Причина? Она заключается в следующем: в том самом единственном экземпляре, который ему прислали заранее и в котором была его фотография.

«Этот том, — написал он поперек титульного листа, — должен остаться единственным в своем роде. Когда я с ужасом увидел, что они поместили в нем мой портрет, я сказал, что скорее уничтожу все издание, чем пропущу его. Тогда, как это и следовало. сделать, они напечатали фотографию лорда Робертса».

Не нуждается в комментариях то, как этот человек отметил церемонию своего посвящения в рыцарство столь великолепным поступком. Это как бы суммирует его качества в тот момент жизни. С его точки зрения, самой большой наградой ему была огромная серебряная чаша, которую пожертвовали сограждане за его деятельность во время Англо-бурской войны и за то, как он отстаивал их интересы после нее. Она сияла у него на письменном столе, и на ней была выгравирована надпись, которую он очень ценил: «Артуру Конан Дойлу, который во времена великого кризиса словами и делами служил своей стране».

По «Андершо», легко сбегая по спускам и внезапно появляясь на вершинах подъемов, по единственному рельсу стучали миниатюрные железнодорожные вагончики.

Это была монорельсовая дорога, укрепленная с помощью гироскопа, а вагоны приводились в движение электричеством. Многие считали, что это железная дорога будущего; Г.Дж. Уэллс даже написал футуристический роман, в котором предсказывал, что Англия будет опутана монорельсовыми железными дорогами. Когда Конан Дойл заинтересовался таким проектом, как он интересовался многими захватывавшими его вещами — от механических устройств до захороненных сокровищ, — он построил модель монорельсовой дороги, вагоны которой тем не менее были достаточно вместительными для не слишком больших пассажиров.

Дети радовались и воплями выражали свой восторг. Хотя в начале лета 1906 года Мэри уже подрастала и считала занятия разными пустяками ниже своего достоинства, а Кингсли, который уже учился в Итонском колледже, вырос в длинноногого худющего четырнадцатилетнего парня, такого же спортивного, как и отец.

«Папа, а не может поезд идти быстрей? Не может?» «Нет, не может. Ты что, хочешь покалечиться?» — гремел отец, который за период с 1903-го по 1906 год несколько раз сам едва-едва не сломал себе шею.

В конюшнях стояли уже два автомобиля, последний мощностью в двадцать лошадиных сил, и мотоцикл «Рок». Когда он при случае заметил, что хочет избавиться рт лошадей и экипажей, у него возникла новая ссора с Мадам. Мадам неистово возражала против избавления от величественной упряжи с фамильными гербовыми украшениями. Она не возражала против автомашин, как таковых. Напротив, она находилась в кузове старенького «вулсли», когда произошло столкновение с двумя груженными репой фермерскими повозками.

Лошади взбесились; повозки перевернулись, на пожилую леди посыпалась репа. Но выскочивший из машины сын не обнаружил у Мадам ни малейшей степени беспокойства. Среди рассыпанной репы она продолжала работать своими спицами, ни во что не вмешивалась, считая вульгарные пререкания ниже своего достоинства, пока ее сын и фермер обменивались мнениями друг о друге так, что было слышно в соседнем графстве.

Его автомобильные злоключения, по-видимому, не были результатом неумения, хотя находятся люди, которые уверяют, что он всю жизнь цеплялся за рукоятку переключения передач подобно тому, как силач Сэндоу держал в борцовских схватках соперника. Тем не менее, если говорить о том, что произошло зимой 1904 года, ему однажды пришлось воспользоваться уроками того же Сэндоу.

Они с Иннесом, который насовсем вернулся в Англию и учился в Штабном колледже, поехали покататься на «вулсли». Никто, включая газеты, толком не понял, что случилось. Но автомобиль, въезжая в ворота при возвращении в усадьбу «Андершо», врезался в один из приворотных столбов. Потом он понесся по подъездной аллее в направлении к дому, выбрасывая гравий из-под туго накачанных шин. Он накренялся, отклонялся в стороны, въехал на крутую насыпь с одной стороны аллеи и перевернулся вверх колесами над головами тех, кто в нем находился.

