В обслуге работают люди на материально ответственных должностях, судимые по указу за расхищение государственной собственности…»[208]
Две серьёзные проблемы подняты в анонимном письме заключённых ОЛП № 5 Ахтубинского лагеря, присланном в декабре 1951 года в редакцию газеты «Правда». Одна, как всегда, касается питания: «Совсем плохое питание, одна баланда, но хотя бы и густая, а то совершенно одна вода и без жиров. Их мало и так дают, но в котёл не попадает, а идёт поварам на хромовые сапоги, и одёжу им блатные достают. Так и порции нормальной зеку не попадает, а кому нужно, тот живёт вовсю… И как суп густой и есть жиры, то мы знаем, что приехало начальство. Но как уехало, то снова пошло — мяса и жиров нет, и суп снова вода».
Но больше всего беспокоит заключённых, обратившихся в «Правду», даже не питание, а несоблюдение режима содержания и безопасности заключённых:
«По существу этого лагеря здесь творится полный, можно назвать, произвол. Тут развели такое количество воров, но воров не из тех, что сидят за 12 кг зерна. А блатные, которые тащили из магазина, по карманам. Но они здесь работать бояться, и у колхозника открыто берут из рук деньги и говорят: «Не говори, а то убьют»…
И вот, не помню какого числа, здесь они открыли драку такую, что пришлось разгонять стрельбой. Но с какого вида орудия конвой бил, не знаю, была сильная стрельба. И тут ночью зашли конвой, офицеры и ещё какие-то заключённые и начали показывать, кто участвовал в драке, и собрали их много. Но вот тут было большинство невинных. Малая доля попала виновных. И забирали их с таким шумом, руганью и матом. Большинство пошли в одном белье, не дали им обуться… И также здесь избивали одного, которого я знаю, до такой степени, что он потерял сознание. И вот эта охрана показывает эти свои побои, что избивали без вины. Видите, вот он дрался, и на боках, и на спине побои, значит участвовал. А эти главные воры-блатные только ходят да смеются, что мужикам рёбра наломали. А они жили и живут»[209].
Факты, содержащиеся в этом письме, в основном подтвердились. Комиссией ГУЛАГа было установлено:
«В связи с отсутствием в Ахтубинском лагере приёмно-пересыльного пункта приём и обработка вновь прибывших в лагерь этапов заключённых производилась в ОЛП № 5, где содержалось 5000 постоянно работающего контингента.
В результате большой текучести населения и оседания в лагере угодовно-бандитствующего и хулиганствующего элемента дисциплина среди заключённых была слабой.
За четвёртый квартал 1951 года в лаготделении было допущено 13 случаев обкрадывания заключённых…»[210]
Проблемы условий быта и режима содержания заключённых обостряли серьёзные сложности с обеспечением большинства лагерных отделений водой, которую или перевозили цистернами из Ахтубы, или брали из артезианских скважин. Особенное тяжёлое положение сложилось на острове Зелёный, где два ОЛП и жилой посёлок (всего 5,5 тысячи человек) обслуживала одна автоводовозка — техники не хватало ни на стройке, ни в системе жилищно-коммунального хозяйства. Часто случалось, что из-за нехватки воды заключённые в течение двух-трёх недель не имели возможности помыться и сменить бельё, среди спецконтингента наблюдались вспышки педикулёза. Из-за нехватки автотранспорта имелись проблемы с доставкой необходимых продуктов питания, в том числе хлеба и овощей. Плохо было организовано питание на производственных объектах.
