Кот неохотно и тяжело спрыгнул на пол и лениво поплелся на выход.

– А вы в редакцию то зачем приходили? – спросила Юля у Сереброва, уже собираясь уходить. – Только карту показать?

– Карту само собой. Но про нее позже, когда материал подкоплю и отсортирую. Сейчас мне стало ясно, что над этой информацией стоит еще поработать. А пока взамен заметочку возьмите. Мы с детьми в субботу родничок почистили. Вот, я тут набросал.

Попрощавшись с внештатником Юля пошла на выход, кивнув баристе. Тот в ответ подмигнул и взглядом показал в спину Сереброва, покрутив пальцем у виска. Краевед допивал свой кофе, вытягивая через трубочку остатки молочной пенки. Затем, суетливо собрал документы, тщательно завязал желтые от времени тесёмки папки и выскочил вслед за Юлей.

Дождавшись, когда гости покинут кофейню, бариста достал телефон, очень похожий на Настин «тамагучи», и сделал звонок:

– Марсело, Кочан на борзе марафон выиграл!

– Здравствуйте, Ирина Петровна, – сказала мама Насти. – Вам что-то удалось выяснить? Проходите на кухню, мы как раз ужинаем.

– Добрый вечер, спасибо за предложение, пожалуй, я им воспользуюсь. Разговор предстоит непростой.

Полицейская сняла тонкий бежевый плащ, под которым был все тот же форменный китель и, разувшись, прошла на кухню.

– Поужинаете с нами?

– Да нет, спасибо. А вот чайку с удовольствием выпью.

Настя взгромоздила чайник на плиту и потрещала кнопкой пьезоэлемента, поджигая конфорку.

– Сняли отпечатки на телефоне?

Ирина Петровна кивнула.

– Посторонних «пальцев» не оказалось. Только мои, Настины и вашего тренера. А по поводу технической части экспертиза еще идет. Отдала его компьютерщикам, дай Бог, что-нибудь нароют. Наверное, к завтрашнему дню, уже озвучат какой-то результат. Но фирма редкая, я бы сказала уникальная. На досуге порылась в интернете – ничего похожего нет. Хотя сейчас много «серых» телефонов ходят – непонятно где сделанных, и непонятно как переправленных в нашу страну, минуя таможню. И где вы все-таки его покупали?

– Да в салоне связи, на Парадной площади.

Возникла неловкая пауза.

– Да у нас, вроде, нет такой.

–Как? Ну, где памятник Ленину?

– А, поняла. Это Театральная. Да, там есть салон связи. Надо будет туда завтра заскочить.

Настя обрадовалась. По ответу полицейской она поняла, что салон связи на центральной площади существует, а не является ее ложной памятью. Правда, название опять перепутала. Всё страньше и страньше, как говаривала кэрроловская Алиса.

Чайник засипел, а потом засвистел, переходя на фальцет. Заварили зеленый чай, нарезали яблочный штрудель. Участковая осторожно отхлебнула из чашки и, чуть откашлявшись, перешла к сути разговора.

– Я, собственно, к вам не по поводу Насти. Вчера в нашем районе мальчик пропал, Настин ровесник – Миша Дроздов. Знаешь его? – обратилась она к девочке.

– Ну, так, не близко. В параллельном классе учится, пухлый такой. Только он Гроздов, вроде.

– Ты же с ним с детского сада вроде знакома, даже дружили – вспомнила Лилия Андреевна.

Настя пожала плечами, мол, не помню.

– Ну, ладно, не суть, – продолжала Ирина Петровна. – Я опросила ребят, с которыми он был на рыбалке. Все утверждают, что в тот момент, когда Миша пропал, увидели тебя. И что ты появилась как будто из неоткуда.

– Да они вообще придурки, – возмутилась Настя. Я просто вышла из-за поворота реки. А они мои босоножки утащили. Вот, я еще орех нашла.

Она сбегала в комнату, достала из рюкзака потерянный грачом орех и вернулась на кухню.

– Вот! – как будто орех сам по себе что-то доказывал. Орех и орех.

– Ладно. Допустим, ты гуляла вдоль реки. Не видела ли ты Мишу? Или каких-либо посторонних людей возможно?

– Нет, – Настя отрицательно покачала головой. – Там никого не было. Просто овражек, впадающий в реку. И обычный грач.

