанимацию, а мне надо было сделать всё, чтобы поймать этого ублюдка.

Кевин сдался первым из нас: широко распахнув руки, он сделал стремительный шаг и обнял Эмили. Она попытался вырваться, но Кев крепко держал её.

— Я принесу кофе, — предложил Брюс, я беззвучно показал ему большой палец.

— Пойдём, сядем и подождём вестей, — предложил я, кладя руку на плечо Эмили, но она стряхнула её.

— Надо работать, а так мы застрянем здесь надолго, — ответила Эмили, а на наши удивлённые взгляды устало пояснила: — У него начался травматический гемоторакс. Пока врачи откачают кровь, пока стабилизируют его…

— Постой, Эмили, — вмешался Кевин, усаживая её на стул. — Ты же не хочешь сказать, что ты…

— Резала грудную клетку Джошуа? — уточнила она, вскидывая брови вверх. — Да. Иначе он бы умер до приезда в больницу. У него было не больше десяти минут.

— Боже, Эмили, — прошептал я, прикрывая рот ладонью, чтобы удержать свою отпавшую челюсть.

Она плотно сжала челюсть и опустила глаза вниз.

— У меня не было выбора, — прошептала она, рассматривая свои окровавленные руки.

Мы с Кевином переглянулись. Он слабо кивнул головой в сторону.

Я понял его без слов.

— Эмили, поехали, я отвезу тебя поработать, а Кевин останется здесь и позвонит нам, когда что-то станет известно, — предложил ей я, и она медленно кивнула головой.

Самостоятельно поднялась с места, расправила плечи, вздёрнула вверх подбородок и медленно побрела в сторону выхода.

Брюс, кое-как удерживающий четыре маленьких стаканчика с кофе, смерил меня ненавидящим взглядом.

Я подошёл к нему и забрал два.

— Она начинает отходить от шока, скоро начнётся истерика, — быстро и тихо пояснил я, отпил из обоих стаканчиков, поморщился из-за дрянного вкуса, отсалютовал стаканчиком от виска и быстро нагнал Эмили.

Мы сели в мою машину, которую я не очень удачно припарковал сразу на три места, и я отдал Эмили её кружку кофе, которую она рассеяно приняла.

За весь путь до моего дома, я не видел, чтобы она отпила из неё: сидела и задумчиво водила пальцем по ободку, кажется, полностью погрузилась в свои мысли, совершенно не следила за дорогой.

Я припарковал машину, Эмили отстегнула ремень, вышла из машины и только после этого заметила, что я привёз её не в участок.

Прежде, чем она успела обернуться, я заблокировал двери машины.

— Мне надо работать, — с нажимом напомнила Эмили, хотя выглядела при этом очень растерянной.

— Того парня поймают и без тебя, — ответил ей я, обходя машину, и сделал то, о чём мечтал всё это время: одной рукой привлёк её к себе и поцеловал в висок. — А тебе нужно отдохнуть.

Она задрожала.

— Отвези меня домой, — потребовала она, вырываясь из моих рук.

— Нет, — спокойно ответил я, пряча руки в карманы брюк.

Я улыбнулся ей, на что Эмили раздражённо закатила глаза.

— Прекрасно, я дойду сама, — сказав это, Эмили резко развернулась и двинулась прочь, на ходу выкидывая стаканчик кофе в мусорное ведро.

Чёрт, забыл свой в машине.

Я подбежал к ней, схватил за ноги и закинул себе через плечо.

— Артур! — взвизгнула Эмили и неслабо ударила меня по спине.

Я укусил её за ягодицу.

— Помолчи и прими помощь, — зашипел я, быстрым шагом двигаясь в сторону своего дома.

Я не отпустил Эмили даже в лифте.

Хотя с удовольствием рассмотрел тёмно-серые кружевные стринги в зеркале.

Уверен, Эмили поняла, чем я занимаюсь, потому что цокнула, за что я опять укусил её.

Чёрт, если бы не вся эта ситуация с Джошуа, я бы нажал на «стоп» и занялся с ней сексом прямо в лифте.

В квартире я посадил её на раковину в ванной, сбросил с себя пиджак, закатал рукава у рубашки и поставил набираться ванну. Горячую, как она любит. Зависнув всего на секунду, я схватил с одной из полок пену для ванны, вылил добрую половину.

— Давай сюда руки, — безапелляционным тоном сказал я, когда повернулся к Эмили.

Она нехотя протянула мне руки с раскрытыми ладонями, и я смыл кровь, медленно растирая её пальцы, массируя их. Я промыл всё пространство под её ногтями, вымыл даже самые маленькие трещинки кожи, чтобы позволить Эмили забыть.

Кого я обманываю.

Она никогда не забудет.

Поверить не могу, что ей пришлось пережить.

Травматический гемоторакс очень опасен. Это значит, что кровь заполнила плевральную полость, легкое больше не расширяется, значит, нет притока кислорода, внутренние органы начинают постепенно отказывать. Есть не больше десяти минут прежде, чем мозг начнёт отказывать.