— Ну, а у нас выбора не было: характер нашего развития был предопределен заранее… На Земле еще помнят о нашей экспедиции?

— М-м… Специалисты и историки — безусловно. Помним, что было несколько экспедиций. Но о результатах нам ничего не известно.

— Один из результатов — перед вами. Попытайтесь представить себе, как все это происходило, — и поймете, что ничем иным дело не могло окончиться.

Представьте себе, что крайне ограниченное количество людей — не более двухсот — покидает Землю, чтобы никогда более на нее не вернуться. Чтобы осесть на одной из планет, существование которых в данной звездной системе было установлено, но об условиях на которых можно было лишь предполагать. Люди летят, по сути дела, наугад. На карту поставлена жизнь. Потому что, если им не повезет и годных для обитания планет не окажется, они, возможно, и сумеют вернуться, но прилетят уже глубокими стариками — и неизвестно в какую эпоху.

— Потому-то люди потом и отказались… — пробормотал Шувалов.

— Вы, конечно, понимаете: летевшие были энтузиастами, людьми в какой-то степени не от мира сего — хотя, разумеется, упорными, выносливыми и умелыми. Такие сочетания встречаются. Ну и, безусловно, с авантюристической жилкой. Они летели, надеясь. И, как вы видите, надежда оправдалась.

Шувалов кивнул.

— Они летели, чтобы обосноваться и жить. Но еще до старта вступили в силу те закономерности, с которыми раньше, при освоении территорий Солнечной системы, люди не встречались.

Люди понимали, что им придется рассчитывать только на самих себя. Заранее было ясно, что сообщение и связь между человечеством и его новыми поселениями в космосе будут практически невозможны: слишком много сил требовало снаряжение такой экспедиции, и о регулярных рейсах хотя бы раз в столетие нельзя было и думать всерьез.

— Это стало возможным лишь недавно, — сказал Шувалов. — Но…

— Одним словом, тем, кто летел, рассчитывать на чью-то опеку не приходилось. И предстоящая оторванность от материнской цивилизации заставила задуматься: какую же часть ее можно взять с собой и что из взятого можно будет сохранить и укоренить на новом месте?

— Понимаю.

— Всякая техническая цивилизация, как вы знаете, является сложнейшим комплексом взаимосвязанных явлений. И чтобы захватить с собой, скажем, такое примитивное достижение техники, как… как электрическая бритва, надо было взять и все необходимое для постройки на новом месте электростанции, пусть простейшей, урановой, то есть материалы, генераторы, строительную технику, транспорт, топливо, запасные части — и так далее.

— Да, в наше время этими проблемами начали серьезно интересоваться: все-таки от вопроса о диаспоре никуда не уйти.

— А тогда только начинали соображать. Итак, взять с собой нельзя, изготовить на месте — практически едва ли не голыми руками — тоже. Не знаю, каков по размерам ваш корабль…

— О, вы сможете детально ознакомиться с ним…

— Заранее благодарю. Но, во всяком случае, вы вряд ли представляете, как мало можно было взять с собой в то время. Учитывался каждый грамм массы и каждый кубический сантиметр объема.

— Не хотел бы я быть на их месте.

— Да и я тоже. Итак, им предстояло решить: что является важнейшим при создании колонии на пустом месте и без притока сил извне. Что является жизненно важным.

— Судя по тому, что колония прижилась, решение удалось найти?

— Да. Это были люди.

— Люди?

— Вот именно. Было известно, что для того, чтобы не вымереть, не захиреть, не выродиться, наконец, такая колония должна прежде всего обладать определенным количеством людей — не ниже критического уровня, который тогда оценивался приблизительно в несколько тысяч человек. Но выполнить такое условие было невозможно: корабль вмещал двести человек — и самое необходимое для них. Не более того.

— Воистину задача не из самых простых.

