– Это у тебя от стресса, – успокаивающе сказала мама. – Это называется ложная память, когда человек помнит то, чего не было.

–Так у меня вроде никакого стресса не было.

– Ладно, давай мы с тобой вечером все обсудим за ужином.

– Мам, а что это за дерево? – подходя к дому спросила Настя. – Я вот раньше внимания не обращала, но, вроде, дерево у подъезда было другое.

–Каштан, – ответила мама. –Видишь, каштанчики рассыпаны.

Настя в упор не помнила, чтобы раньше у подъезда валялись каштаны. Да и дерево было повыше, этажа до пятого. А это едва дотягивало до третьего. Но данную мысль она озвучивать не стала.

Подойдя к подъезду, мама суетливо попыталась нащупать ключи в своей сумочке.

– Да мам, не ищи, у меня ключи ближе.

Настя достала небольшую связку ключей из переднего кармана рюкзака.

Домофон озадачено пикнул, но дверь не открылась.

– Наверное, размагнитился, – сказала мама, уже доставая свой ключ из черной дыры своей дамской сумки.

Эти несоответствия накапливались как снежный ком, и Настя почувствовала себя плохо.

– Может, я реально сошла с ума? – подумала она, сидя за обеденным столом на кухне.

– Мам, может, мне реально к психиатру надо? – пытаясь за неестественной ухмылкой скрыть тревогу спросила девочка.

Мама обняла свою дочь, прижала к груди и заплакала.

– Так, ладно! – вытирая слезы сказала Лилия Андреевна. – Надо нам с тобой праздник устроить. Сейчас я котлеток пожарю, сбегаю, куплю твой любимый яблочный штрудель.

Настя любила больше штрудель вишневый, но решила не расстраивать маму и не пополнять копилку странных несовпадений. Сейчас она уже ни в чем не была уверена.

Но настоящего праздника все-таки не вышло. Когда они сидели за столом, позвонили в дверь. Мама пошла открывать. На лестнице стояла участковая

– Да…странноватая она какая-то стала.

Михаил Иванович зачем-то повертел в руках красный свисток, лежащий на столе, и положил обратно.

– А в чем странность? – спросила Юля.

Серебров, понимая свой уязвимый статус внештатника, прилежно сидел на гимнастической лавочке у стены кабинета. Хотя было видно, что его обуревает желание завалить тренера вопросами.

Михаил Иваныч поколебался, стоит ли говорить на эту тему или нет.

– Но только между нами? Договорились? Без передачи?

Юля кивнула – мол, само собой.

– Ощущение, что она, как не из нашего мира, – озвучил свои сомнения тренер. -Понимаю, звучит как-то мистически, – попытался он со смешком смягчить свою формулировку. – Я во весь этот бред, который крутят по РЕН-ТВ, про параллельные миры – не верю. Батя мой на этом канале зависает частенько и грузит меня потом рассказами из жизни инопланетян и прочих внеземных цивилизаций. Я хотел лишь сказать, что Настя вернулась, как не от мира сего. Потерянная какая-то, на стены натыкается, капоэйра откуда-то взялась. С одной стороны это вполне объяснимо, психическая травма, амнезия и все такое. Я понимаю. Человек от переживаний легко сдвинуться может. Но чисто внешне она выглядит совершенно нормально – девочка как девочка. Меня помнит, девчонок узнает. А больше и сказать нечего.

Серебров при упоминании параллельных миров непонятно хмыкнул, но сдерживался, преодолевая желание вступить в разговор.

– Она в больнице сейчас?

– Наверное. Мать ее прилетела, через забор больницы перелезала. Она врачом на «скорой» работает. Да оно и понятно. Два месяца девчонка непонятно где была. К слову, говорят, что там, где её нашли, в этот же день пацан пропал. Зять у меня в МЧС работает. Говорит, реку шарили вчера, но без результата.

Серебров, и до этого беспокойно ерзавший на скамейке, вскочил.

– Что, прям на этом же месте пропал?

Михаил Иванович слегка поднял брови на этот эмоциональный всплеск внештатника.

– Ну, не поручусь, что точно в этом месте, но где-то неподалеку. Сам я там не был.

– Ну, тогда это все объясняет! – вскричал Серебров. Но, что именно, объяснять не стал, и снова приземлился на лавочку худым задом слегка в обвисших брюках серого цвета.