Находившаяся в доме Мэри услышала страшный грохот. Она подбежала к окну столовой как раз вовремя для того, чтобы увидеть перевернутый автомобиль, одно из колес с красными спицами которого еще вращалось. Иннеса из машины выбросило. А находившийся за рулем его брат лежал под автомобилем, хотя уже и в стороне от руля. Поскольку машина перевернулась через задний бампер, вся его тяжесть теперь удерживалась рулевой колонкой. Это спасло ему жизнь. Потом рулевая колонка не выдержала и сломалась. Теперь вес автомобиля держался на его спине и плечах, чуть ниже шеи.

С тонной веса на позвоночнике он продолжал удерживать его мускулами спины и плеч, пока крики Холдена не призвали на помощь достаточно людей, чтобы с помощью рычагов поднять машину. После этого, взъерошенный, но невредимый, он с трудом встал на ноги и поднял на лоб автомобильные очки. «Ты в порядке? Я, конечно, тоже!» Тем временем в уме он просчитывал, сколько понадобилось бы времени, чтобы у него сломался позвоночник.

В это время он и купил мотоцикл. Нетерпеливому молодому репортеру из журнала «Мотоцикл», который приехал к нему спустя три месяца, он объяснил, что находит свою машину очень простой, несмотря на таинственную склонность взлетать вверх над кочками и кувыркаться в воздухе.

В интервью, опубликованном 27 февраля 1905 года, репортер приводит следующее свое замечание: «Я не могу уехать из «Андершо», не задав вопрос о моем старом друге Шерлоке Холмсе».

«А-а-а», — пробурчал хозяин.

«Могу ли я спросить, — продолжал этот довольно лиричный репортер, — можно ли надеяться услышать о том, как этот знаменитый детектив отправляется в карьер в сопровождении верного Ватсона на новейших и прекраснейших моделях мотоцикла?»

«Нет! — довольно резко ответил хозяин. — В начале карьеры Холмса о мотоциклах не было и речи. Кроме того, — добавил он чуть мягче, — Холмс ушел в отставку и ведет частную жизнь».

«Возвращение Шерлока Холмса» было недавно издано Джорджем Ньюнесом после того, как в период с октября 1903-го по декабрь 1904 года эти рассказы публиковались в журнале «Странд». После этого Холмс уже никогда не мог умереть снова. Он мог только уйти в отставку; он был уже обречен на вечную жизнь. Конан Дойл, который быстро, в один прием, написал все тринадцать рассказов, больше года даже думать не мог об этом сыщике. Он с головой ушел в литературные труды, которые были ближе его сердцу. И в то же время он глубоко погрузился в дела, связанные с внутренней и международной политикой.

В августе 1905 года северная эскадра французского военного флота — с вице-адмиралом Кайаром на флагманском корабле «Массена» — встала на якоря у Спитхеда. Это был не просто визит вежливости и рукопожатий. На дипломатическом языке это подчеркивало Антанту с Англией.

Потому что в неспокойной Европе начал меняться баланс сил. Германия держала за глотку Францию в споре из-за Марокко; в случае если Франция не уступит покорно, Германия угрожала войной. Не прошло и года, как Англия — а также Россия — открыто встали на сторону французов. Как будто захлопнулась железная дверь, — единственным союзником Германии оказалась Австро-Венгрия.

Германия неуклонно наращивала военно-морской флот. Выступая с речью в Ревеле, кайзер скромно назвал себя адмиралом Атлантики. Англия ничего не ответила. Однако в Портсмуте шло строительство первого линкора класса дредноутов, вооруженного десятью двенадцатидюймовыми пушками.

Дипломаты предчувствовали беду. Могло и ничего не случиться, ведь кризисов было немало. Но в августе 1905 года корабли французского флота пришли с визитом в Англию, им был оказан торжественный прием. Офицерам предстояло путешествие в Лондон в длинном кортеже автомобилей и осмотр достопримечательностей. Официальные лица спрашивали, с кем бы им больше всего хотелось встретиться. В своих ответах французские офицеры были единодушны: