Как губу раскатал, гадость болотная!

— А не пошли бы вы в…. — дальше я детально и в красках рассказала, куда и в какой позе стоит пойти туману и тем духам, что обитали в нем.

Нет, оно что, серьёзно считает, что за тряпки, цацки и какого-то озабоченного хахаля, я отдам новорожденное дитё? Свое новорождённое дитё! Я что, похожа на идиотку или законченную эгоистку? Нет, правда?!

От возмущения отступил даже страх и, показав неприличный жест этому молочному и бестелесному пи….пиптру, я развернулась и твердо пошагала на выход, даже не замечая, как разбегается туманная пакость у меня из-под ног, и появляется знакомая дорога.

— Стой, подожди! Ты не знаешь, от чего отказываешься! — завыло сзади, и перед глазами снова замельтешили картинки, как калейдоскоп, но я была так зла, что даже не остановилась и не сбавила темпа.

Нет, только подумать, оно предложило мне детьми приторговывать! Может еще на черного трансплантолога пойти? Или в бордель поставщиком?

— Стойййй! — туман уцепился мне в край юбки и схватил за руку. Я уже собиралась развернуться и, несмотря на разницу в субстанциях, хорошенько навалять мерзости, как вдруг поняла, что на меня смотрит испуганными глазами Фрей.

— Мира! Мира очнись! — он снова стряхнул меня хорошенько, пытаясь привести в чувство.

— Я уже очнулась! — сообщила я парнишке, и в голосе послышались отзвуки раздражения.

Правда, они не предназначались Фрею.

— Все получилось? — спросил меня парень, неохотно отпуская, — Что там было?

Я бы рассказала тебе, что там было, но не буду травмировать твой неокрепший, иномирный мозг нашим великим и могучим матом, Фрей.

Поэтому, в ответ лишь молча покачала головой, и парень понял, что разговаривать сейчас я не настроена.

По дороге назад адреналин немного спал, и потихоньку в сердце начинало прокрадываться отчаяние. Как же так-то. Зачем этим проклятым болотам мой сын?

Самый очевидный ответ был — по той же причине, что и Брачинским. Магия! Эта чертова магия, что ворвалась в наши жизни и перевернула все с ног на голову. Закрадывалось не хорошее подозрение, что и нас с Мирой поменяли местами, чтобы пришлая душа, не привязанная к ребенку, спокойно отдала его болотам. Кто его знает, как бы я отреагировала на такое предложение в первые дни своего пребывания в этом мире?

Но сейчас Саша, Берта, Фрея, Фрей и даже противная Ингеборга — моя семья. И их я ни за что не поменяю.

А значит, мы еще поборемся, Лидия Ивановна! Как пить дать, поборемся! Только поспим и отдохнем. Утро вечера мудренее!

Пытаясь подбодрить себя вот такими заезженными фразами, мы с Фреем дошли до дома. В окне горел свет, нас явно дожидались. С тяжким сердцем переступила порог и зашла домой. Берта чем-то нервно гремела на кухне, а рядом сидела заплаканная Фрея, укачивая и так уже спящего Сашку.

— Мира! — воскликнула девушка, первой увидев нас. Берта тут же обернулась, уронив какую-то кастрюлю на стол и уставившись на меня с надеждой. От резких звуков Саша проснулся и, завозившись на руках Фреи, заплакал.

У меня и самой подступили слезы, глядя на сына и на полные надежды глаза домочадцев. Что я им скажу? Как успокою, когда сама…

Понимая, что сейчас позорно забьюсь в истерике, я бросилась к Фреи и, отобрав у девушки сыночка, ринулась в свою комнату.

— Мира! — Берта попыталась последовать за мной, но Фрей остановил ее.

— Не сейчас! Не трогайте ее, пусть поплачет.

А я и правда плакала, выливая то, что так долго копилось почти два месяца. Весь шок, все напряжение от постоянной борьбы. И когда казалось только-только, что жизнь наладилась и пришла в порядок, злодейка-судьба подбрасывает мне очередное испытание на прочность.

Сашка завозился на моих руках еще больше, почуяв мать и молоко. Продолжая глотать слезы, я освободила грудь и приложила к ней малыша.

