Интересно отметить, что, стараясь истолковывать все поступки короля лишь в черном цвете, Ламперт против воли отдает должное чистоте его натуры. Смиренная молитва среди простого народа, без шумихи и помпы, никак не согласуется с «человеконенавистничеством». Этот факт говорит лишь о том, что король, будучи истинным христианином, не терпел превращения таинства богослужения в придворное театрализованное представление, предпочитая доказывать свою веру конкретными богоугодными деяниями.
Собственное политическое кредо Людвиг II выразил в свое время предельно ясно: «Справедливое решение социальных вопросов в моей стране я ставлю чрезвычайно высоко, поэтому даже если бы я мог силой оружия стать властителем Европы, то не хотел бы нести ответственность за жизнь хотя бы одного из моих подданных, потерянную ради достижения эгоистичных целей»{103}.
Однако политические страсти разгорались. Одним из вождей баварской партии ультрамонтанов стал Йозеф Эдмунд Йорг (Jörg; 1819–1901). Еще в 1865 году он был избран членом баварской палаты депутатов. В феврале 1870 года его действия способствовали смещению князя Гогенлоэ с поста председателя Совета министров Баварии. Однако движение в сторону баварско-прусского союза было уже не остановить — несмотря на победу над князем Гогенлоэ, Йорг не смог ни добиться нейтралитета Баварии в начинавшейся Франко-прусской войне, ни воспрепятствовать основанию Германской империи — Второго рейха.
К тому времени Пруссия стремилась не только расширить Северогерманский союз и объединить все германские земли под своей эгидой, но и ослабить свою давнюю противницу Францию, которая в свою очередь пыталась не допустить образования единой и сильной Германии. Военный конфликт был неизбежен. Формальным поводом к нему стали претензии на испанский престол князя Леопольда Гогенцоллерна-Зигмарингена[93], поддержанные прусским королем Вильгельмом. В Париже с возмущением восприняли притязания Леопольда. Франция не только настояла на его отказе от испанского престола, но и потребовала, чтобы прусский король дал обязательство запретить Леопольду когда-либо занимать испанский трон. Это требование не только нарушало дипломатический этикет, но и оскорбляло лично Вильгельма. Прусский король отказал французскому послу в аудиенции, пообещав, правда, вернуться к этому вопросу позже. Но Бисмарка не устраивала «страусиная» политика короля, пытавшегося избежать открытого противостояния с Францией. Он по собственной инициативе дал в широкую печать депешу, из которой следовало, что Вильгельм «отказался принять французского посла и велел передать, что более не имеет ничего сообщить ему». Возмущенные французские депутаты в ответ тут же почти единогласно проголосовали за войну с Пруссией, которая и была объявлена 19 июля 1870 года.
Людвиг II прекрасно понимал, что нейтралитет Баварии угрожает ее независимости, каков бы ни был результат военного конфликта. Поэтому он, — наверное, самый непримиримый враг войны среди государей того времени — вынужден был еще 16 июля в интересах национального единства и независимости своей страны подписать приказ о мобилизации. Бисмарк, которому баварская поддержка была необходима для усмирения многих враждебных «фракций» внутри самой Пруссии, мог вздохнуть спокойно…
На следующий день после объявленной мобилизации Людвиг II прибыл в Мюнхен. На этот раз его встретили бурные овации. Король постоянно был среди народа: посещал военных и студентов, торговцев и монахов, придворных и простых горожан. Недавние противники политики короля в среде консерваторов поняли его правоту и встали на его сторону. У стен Мюнхенской королевской резиденции не смолкало восторженное: «Да здравствует король!» Это была настоящая победа, пожалуй, даже более важная, чем исход Франко-прусской войны.
Во главе южногерманских войск встал прусский принц Фридрих[94]. Под его знамена пошли и принцы баварского королевского дома — дядя короля Луитпольд и младший брат Отто.
