Пускай ты не так сильно изменился за этот год.

Год назад он бы с лёгкостью повелся на уловку, которую я для него оставила. Что будет сейчас — я не могла предположить. Всю эту неделю я старательно избегала его, не оставалась с ним одна в помещении и даже не смотрела в его сторону, словно его не существует. Возможно, всё было бы иначе, если бы я не была так сильно занята организацией этой операции и больше времени проводила в офисе.

Больше всего после его возращения я боялась того, что вновь попаду в его сети, но на этот раз не смогу вырваться. Один раз я уже попалась, и после его ухода было ужасно больно. Артур мог обещать всё, что угодно, кроме стабильности. К тому же, разве можно было довериться ему, помня о том, что случилось после?

Я правда бы хотела, чтобы моим ответом было «нет».

Но я не думать о том, что до его предательства я была счастлива.

Организатор протягивает мне небольшой цветочный букет, я подношу его к груди, мои руки свободно лежат на талии, и, прежде чем огромные двустворчатые двери открываются, нацепляю на лицо улыбку.

Мне надо всего лишь сделать сорок шагов.

Сорок шагов, которые я должна сделать для того, чтобы двигаться дальше.

Один.

Заиграла плавная музыка.

Боже, детка.

Шесть.

Люди встают со своих мест и оборачиваются, чтобы взглянуть на счастливую невесту.

Мне кроме тебя не нужна больше никакая другая Морган.

Одиннадцать.

Я смотрю на Кацу и пытаюсь действительно выглядеть счастливой.

Я так обожаю твои длинные волосы.

Девятнадцать.

Люди начинают перешептываться, обсуждая моё платье, прическу и макияж.

Ты такая сексуальная, когда злишься.

Двадцать три.

Кацу смотрит на меня своими тёмными лукавыми глазами, и я всего на мгновение прикрываю глаза, стараясь представить другие глаза.

Порой мне кажется, что я не заслуживаю тебя.

Тридцать один.

Эти глаза растворяются, а мне остаётся лишь корить себя за эту слабость. Последнюю слабость.

Твои волосы опять повсюду, избавься от них.

Сорок.

Я встаю напротив Кацу и смаргиваю непрошенные слёзы.

Наше навсегда закончилось.

После его возвращения все эти воспоминания терзали меня ночами, не давая спать, не давая думать о том, кто и когда совершил ошибку, которая привела к этому. Мне хотелось бы верить, что это была не я, но…

Но теперь уже слишком поздно.

И я отпускаю тебя навсегда, Артур.

Кацу одними глазами указывает мне на дверь, беззвучно спрашивая, произойдёт ли что-то.

Раньше, чем я успеваю пожать плечами, чтобы сообщить ему, что весь мой план с треском провалился, в помещение врывается один из телохранителей Тсуиоши.

— Сюда едут копы! — громко сообщает он, и ухмылка против моей воли расплывается на моём лице, пока я смотрю Кацу прямо в лицо, а затем оборачиваюсь и медленно киваю головой Тсуиоши.

В помещении уже началась паника. Все знали, что в полиции пытаются пришить к семье Окадзаки хотя бы какое-то дело, поэтому попадаться на свадьбе у старшего сына главы никому не хотелось. Особенно учитывая то, что сумки и кошельки этих людей набиты контрабандой и незаконно отмытыми деньгами.

Буду только рада, если Артур поймает хотя бы парочку.

Даже позволю ему приписать всю славу себе.

Я хватаю Кацу за руку и веду его к секретному выходу, так удачно задекорированному под колонну. Тсуиоши дал очень точные указания, касающиеся его сына.

Колонну мне помогли отодвинуть ещё два телохранителя, и Тсуиоши первым зашёл в образовавшийся проход, даже не посмотрев на меня.

Кацу показал рукой, пропуская меня вперёд, но я лишь отрицательно мотнула головой.

— Ты не идёшь? — удивлённо спросил он, и я показала троим телохранителям, чтобы они уводили его.

— Боюсь, что в твоей семье не найдётся места для меня, — ответила я и махнула рукой на прощание. — До встречи, Кацу Окадзаки.

— Было весело поработать с тобой, Эмили Эндрюс, надеюсь, что мы ещё пересечёмся, — произнёс Кацу, и это было последнее, что с услышала перед тем, как колонна встала на место.