Довольный карапуз ухватился за нее, замотылял свободными ручками, прикрыв глазки и ответственно взявшись за дело. От этого умилительного вида слезы еще большим потоком пошли из моих глаз и тут…

Сашка начал зеленеть!!! Весь!!! Прямо вот на моих руках малыш покрывался зелеными искрами, и, более того, они начали перекидываться на меня тоже.

Я вскрикнула от неожиданности и оторвала сына от груди, но свечение не прекратилось. Только возмущенный Александр Александрович заорал пуще прежнего.

В комнату тут же ворвались Фрей, Берта и Фрея, но, увидев, что я топлесс, сообразительная девчушка тут же вытолкала брата за двери.

В это время свет на Саше начал бледнеть и собираться ярким пятном на груди почти у самой шеи.

Со мной происходила та же штука, только на запястье. Вот те раз! Небольшая вспышка и у меня, а также у сына образовалась татуировка в виде плюща, увивающего цветок. Красивый такой цветок, нужно сказать.

— Не может быть! — шокированная Берта присела на кровать, рядом со мной и сыном. — Миркааа!!!!

Трясущимися руками тетушка потянулась к татуировке Алекса и погладила нежную кожу младенчика старым, шершавым пальцем.

— Мы спасены! — только и смогла прошептать тетушка.

— Что это значит?! Что это за татуировки?! — я впилась глазами в старуху, что уже плакала от счастья.

— А то! — сообщила мне Берта, поднимая сияющие глаза, — Что у нас в доме только что появился новый магический род! А также его глава…

Пальцы тетки снова прошлись по зеленому символу на груди у малыша:

— …и его магический опекун! — старуха взяла мою руку и поднесла ее вверх, чтобы было лучше видно мое скромное тату. — Теперь никто, даже сам король не сможет решать твою судьбу или судьбу Александра. Магия сказала свое слово, и никто не вправе его отменить.

Полтора года спустя…

— А где мой сладкий малыш? Где мой Сашенька?! ВОТ ОН!!!

Заливаясь хохотом, черноволосый мальчуган выскочил из-за занавески и на крепких ножках побежал в другую комнату с визгами восторга. Но там его уже поджидала, еще одна пара коварных рук.

Берта схватила главу рода Плюща и самым бессовестным образом начала щекотать.

— Мамамама! Бета, Бета! Ню, ню, ню! — пытался остановить произвол сын, но как же его можно остановить, когда у главного мужчины дома такие сладенькие щечки и пухленькие ручки. Не говоря уже о черных глазках, смешных бровях и немного задиристого носика.

Боюсь представить, каким он будет, когда вырастит. Признайся хотя бы себе, Мира, что ты родила оружие массового поражения женских сердец. И оно уже действует на тебя и остальных женщин вашей фермы.

— Нам пора купаться и спать — сообщила я Берте, приходя ловкому беглецу на помощь. Ведь та уже принялась зацеловывать довольную мордаху.

— Купяся! Купяся! Купяся! — обрадовался сын и начал вырываться у бабушки с удвоенной силой. Со вздохом Берта отпустила карапуза и тот тут же ринулся ко мне повиснув на маминых юбках.

— А кристаллы когда заряжать будете? — спросила тетушка, не отводя влюбленного взгляда от единственного и горячо любимого двоюродного внука.

— Уже все зарядили и давно сложили. У кого-то снова подросли силы. Да, малыш? — я взяла на руки непоседу и он тут же принялся скакать, изображая бравого кавалериста на лошади.

— Купяся! Купяся! Купяся! — вот и весь ответ. Ладно, купяся так купяся!

Я прошла комнату, коридор и открыла двери ванной. С удовлетворением заметила, что рубашечка и полотенце уже лежат на месте, оставленные заботливой Фреей.

Все что касалось Саши, мы старались делать исключительно сами, не полагаясь на служанку. Да-да, в нашем доме теперь и такая водилась. Рина, скромная девица — сирота из одной деревни с Фреем и Фреей. Рослая, сильная и не болтливая. Именно то что нужно в нашей ситуации.

Я подошла к маленькой ванночке, заказанной мною специально для малыша и сняв со специальной подставки синий кристалл бросила его в емкость. Тепленькая водичка тут же зажурчала, повинуясь моему приказу, а Саша потянул ручки к яркому камешку и уверенно сообщил.