Мы уже отмечали, что Отто, в отличие от старшего брата, отнюдь не питал отвращения к войне. Не был он и противником светских развлечений. Отто вполне справедливо считался при дворе одним из самых отчаянных кутил и страстным любителем женского пола. Для завершения портрета не хватало лишь воинской славы героя-победителя. Еще до начала войны слухи о пикантных похождениях Отто доходили до короля, но он никогда не пытался перевоспитывать младшего брата. Вообще Людвиг и Отто по внутреннему складу были настолько не похожи друг на друга, что можно лишь удивляться, какими разными могут быть родные братья.
И если Отто воспринял начало Франко-прусской войны чуть ли не с восторгом, то в настроении Людвига II внезапно наступил резкий перелом. Не сомневаясь в правильности принятого им решения, он увидел и обратную его сторону: войска его страны под командованием прусского принца отправились завоевывать Пруссии европейскую гегемонию ценой крови его соотечественников. Людвиг почувствовал себя загнанным в угол. Союз с Пруссией неизбежен, но какое место уготовано в нем Баварии? Отныне короля не волновали вести о победах на фронте, а беспокоило только одно — независимость своей страны после окончания войны. В первые же дни конфликта Людвиг послал на фронт принцу Фридриху письмо, в котором напоминал, что при заключении мира этот вопрос должен быть решен безоговорочно и с абсолютной ясностью.
Недаром Людвиг давно уже пророчески предчувствовал: «Бисмарк, кажется, хочет из Баварии сделать прусскую провинцию».
Победы сопутствовали прусской армии с первых же дней войны, которая закончилась осадой Парижа. 28 января 1871 года французы были вынуждены заключить перемирие. 26 февраля в Версале был подписан предварительный мирный договор, который должен был быть ратифицирован Национальным собранием Франции. Чтобы стимулировать ратификацию, 1 марта германские войска вошли в Париж, а были выведены третьего числа после объявления о ратификации. Окончательный мирный договор был подписан во Франкфурте 10 мая.
Но даже не дожидаясь окончания войны, король Вильгельм и Бисмарк решили ускорить процесс объединения Германии. В этих условиях Бисмарку вновь понадобилось содействие баварского монарха. Именно Бавария, крупнейшее королевство Германии и исконный антагонист Пруссии, должна была просить прусского короля принять германскую императорскую корону. Если бы баварский король не поддержал эту идею, для дальнейшей гегемонии Пруссии в составе Германского союза могли бы возникнуть серьезные, а возможно, и непреодолимые препятствия. Однако этот шаг символизировал для Людвига II не только полное и окончательное примирение двух стран, как ему представлял ситуацию Бисмарк. Людвиг остро почувствовал, что его относительно свободному правлению настал конец, он добровольно возлагает на себя ярмо зависимости от более могущественной монархии. Для Людвига, чьим идеалом всегда был французский абсолютизм, это был роковой удар. Только что он был вынужден воевать против милой его сердцу Франции на стороне агрессивной Пруссии, а теперь и его собственное королевство становится фактически «прусской провинцией». У Людвига, как говорится, опустились руки…
Бисмарк же нетерпеливо подталкивал короля к решительным действиям. В этом ему активно помогал друг и доверенное лицо короля граф фон Хольнштайн. Кстати, граф состоял в приятельских отношениях и с Бисмарком: из своей личной пивоварни поставлял пиво в личную пивоварню Бисмарка, из садов своих многочисленных имений посылал ему фрукты. Наконец, именно Хольнштайн подарил Бисмарку в 1874 году его любимого пса — знаменитого дога Зультля (Sultl), а когда тот трагически погиб в 1877 году, прислал в утешение нового друга — дога Тираса (Tyras). Кроме того, граф и Бисмарк регулярно встречались и состояли в постоянной переписке. В вопросе о необходимости обращения баварского короля к Вильгельму с просьбой принять императорскую корону они также были единодушны. Бисмарк написал Людвигу длинное письмо, в котором доказывал, что если Бавария не поторопится выступить с такой инициативой, то это сделает какое-нибудь другое германское государство и все выгоды от этого шага достанутся другим. Позволим себе привести часть переписки Бисмарка с Людвигом II, так как, говоря словами германского канцлера, цитируемые письма «способствуют правильной характеристике этого несчастного монарха (курсив наш. — М. З.); сами по себе они также могут сызнова приобрести актуальный интерес»{104}.