– И вообще, вам лучше с ее матерью поговорить, – закруглил разговор тренер. – А вам я ничего не говорил. Сами понимаете, этика – дело тонкое. Девочка подросток, да еще не в себе. Вы опишите как-то не так, а ее потом одноклассники травить будут, сумасшедшей обзывать. Надо тщательно планировать, как слово наше отзовется. Ладно, господа, рад был поболтать, но у меня тренировка.

– Конечно, конечно! Мы поговорим с ее матерью. А насчет спорта может какие-то новости есть? Вроде в это время всегда зональные были. Я помню еще с тех пор, когда у вас в команде после универа играла. Помните, как мы каменских в финале раскатали?

– Дааа, были времена, – помягчел лицом тренер. – Ты – девушка рослая, помню твои трехочковые броски. А зональные уже лет пять по новому графику проходят. Новый министр спорта в области, новая метла, так сказать. Так что, новостями из области спорта, мне тебя побаловать не удастся. Сходи к скалолазам, там Леха Шевченко недавно команду со сборов привез.

Попрощавшись, журналисты вышли.

– Ну, что? Идем? – возбужденно спросил Серебров.

– К скалолазам? – спросила Юля.

– Зачем к скалолазам? – удивился внештатник. –В больницу. К девочке. У меня, кажется, есть документально подтвержденная теория по поводу ее исчезновения.

И он потряс перед собой своей папкой, давая понять, что она буквально набита доказательствами. Юля мысленно покрутила пальцем у виска.

– Ладно, сейчас поищу номер матери.

Путем сложных переговоров, через третьи руки друга друзей, нужный телефон удалось достать. В этом вся прелесть маленьких городков, где все друг друга знают. А уж врачей и подавно. Но на этом везенье закончилось. Мать девочки вежливо, но наотрез отказала в разговоре.

–Оно и понятно, – подумала Юля. –Я бы тоже не стала говорить с журналистами. Ладно, пойдем другим путем. Поговорю пока с ее одношкольниками и девчонками из команды. Может, и участковая что скажет. На первичный материал хватит, а там «следите за развитием событий»

– Может, в кофейню зайдем? – предложил Серебров. – У меня, кажется, есть рабочая гипотеза. Возьмем по капучино, и я вам ее непременно изложу. Естественно, я угощаю.

Юля знала, что внештатник на пенсии и беден, как церковная мышь, поэтому щедрость оценила высоко, но тут же отвергла.

– Каждый сам за себя. Хорошо, пойдемте.

– Каждый сам за себя, – засмеялся ее спутник. – Так шакал в «Маугли» говорил.

Потом понял, что сравнение с шакалом как-то неуместно в отношении девушки и смутился.

– Извините, это я что-то невпопад. Пойдемте. И я угощаю. Это мое обязательное условие.

– Шикуете? – съязвила Юля

– Ах, оставьте, – ухмыльнулся Серебров. – Гусары денег не берут. Тем более, у меня скидочная карта в «Бодрую чашку» есть. Вчера один ученик подарил. По ней две чашки на выбор бесплатно. Акция.

– Гусары денег не берут, а берут дисконтные карты. Куда катится мир. А где эта кофейня?

– На краю Африки. Пару месяцев, как открылась. До этого там пивнуха располагалась. Но здоровый образ жизни твёрдой поступью шагает по планете.

– Да уж, пивнуха для Африки норм, а вот кофейня… А почему ученик? Вы где-то преподаете? Вы же вроде не учитель.

– Да, попросили вести краеведческий кружок в местном доме детского творчества. Всякие туристические тропы прокладываем, интересные места на карту района наносим. Родники опять же.

Кофейня, куда пришли журналисты, была небольшой, но уютной. Даже в дневное время здесь был легкий полумрак, а атмосферу создавали небольшие гирлянды и лампочки.

– Миленько здесь, – подумала Юля.

Серебров подошел к стойке и залихватским движением завсегдатая подобных заведений выложил перед дюжим бариста свою карту.

– Будьте добры два капучино.

–И в один добавьте кленовый сироп, пожалуйста – сказала Юля, присаживаясь на мягкий диванчик у окошка, где уже расположился пушистый постоялец кофейни кот Васька. Он считал, что окажет честь посетителю, если заберется к нему на руки. Юлю он не заставил долго ждать и лениво, в полусонном состоянии, перебрался с дивана к Юле.