Ну что же, а теперь моё нелюбимое.

Подхватив юбки, я направилась в сторону выхода.

По идее, должна оказаться позади основного месива людей, которые сейчас стараются скорее уехать отсюда.

И вот, я бегу по многолюдной улице Торонто, многие оборачиваются мне вслед, кто-то даже достаёт телефон и начинает снимать.

Ну ещё бы, не думаю, что можно каждый день увидеть девушку в свадебном платье, бегущую куда-то.

Именно куда-то.

Я и сама не знаю, куда бегу, просто знаю, что надо убраться как можно дальше.

Многочисленные юбки то и дело выскальзывают из пальцев и мне приходится немного замедлять свой бег, чтобы подобрать их. Я пробежала уже по меньшей мере пять кварталов, ноги до жути болят из-за продолжительного бега в туфлях на высокой шпильке, а волосы, собранные в красивую причёску, растрепались.

Но сейчас до всего этого мне не было совершенно никакого дела. Мне просто надо отвлечь на себя основное внимание полиции, чтобы основной состав клана Окадзаки смогли сбежать безнаказанными. Пока что.

Я пытаюсь свернуть около какого-то дома, точно зная, что мне осталось по меньшей мере бежать ещё столько же, а таким образом я могу срезать путь, и именно в этот момент передо мной останавливается полицейская машина, загораживая мне проход.

Дверь переднего пассажирского сидения открылась и, уперев руки в крышу машины, Артур наставляет на меня пистолет.

— Ни с места, Эмили, иначе я буду стрелять, — грозится он, держа меня на прицеле.

Я твёрдо встаю на ногах, распрямляю плечи и выпускаю многочисленные юбки из своих рук, услышав тихий шелест ткани. Где-то внутри меня появилась радость из-за того, что мне не нужно больше никуда бежать. Даже если за это должна благодарить Артура.

С другой же стороны, потратила ли я достаточно много времени на это?

Хотя у меня всё равно нет никакого другого выбора.

Взглянув ему в глаза, я медленно поднимаю руки вверх с раскрытыми ладонями.

— Мы оба знаем, что ты не сделаешь этого, — с усмешкой замечаю я, но всё же не опуская руки вниз. Люди вокруг должны видеть меня жертвой, а не преступником.

— Никто не будет говорить мне, что делать, — огрызается он, медленно подходя ко мне и всё ещё держа на прицеле. — Ты знаешь, я всегда нарушаю правила.

— О, да, знаю, — притворно-ласково отвечаю я, вскидывая брови, намеренно пытаясь разозлить его. Просто потому, что могу. Хотя внутренне я ликую из-за того, что у меня получилось обвести его вокруг пальца. И он даже пока не понял этого. — Довериться тебе — всё равно, что сыграть в русскую рулетку, при этом не с одной пулей в барабане.

Артур проигнорировал мой последний выпад в его сторону, зашёл мне за спину, а мне ничего не оставалось, кроме как опустить руки и позволить заковать их в наручники.

— Эмили Эндрюс, вы обвиняетесь в преступном сговоре, сокрытии фактов и пособничестве, — начал стандартную процедуру Артур, ведя меня к полицейской машине. — Вы имеете право хранить молчание, любое слово может быть использовано против вас в суде.

Он открыл дверь и посадил меня в машину, и я глазами показала ему на юбки, которые остались на земле. Выругавшись сквозь сцепленные зубы, он со злостью закинул их внутрь салона, только после этого захлопнув дверь.

— Привет, Зейн, — поздоровалась я с офицером за рулём и откинулась на спинку. Мне не в первый раз приходится ездить в наручниках.

— Я сделал, как ты просила, — ответил он, практически не раскрывая губ, пока Артур обходил машину. — Играть испуг даже почти не пришлось, он был в бешенстве.

— Это именно то, что мне и надо, — признаюсь я и замолкаю, как только Артур берётся за ручку двери и садится внутрь.

Тишина в машине стала практически осязаемой, но я специально не хотела говорить хоть что-то просто потому, что Артура это бесит. Он то и дело пытался посмотреть на меня через зеркало заднего вида, и явно жалел, что он не за рулём. Хотя я не жалела, потому что он бы угробил нас всех.