– Как думаешь, опасность для нас есть?
– А чего тут думать, я уже спросил об этом нашего Умника, он считает, что опасность ноль целых, нуль десятых.
Умником Колян звал бортовой компьютер с зачатками искусственного интеллекта, и с его лёгкой руки весь экипаж подхватил данное прозвище. Сам компьютер не возражал против этого, впрочем, его никто и не спрашивал.
– Установите возле этого электрошокера датчики и видеокамеры, пусть фиксируют все изменения, – скомандовал Кир Вадику с Вованом, а сам отвёл Альку в сторону и переключился на индивидуальную связь с ней:
– Как ты их заметила?
– Кого их? – изумлённо распахнула ресницы девушка.
– Не включай… красавицу! – резко осадил её Кир. – Ты прекрасно поняла, о чём я. Искры не заметны при свете, а ты их разглядела. Как?
– Понимаешь, командир, – смутилась Алька. – Мне почему-то не даёт покоя эта наэлектризованность планеты. Хочешь, назови это женской интуицией, но я чувствую какой-то подвох во всём этом. Потому и целенаправленно искала… Ну и нашла.
– Понятно, – пробормотал Кир и переключился обратно на общую связь: – Всем в модуль, прогулка закончена.
– Командир! – возмущённо возопил Вован. – А как же первый вдох воздуха новой планеты? Это же можно сделать при первом выходе!
– Нельзя! – отрезал Кир. – На сегодня всё. Всем к шлюзу.
Через неделю экипаж «Дружного» уже свободно расхаживал по Искре в рабочих комбинезонах, хоть и обвешанных различными датчиками и приборами, но при этом не имеющих функций защиты от агрессивной среды. Поскольку никакой агрессии ни сами первопроходцы, ни Умник, непрерывно изучающий окружающую обстановку, так и не обнаружили. И до чего же всё-таки было приятно дышать не стерильной «воздушной смесью» звездолёта или скафандра, а нектаром, по-иному и не скажешь, Искры. Воздух был напоен незнакомым благоуханием чужой растительности, а свежесть не поддавалась описанию. Вован однажды во время обеда начал было просвещать друзей, что эта свежесть – порождение атмосферного электричества и постоянных гроз, которые озонируют атмосферу Искры, а если озон превысит допустимую концентрацию в воздухе, то пользы от этого не будет… Но его бесцеремонно прервали смехом и подшучиванием. Во-первых, Умник тут же подал бы сигнал тревоги, появись опасность от озона. А во-вторых, ещё не забылись скучные лекции по химии, во время которых, как оказалось, головы будущих первопроходцев основательно забивались не нужными на практике формулами. Вован обиделся и больше разговоров об озоне не заводил.
Рабочие дни первопроходцев на Искре проходили достаточно однообразно. Им не нужно было искать полезные ископаемые, как геологам, собирать образцы незнакомой фауны и флоры, уподобляясь ботаникам или энтомологам, брать образцы воды, почвы и вообще заниматься подобной научной тягомотиной. Со всем этим прекрасно справлялись бортовой компьютер и десяток роботов-вездеходов, под завязку забитых различной электроникой и оснащённых гибкими щупальцами-манипуляторами. Задача же экипажа «Дружбы» была проста и сложна одновременно. Они, оседлав гравискутеры или пешком, совершали облёт или обход разбитой на квадраты местности, вглядываясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающий мир, пытаясь засечь хоть какие-то следы разумной деятельности или чего-то, что не укладывалось в рамки привычной для человека реальности. Предельная концентрация внимания на протяжении всего рабочего дня, постоянное ожидание встречи с неизведанным здорово выматывали первопроходцев, но пока были безрезультатными. Никаких аномальных зон, артефактов, свидетельствующих о том, что разум имеет отношение к Искре, не наблюдалось. Лишь изредка встречались такие же искрящиеся валуны, как и тот, что обнаружила Алька в день высадки. Но Умник уже давно пришёл к заключению, что это природное явление, представляющее интерес лишь для узких специалистов, которые прибудут на планету после них.
