Я прям застыла от такого оскорбления, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов. Мой пылающий взгляд столкнулся с ледяным обсидиановым.

— Не надо, Фрей, — тихо сказала я парню — Я его сейчас сама прикончу!

И уже двинулась к этому уб… убедительному человеку, чтобы раскатать его мозги по нашему огороду (Все как Толик Магнитола завещал), но меня остановил еще один персонаж, что успел выбраться из золоченой кареты с пафосными гербами.

— Что ты здесь устроил, Эдгар?! Почему мой внук еще не у тебя и я должен тратить свое драгоценное время в этой дыре?

Господи Боже, сделай так, чтобы Сашка пошел в меня, пожалуйста!!! И со стороны папаши взял исключительно магию!!! Хотя, это несбыточные надежды. Он уже утащил у Эдгара черные глазюки и смоляные волосы, но я надеюсь, что наши потери на этом закончатся.

— Я разбираюсь, отец! — раздраженно ответил старому графу Эдгар, продолжая буравить нас с Фреем хмурым взглядом.

— Здесь нет ничего, что принадлежало бы вам! — я не собиралась стоять в стороне молча. Этот сухой, как палка, мужчина, с заметной сединой в бывшей когда-то черной шевелюре и следами былой красоты на лице, вызывал еще больший негатив, чем его сын. Мне так и чесались руки макнуть мерзкого графа в какую-нибудь лужу лицом и хорошенько его там повозить.

Бесит эта старая, самоуверенная сволочь, приказавшая спускать на несчастных девушек, забеременевших от кобелька — Эдгара, собак. Нет, я допускаю, что некоторые прыгали на него и сами, но вспоминая собственную историю… В общем в лужу, графа, в лужу…

— Заблуждаешься, девчонка — сообщил мне Брачинский подходя поближе — Здесь все мое. Земля, эта ферма и магически одаренный внук, тоже мой. И сегодня я все это заберу, а тебе…

Граф сделал многозначительную паузу, буравя меня многообещающим взглядом. Эдгар было дернулся, чтобы что-то сказать, но отец вскинул руку и продолжил.

— А тебе стоит немедленно отдать его мне, если ты не хочешь оказаться в тюрьме или на виселице сегодня же. Воровство законного наследника магического рода карается смертью.

Да, речь была поистине пугающей. И по идеи я должна была проникнуться, если бы не….

С огромнейшим удовольствием я сказала Фрею:

— Позови, пожалуйста, Берту и пусть она возьмет с собою Алекса!

Парень не хотел покидать меня наедине с «дорогими» гостями, но я ободряюще улыбнулась и кивнула на дом. Спасибо Фрею, он не стал сопротивляться и пошел за моими родными.

— Правильное решение — одобрительно усмехнулся граф — И если ты проявила такое благоразумие, так и быть, я проявлю небывалую щедрость и милость к тебе.

Ну-ну, с удовольствием послушаю, какую же ты мне «милость» приготовил, старый упырь. Брачинский бросил многозначительный взгляд на сына и продолжил:

— Я даже готов предложить тебе место служанки в нашем доме. Будешь прислуживать моему сыну. Разумеется, до тех пор пока он не женится. А после его женитьбы переедешь в другое поместье или снимем тебе домик в Фиармонте, посмотрим! Естественно, мой внук будет называть матерью законную супругу Эдгара и будущую графиню. Но ты сможешь наблюдать за ним издалека. Думаю, ты понимаешь какая честь тебе оказана?

Понимаю ли я? О, я прекрасно понимаю! Так понимаю, что руки сами собой сжимаются в кулаки. Вдох-выдох, Лида! Месть это блюдо, которое особенно вкусно холодным.

Я заставила себя мысленно досчитать до десяти и спокойно заявила, этому старому индюку:

— Давайте сначала вы посмотрите на Александра, а уж после будем решать все остальное.

— Да — согласился Брачинский — Так и сделаем! Правда имя ты выбрала, какое — то странное и совсем плебейское. «Александр» звучит…

— Отец! — перебил графа Эдгар, что упорно молчал до этого — Хватит! Пригласишь нас в дом?

Это уже было обращено мягким тоном ко мне. Но у меня, кобелюшечка моя, после долгих лет жизни на земле и после ваших последних оскорблений выработался иммунитет против такого матёрого пикаперства. Я теперь знаю себе цену и на такое не куплюсь.

— Нет! — строго отрезала я — Будем решать все здесь!

Мой дом — моя крепость, так сказать. Как ни удивительно, но Брачинский был со мной солидарен. Правда по своим причинам.

— Она права — сообщил он сыну доставая платок из вышитого золотыми никами камзола и демонстративно прикладывая к носу — Не стоит задерживаться здесь дольше положенного.

Ответить я графу не успела, так как хлопнула входная дверь и на крыльцо вышла встревоженная Берта с закутанным Сашей с ног, до кончика слегка вздернутого носика. Вот этот носик как раз и торчал из беспокойно шевелящегося свертка.

Эдгар так и впился черными глазами в сына, но ни особой радости, ни особого огорчения я в нем не прочитала. Лишь некая доля удивления промелькнула в них и пропала. Будто графский сын впервые столкнулся с реальностью, что он — отец.

— Мира? — Берта не знала, что ей делать, и я ободряюще улыбнулась ей, позвав тетушку.

— Подойди, пожалуйста, на секундочку, мы тебя на долго не задержим!

Сообщила своей верной соратнице, протягивая руки к сыну. Рядом раздраженно крякнул граф:

— Мы же кажется договорились?!

— С кем? Со мной?! — я сделала большие глаза и начала освобождать шейку ребенка от всего того тряпья в которое упаковала его Берта. И зачем называться? Боялась, что графы увидят знак? Так наоборот, именно сейчас настало время его показать.

— Со мной вы не договаривались, дорогой граф, а поставили ультиматум! Но если бы удосужились спросить, то я бы вам ответила, что это невозможно. Ведь мой сын…

Пуговки ловко выскакивали с петелек освобождая грудь Саши:

— Мама, улять? — сын был в недоумении и вел себя на удивление тихо. Скоро, милый, скоро мы будем гулять! А пока отправим «гулять» в другое, более пикантное, место вот этих двух дядь, что ворвались в нашу жизнь незвано негаданно.

— Мой сын уже стал главой собственного магического рода! — сообщила я шокирующую новость, родственничкам отступая в сторону и давая им возможность увидеть знак на груди малыша. А потом, чтобы окончательно их добить, потянула манжет собственного платья вверх и продемонстрировала, еще один знак.

— А я, его единственный и законный опекун навсегда!

Шах и мат!

Оооооо!!!! Нет слов, чтобы описать выражения их лица!!! Весь тот спектр чувств, что отобразился на физиономиях старшого и младшего Брачинского! Это было бесценно! Я впитывала, как губка, коктейль из шока, удивления, неприятия, ненависти и главное понимание, что они проиграли… Теперь, эти воспоминания будут греть меня длинными ночами и днями. Понимая, что в один момент сумела не только отстоять своего ребенка и свой дом, но и отомстила скопом за все унижения. Шах и мат, господа аристократы, шах и мат!

Боже, как они кричали! Как бились в истерике и орали, что найдут на меня управу! Вернее кричал старый граф, а вот Эдгар в большинстве либо стоял молча, либо взывал к моей совести, но… Какая совесть может быть у торговки из Черкизского рынка? Она давным — давно была продана между партией искусственных китайских ёлочек и мужскими трусами с начесом. Так что их светлостям ничего не светило, простите за каламбур.

И я со спокойной улыбкой скрылась в доме с Бертой и Сашенькой, под оголтелые вопли графа о том, что я мерзавка, еще пожалею. Была мысль спустить на этого индюка Ингеборгу, в профилактических целях так сказать, но я решила, что хорошего понемножку. Пусть пока переваривают этот удар, а в следующее посещение, обязательно их познакомлю. А то что будет следующее посещение я даже не сомневалась.

Но я недооценила графов Брачинских. Мои проблемы начались уже на следующий день с того, что во всем городе отказались покупать наш сыр. Особенно неприятно, это было услышать от Иврина, что прятал глаза и смахивал набежавшую слезу.

— Граф так лютовал, так лютовал вчера — рассказал толстячок, выведя меня в какой-то темный переулок за кондитерской, подальше от посторонних глаз — Нанял людей, чтобы разузнать о тебе все. А когда услышал, что сам же все эти годы кормился твоим сыром, то просто озверел.