Несмотря на многочисленные проблемы ИТЛ, руководство Сталинградгидростроя во главе с Логиновым трудно обвинить в бездействии или отсутствии внимания к условиям жизни и труда спецконтингента. В докладной записке министра внутренних дел С. Н. Круглова заместителю председателя Совета министров СССР Л. П. Берии от 2 февраля 1951 года отмечалось, что в 1950 году при организации Ахтубинского ИТЛ Сталинградгидростроем построено 25 бараков-землянок и 34 барака-палатки общей площадью 7 тысяч квадратных метров и, кроме того, 16 бараков общей площадью 5 тысяч квадратных метров находились в стадии завершения строительства; построены пищевые и санитарные блоки в лагерных пунктах, изоляторы; заканчивалось строительство 3-х клубов-столовых в лагере, 4-х бань-прачечных, 3-х стационаров, 3-х дезокамер, 3-х амбулаторий, хлебопекарни…[211]
В феврале 1951 года в Сталинградгидрострое состоялось техническое совещание по вопросу размещения спецконтингента в кварталах строящегося жилого посёлка — будущего города на левом берегу Волги. Четыре квартала (известные как литерные кварталы посёлка Волжского) застраивались двухэтажными типовыми жилыми домами, которые приспосабливались для размещения спецконтингента (всего здесь предполагалось разместить 12 тысяч заключённых). Под клуб-столовую, амбулаторию с аптекой, бани-прачечные отводился ряд других капитальных типовых сооружений, которые в дальнейшем планировалось использовать по назначению.
Можно отметить, что в довольно приличных условиях жили, например, заключённые (1400 человек) ОЛП № 4. А контингент ОЛП № 10, в котором содержались 4350 человек, размещался в каменных домах литерного квартала «А» Волжского. И всё же строительство жилых и других необходимых помещений для заключённых Ахтубинского лагеря шло гораздо медленнее, чем того требовало пополнение спецконтингента. Случалось, что прибывавшие партии заключённых размещались на голом месте, и им самим приходилось устанавливать для себя палатки и юрты.
Особый резонанс вызвали массовые беспорядки, возникшие в Ахтубинском ИТЛ в июле 1952 года, когда большая партия заключённых, прибывших с Волго-Донского канала после окончания его строительства, отказалась размещаться в одном из лагерных отделений. На основании заявлений заключённых А. Г. Баранова и А. П. Никонова об избиении надзорсоставом большой группы заключённых по указанию заместителя начальника управления Ахтубинского ИТЛ и Сталинградгидростроя МВД СССР Воробьёва было возбуждено уголовное дело и проведено расследование, в которое был вынужден вмешаться Генеральный прокурор СССР Г. Н. Сафонов. В его письме министру внутренних дел С. Н. Круглову от 19 сентября 1952 года о применении силы при подавлении беспорядков в Ахтубинском ИТЛ изложена суть инцидента.
9 июля в лаготделение № 11 был доставлен этап заключённых в количестве 512 человек, прибывший из ИТЛ Волгодонстроя. Заключённые, входившие в состав этапа, в основном относились к числу отрицательного контингента. По пути они узнали, что в лаготделении № 11 находятся заключённые, отошедшие от воровской среды (так называемые ссученные воры), и их там перебьют. Их опасения подтвердились, так как заключённые лаготделения № 11, узнав о прибытии этапа, в котором была большая группа воров (как установлено, 150 человек), поднялись на крыши жилых помещений и стали угрожать прибывшим заключённым расправой, если они войдут в зону лагеря. Большинство заключенных этапа входить в это лаготделение категорически отказались и остались ночевать под открытым небом под усиленной охраной.
На следующий день начальник режима и оперработы ИТЛ майор Зверев выяснил, что оставшимся за пределами лагерного отделения заключённым действительно опасно входить в зону, так как совместное содержание враждующих групп (которое было запрещено соответствующими распоряжениями и инструкциями МВД) может привести к дракам и убийствам. Зверев доложил о сложившейся обстановке начальнику ИТЛ и строительства Логинову, который дал указание рассредоточить этап по другим отделениям. Однако прибывший к месту событий заместитель начальника ИТЛ и строительства подполковник Воробьёв, не разобравшись с причинами возникшего конфликта, отменил указание Логинова и приказал заключённым следовать в ЛО-11. Заключённые отказались выполнять такое распоряжение, сели на дороге и сцепились за руки. Тогда Воробьёв, не ожидавший такого неповиновения, вызвал на подмогу солдат охраны, надзирателей и две пожарные машины. Пытаясь растащить заключённых, надзиратели избивали их ремнями, поливали водой, а солдаты вели беспорядочную стрельбу. В результате применения к заключённым физической силы 13 заключённых получили различные телесные повреждения.