– Ну, овражек – так овражек, – не стала спорить полицейская, видимо, вспомнив, что у Лапшевой расстройство памяти. Она взяла со стола орех и покрутила в пальцах.

– Хороший сорт, крупный. Судя по всему, кора тонкая.

– Я тоже так подумала, -обрадовано сказала Настя. – Я такие орехи могу даже руками колоть.

В доказательство она сжала плод орехового дерева в руке, напряглась со всей силы. Но, несмотря на все приложенные усилия, хруста скорлупы не последовало.

– Дай-ка мне, – сказала Ирина Петровна.

В ее изящной, но, по-видимому, очень сильной ладони, скорлупа крякнула, орех развалился на две равные половинки, каждая из которых содержала янтарного цвета ядро.

– Ну, вы даете, – восхитилась Настя.

–А что делать? Профессия обязывает, – улыбнулась майор. – Физподготовка. Каждый месяц нормативы сдаем. Да еще и муж меня тренирует. Он – мастер спорта по кик-боксингу. Имея такого мужа мне и на «земле» работать легче. Гопота быковать боится. Знает, если что, он за меня репу начистит. Да я и сама кое-что могу. – И строгое выражение ее лица сменилось располагающей улыбкой, которая так запомнилась Насте еще в больнице.

– Странный цвет у этого ореха, – сказала мама. – Какой-то неестественный, ярко-желтый. Хотя, сегодня селекционеры могут вывести фрукт любого оттенка. Где-то читала, что даже арбузы с желтой мякотью есть.

– Точно есть, – подтвердила гостья. – Я как-то в столице на базаре такой видела.

Лилия Андреевна отколупнула кусочек орехового ядра и осторожно положила в рот.

–Гм. Вкусно. Такой приятный, сладковатый вкус. Что-то среднее между макадамией и пеканом. Хотите кусочек?

Участковая покачала головой.

– У меня на орехи аллергия. Насть, может быть ты заметила что-нибудь необычное в том месте? Какую-нибудь деталь, поначалу кажущуюся не важной. Может быть, потерянная пуговица или след ноги, как в детективах? – майор улыбнулась.

– Да вроде нет. Хотя…в том овражке, который впадал в реку, стоял туман.

– Ну и что?

– Так день шел к закату, на улице тепло, обычно, при таких условиях тумана не бывает.

– Ты наблюдательная девочка, но, скорее всего, где-то поблизости от этого места проходит теплотрасса, и между траншеей и берегом образовалась дыра в земле.

Настя мысленно согласилась с собеседницей, но что-то в картине воспоминаний ее тревожило, не укладывалось в рамки обычного.

– Постойте-ка. В лужице, на дне овражка, я видела размытый след босой ноги. А, поскольку, песок в воде форму долго не держит, значит, кто-то, прямо передо мной, там прошел. Но я никого не видела.

– Хорошо, проверим. – ответила Ирина Петровна. -Может быть, там яма какая образовалась, и он туда провалился. Сенк ю фор ю коопирейшен, как говорят в американских полицейских боевиках. Ну, ладно, время позднее. Меня дома ждут.

– Так вы хоть штрудель попробуйте! – сказала Лилия Андреевна.

– Для фигуры вредно. К тому же, он тоже с орехом.

– Я провожу вас, – сказала Настя.

Гостья последовала за ней в коридор. И тут случилось нечто непонятное. Когда майор Заяц снимала свой плащ с крючка вешалки, она, видимо, дернула чуть сильнее, чем нужно. Но почему-то качнулась и люстра на потолке. На шкафу в прихожей зашатался старый кувшин с ручкой. Такие любят рисовать на уроках живописи в качестве натюрмортов. Когда в доме водились цветы, их помещали в этот кувшин вместо вазы. Все остальное время он украшал собой интерьер, закрывая электрическую круглую коробку с разводкой проводов на стене. Кувшин какое-то мгновение покачался, как будто раздумывая – падать или не падать, и начал крениться вниз, прямо на красивую рыжую шевелюру майора. От шкафа до кухни было верных четыре метра, но Лилия Андреевна словно вратарь, вытаскивающий крученый мяч из «девятки», в полупрыжке подхватила посудину, предотвратив верную травму.

– Ого! – только и смогла сказать Настя. – Ты, мам, прям женщина-ракета! Не знала, что ты так можешь.

–Да как-то случайно получилось, – сама изумилась мама. -Смотрю, падает. Захотелось подхватить. Похоже, произошло небольшое землетрясение.