– Алло, Михаил Иванович, здравствуйте. Это Юля из редакции. Да новость нужна какая-нибудь. Нет ли чего интересного?

– Да, вроде нет, – послышался из трубки баритон тренера. – Следующий турнир только через пол месяца будет, готовимся.

Разочарованная Юля хотела уже попрощаться и положить трубку, но по паузе вдруг почувствовала, что тренер может что-то сообщить.

– Ну…Случилось тут одно интересное событие. Девочка нашлась, Настя Лапшевая, помните? Которая в июле пропала. Так вот, пришла во Дворец спорта, при этом утверждая, что дом покинула только сегодня. А прошло два месяца. Но я вам ничего не говорил. Этика, понимаете ли. – сказал он

– Да-да, я понимаю, – сказала Юля. – Сейчас я к вам подбегу, поговорим.

– Хорошо, подходите, – после паузы сказал Михаил Иванович. – Все равно это уже секрет полишинеля – пол города судачит.

Юля положила трубку. Игорь сказал:

– Вы Михаил Ивановичу звонили?

– Да, – ответила Юля.

– То, что девочка нашлась, галдят на каждом углу. Я вот, кстати, вам в папочке принес список аномальных зон нашего района, где пропадали люди. А потом снова появлялись неизвестно откуда. Может быть, как раз подойдет. И получится интересный материал. Даже в центральные издания потом продать можно будет.

Юля неопределенно пожала плечами.

– Может быть. Ну, видите, мне идти надо. Может, вы в следующий раз зайдете?

– А можно я с вами пойду? Я все-таки внештатник, мне тоже интересно.

– Хорошо, пожалуйста, пойдемте.

Настя лежала в своей ветеранской палате, просверливая грустными глазами потолок. Понятное дело, что в любую больницу попадают не веселиться. Но с Настей происходили какие-то невероятные вещи, которые не могли ее не тревожить. Пока она не понимала, кто сошел с ума – может быть все-таки взрослые?

После утреннего осмотра и больничного завтрака – тарелки густой овсяной каши и пары бутербродов с маслом и сыром Насте стало немного веселее. Возвращаясь из столовой с недопитым, уже остывшим какао – буфетчица Марья Петровна разрешила стаканчик потом занести – в коридоре Настя увидела маму и Александра Алексеевича. Они стояли около ее палаты и о чем-то разговаривали. О чем, конкретно, Настя не услышала, но разобрала фразу «ретроградная амнезия»

– Она полностью здорова, но по всем признакам, у нее ретроградная амнезия. То есть, человек не помнит, что случилось раньше, но при этом находится в здравом уме- пояснил Александр Алексеевич Лилии Александровне. – Впрочем, вы и сами, коллега, это понимаете. А вот и наш найденыш! Давай, давай, мы тебя уже заждались – шутливо сказал доктор Насте.

Завидев маму, Настя ускорила шаг, слегка шаркая тапочками о потертый линолеум больничного коридора.

– Ну, что, мам, может, уже домой пойдем? – сказала Настя, крепко прижавшись к маме. Этот порыв был настолько сильным, что какао за малым не оказался на халате рядом стоящего доктора.

– Мы как раз об этом и говорили, – обняв дочку сказала мама, – ты полностью здорова. Собирайся и пойдем.

– Да-да, а то уже, небось, соскучилась по дому, – поддержал разговор Александр Алексеевич и похлопал девочку по плечу. – Мы бы тебя здесь и подольше подержали, но ладно, так и быть. Веди себя хорошо, слушайся маму, и тогда Дед Мороз под Новый Год принесет тебе хороший подарок!

Пока Настя переодевалась, доктор дал несколько советов Лилии Александровне

– Ну, вы несколько дней постарайтесь хорошенько за ней понаблюдать и постарайтесь не сильно нагружать, а так, в целом…

– А в школу можно?

– В школу даже нужно. Может, быстрее адаптируется и вспомнит, что произошло.

Они уже почти собрались уходить, но тут в палату вошла симпатичная рыжеволосая женщина лет сорока, в милицейской форме. Настя не очень разбиралась в званиях и погонах, но то, что одна звездочка с двумя полосками означает майора, знала.

– Здравствуйте, я ваша участковая, Ирина Петровна Заяц. Необходимо поговорить с потерпевшей.