— И все понимали, что если начинать от первичного количества в двести человек, — предположим, сто пар, — то, по естественным условиям, население колонии смогло бы достичь нужной величины слишком поздно. Вернее, оно не успело бы ее достичь — колония угасла бы значительно раньше: счет ведь шел на поколения!

— Сложно, сложно.

— Тем не менее выход был найден. Та аппаратура, которую улетавшие взяли с собой, то немногое, что они смогли увезти, предназначалось не для производства энергии, не для обработки земли или резания металлов, но для производства… людей. Клоны! Миллионы клеток! Установка, взятая экспедицией с собой, обладала достаточной мощностью, чтобы в первый же год произвести на свет тысячу младенцев, на второй — столько же, а при желании производство можно было и расширить. Этим устранялась и опасность вырождения людей, которая непременно возникла бы в столь узкой популяции.

— Люди от Сосуда! — пробормотал Шувалов. — Вот оно что…

В его голосе звучала неприязнь.

Хранитель посмотрел на него.

— Это претит вам?

— Н-ну… я даже не уверен, что это люди — те, о ком вы говорите. Может быть, честнее назвать их биологическими роботами?

— Можете называть меня так, — с улыбкой согласился Хранитель Уровня, — если такой термин кажется вам более приятным.

— И вы тоже?..

— Как и все остальные. Возможно, и не все — иногда люди рождаются у нас и обычным порядком, — но вообще-то роды у нас под запретом.

— А это еще почему?

— Мы считаем, что еще не достигли численности, при которой опасность вырождения исчезла бы.

— Какой же численности вы хотели достигнуть?

— Порядка десяти миллионов. А сейчас нас несколько более миллиона.

— Так много? — хмуро удивился Шувалов.

— Мы считаем, что очень мало.

— Зависит, конечно, от точки зрения. Миллион… Немало.

— Может быть, оставим эмоциональные оценки?..

— Да, извините… Но постойте, ведь для всего, что я тут вижу, — Шувалов развел руками, словно обнимая все, что находилось в помещении — в длинной комнате без окон, отделанной пластиком, который и через столько лет все еще оставался белым. Скрытые светильники давали рассеянный, мягкий свет. Вдоль стен стояли стеллажи, уставленные одинаковыми аппаратами, к которым тянулись жгуты проводов. — Ведь для всего этого нужна энергия — и обойтись без нее вы никак не могли!

— Она нужна и сейчас. Поэтому небольшую силовую установку — ядерную, прямого преобразования — и топливо для нее экспедиция взяла с собой. Однако энергии могло хватить на производство людей и еще на некоторые нужды — но никак не для того, чтобы развивать промышленность.

— Понимаю. Но неужели эта станция…

— Да, действует и сейчас. Впрочем… Но не стоит о деталях.

— Что же еще взяла с собой экспедиция?

— Разумеется, достаточно мощный компьютер. Прежде всего для управления производством: оно требует строжайшего программирования и точнейших режимов, если вы хотите, чтобы рождались люди, а не монстры.

— Рождались, вы говорите?

— А как мне еще сказать? Человек рождается, иного пути у него нет. Его не собирают из деталей. Среда, в которой он развивается, — вопрос достаточно важный, но не принципиальный.

— Н-ну хорошо, не станем спорить…

— Я тоже так думаю. Таким образом, первая задача — создание численности — была решена. Но мало родить людей: их ведь еще нужно кормить, и вообще — жить надо!

— Безусловно.

— И вот тут начинать приходилось действительно с самого начала. Хорошо, что психологически люди были подготовлены.

— К жизни в каменном веке?

— Не совсем так, конечно, но, во всяком случае, к тому, что землю придется вспахивать плугами, да и то не сразу: первые два-три года, пока подрастет тягловый скот, — лопатами…

— Вы и скот тоже… запасли подобным образом?

— Нельзя же было всерьез ожидать, что природа случайно подбросит на планету лошадей и быков! Конечно, все было привезено с собой и вызвано к жизни таким же способом — тут же, в другой части здания. Правда, теми установками мы уже давно не пользуемся.