Да, похоже, Искра действительно была райским уголком для землян, и Кир, изучая отчёты экипажа и Умника, всё больше склонялся к мысли о том, что ничего интересного их здесь не ждёт. За четыре месяца они изучили почти 70 процентов территории единственного материка Искры, и вряд ли на оставшихся тридцати их ждало что-то необычное. Поэтому оставалось лишь вздыхать, да не давать расслабляться утомлённым каждодневным однообразием членам экипажа.
А вот, кстати, и они, вернувшиеся с очередной «прогулки». Стандартная процедура обеззараживания прямо в шлюзовой камере, затем обследование и взятие анализов в медицинском блоке, душ – и дружный топот в кают-компанию. Подведение итогов дня по традиции совмещали с ужином. Хотя никто не освобождал членов экипажа от обязанности составления официального и скрупулёзного отчёта о каждом рабочем дне.
– Ну что, ребята? Как прошло сегодня? – спросил Кир, когда первый голод был уже утолён.
– Нормально! – почти одновременно ответили Вован и Вадик.
– Ничего нового, – добавил первый.
– Это точно! – согласился второй. – Только зря время теряем на этой Искре.
– А ты что скажешь? – обратился Кир к рыжему заму.
– Знаешь, командир, я, пожалуй, выйду в отставку и останусь здесь навсегда.
– И что будешь делать? – засмеялся Вован.
– Как что? Поступлю, как мужчина: построю дом, посажу дерево и рожу сына.
– Всё сам? Даже сына родишь?
Тут засмеялись уже все. Молодость, несмотря на усталость, брала своё.
– Ха! – ничуть не смутился Колян. – Вам бы только поржать, а я, между прочим, этот вопрос тоже продумал, пока скакал по пригоркам на скутере.
– Неужто аборигеночку какую нашёл? – фальшиво изумился Вадик.
Рыжий зам. окинул его высокомерным взглядом графа и снисходительно похлопал по плечу:
– Это вам, без роду и племени, пристало жениться на аборигенках, а нам, отпрыскам знаменитых родов, дозволено вступать в брак исключительно с женщинами Земли.
– И ты уже нашёл такую? – спросил Вадик.
– Конечно, хочешь, познакомлю? Алевтина, знакомься, это Вадик, он будет шафером на нашей свадьбе.
Только отличная реакция помогла Коляну уклониться от звонкого шлепка ложкой по лбу, но при этом он всё же опрокинул вазочку с мороженым на свои шорты.
– В следующий раз не промахнусь! – пообещала Алла, продолжая как ни в чём не бывало лакомиться десертом.
Звонкий смех стал ответом на её слова. Когда отсмеялись, а Колян убрал салфетками липкую сладость с одежды, Кир ещё раз обратился к нему:
– И всё же, что скажешь о сегодняшнем дне?
– Да всё вроде нормально, командир! – уже серьёзным голосом ответил зам.
– Вроде? Тебя что-то насторожило?
– Да ничего особенного, просто хочу проверить одну свою мысль.
– Какую же?
– Понимаешь, мы за четыре месяца, точнее, за 127 дней, восемьдесят три раза наблюдали ночную грозу. Так?
– Ну да.
– И ни одной дневной. Почему?
– Об этом климатологов надо спрашивать, – вмешался Вован.
– Верно, – согласился зам. – Климатологов, планетологов, патологоанатомов и прочих узких в талии и взглядах специалистов. А свои мозги мы можем включить?
Повисла задумчивая пауза, которую прервал Вадим:
– Думается мне, что здесь прослеживается некое разумное начало…
– Да ну тебя! – неожиданно резко среагировала на это заявление Алька. – Какое разумное начало на планете, где нет никаких следов осмысленной деятельности?
Кир переглянулся с замом. В глазах Коляна он уловил чуть заметную тревогу, которая кольнула и его самого при словах девушки.
– Ты не волнуйся так, Аля, – продолжил между тем Вадим. – Это же только предположение. Представь себе, что некто управляет грозами на Искре. Тогда нужно определить, зачем ему это требуется, как он это делает и всё – мы выйдем на него самого.
– Фантастических фильмов насмотрелся, – ехидно скривила губы Алька. – Если каждую грозу подозревать в разумности, то тебе нужно из первопроходца переквалифицироваться в кинорежиссёры.
– А по-моему, в предположении Вадьки что-то есть, – вмешался в спор Вован.