Она дружелюбно улыбнулась Насте, давая понять, что строгое слово «потерпевшей» скорее шутка.

– Конечно, ответила Лилия Александровна. – Присаживайтесь. Правда, стульев здесь нет, так что придется на кровать.

Участковая присела на матрас противоположной кровати.

– Ну, что, Настя. Ты у нас теперь местная знаменитость, – и Ирина Петровна снова улыбнулась. Улыбка у нее была приятная, располагающая к душевному разговору. Правда, в ее синих глазах слегка угадывалось некое напряжение.

– Я с тобой так, без протокола. Просто побеседовать.

– Конечно, -в ответ улыбнулась Настя, мельком стрельнув глазами на маму, как бы спрашивая разрешения. Мама согласно моргнула веками.

– Расскажи, что с тобой случилось?

– Да вроде ничего. Хотя все вокруг почему-то уверяют меня в обратном, – попыталась пошутить Настя.

– Хорошо. Ну, а что ты помнишь?

Настя добросовестно пересказала свои вечерние приключения, начиная с болезни училки по биологии и до прихода во дворец спорта.

– Подожди, – сказала мама, дождавшись конца рассказа. – Когда ты пропала, вообще каникулы были. Какая учительница?

– Ну, как какая? Наша биологичка, Аннушка. Ну, Анна Семеновна. У ней еще прозвище «стрекоза» из-за больших очков.

Мама растерянно моргнула и сделала непонятный знак участковой.

– Извините, Ирина Петровна, можно вас на два слова?

Они вышли в коридор и заговорили громким шепотом. Настя к двери подходить не стала, так как подслушивать не хорошо, но максимально напрягла слух. Интересно же.

Все, что она могла разобрать из шепота за дверью: « Нет, такой учительницы в их школе не было» и какая-то «градная амнезия»

– Наверное, ретроградная. Вроде доктор так говорил. – вспомнила Настя.

Потом у мамы зазвонил телефон:

– Нет, нельзя. – сказала она. – Никак, извините.

И они с участковой снова вошли в палату.

– Ладно, Настенька, не буду пока тебя больше пытать, – снова включила улыбку офицер полиции. Единственно, дай мне, пожалуйста, свой смартфон. Отдам спецам на экспертизу.

Настя уже знала, что непривычное слово смартфон – это ее ментофон, и отдала аппарат Ирине Петровне.

– Вот, – сказала она, – это мой ментофон «Тамагучи».

– Ишь ты, ментофон, – удивилась участковая. – Прямо телефон мента. Надо и себе такой взять. Мы, хоть и полицейские уже, но называем себя ментами, по старой памяти. А где брали?

Вопрос она обратила к матери, понимая, что столь дорогую покупку девочка совершить не в состоянии. Лилия Александровна снова неловко улыбнулась, пожала плечами, но ничего не сказала. Участковая посерьезнела, и, перехватив аппарат двумя пальцами, аккуратно опустила его в пакет, вынутый из кармана.

– На всякий случай пальчики с него тоже снимем, – пояснила она матери. –Если, кроме моих и Настиных еще чьи-то найдутся…

– Найдутся! Вчера Михаил Иваныч его в руки брал, тренер мой.

– Хорошо, что сказала! – рассмеялась Ирина Петровна. – А то потом засадили бы его лет на пять. Надо еще и к нему забежать, пальцы сверить.

– А что, это запрещенный смартфон?

– Не знаю, пока не знаю. Просто процедура обычная, протокольная. Ну, выздоравливай, до встречи.

Рыжеволосая полицейская, попрощавшись кивком с собеседницами, вышла из палаты и бодро застучала каблуками по коридору.

Наконец, Настя, вместе с мамой пошли домой. Шли они старой знакомой дорогой, по которой сто раз ходили вместе, когда Настя дожидалась маму после дежурства. И тут Настя снова начала подмечать некоторые странности в знакомом городе.

– Мам, а вот странно, – показывая пальцем на старый двухэтажный дом, который был в небольших трещинах и поэтому обильно смазанный штукатуркой. – Он разве на этом углу находился? Эта двухэтажка стояла на квартал выше.

Мама успокаивающе погладила Настю по плечу и перевела разговор на другую тему.

– Смотри, какая собачка смешная там бегает. По моему, это шпиц.

– Мам, а где собачка эта собачка бегает – там же должна скейт площадка. А там тренажерка.