Радмила ласково улыбнулась и зашагала дальше. Маша стояла и смотрела на цветок. Раньше он казался ей обычным сорняком, росшим на полях, а сейчас, после трогательной истории знахарки, он стал словно частью ее самой.

Из задумчивости девушку вывел тихий, но звучный женский голос. Маша обернулась на звук и увидела Ольгу, стоящую под березой. Девушка крутила в руках такой же цветок, что был у Маши, и напевала песню:

В Ночь Купалы цветы будут люди рвать,

Станут петь они, станут сказывать:

«Вот трава-цветок — брат с сестрою,

То Купала — да с Костромою.

Братец — это желтый цвет,

А сестрица — синий цвет…»

Маша вслушивалась в песню и думала о печальной судьбе ее героев. За что же судьба так поступила с ними, ведь брат и сестра были не виноваты в том, что не узнали друг друга после стольких лет?

Ее размышления прервали жуткие крики. Маша повернулась на шум и увидела человека в страшной чешуйчатой маске. Рыча, он бегал по берегу за девушками и пытался их поймать.

— Это один из наших обычаев, игра в «Ящера», — начала объяснять Радмила, не дождавшись, пока Маша спросит у нее о происходящем на берегу. — Человек в маске — это сам Ящер. Он прячется в кустах, а потом выпрыгивает из них и ловит девушек. Смотри, сейчас должен появиться бог Ярило.

Маша внимательно стала наблюдать за игрой, пытаясь разобрать крики Ящера, которые искажала жуткая маска. Вдруг на берег выбежал еще один человек — по всей видимости, Ярило. На нем была лучистая маска, похожая на солнце, и красный, развивающийся плащ. В руках Ярило держал деревянное копье. Ящер свирепо зарычал и накинулся на бога. Началась шуточная драка, в конце которой Ярило повалил противника на землю и поразил копьем. Все заулюлюкали и захлопали в ладоши.

— А зачем Ящер ловит девушек? — спросила Маша, глядя, как Ярило протягивает руку своему противнику и помогает ему подняться.

— Разное говорят. Может, чтобы съесть или принести в жертву своим предками. А может, чтобы жениться.

— Жениться? — удивилась девушка.

— А что ты хотела? — послышался сзади ехидный голос Ольги.

От неожиданности Маша даже подпрыгнула. Как же бесшумно двигалась эта девица!

— Даже ящеры любят красивых девушек, — закончила Ольга и подмигнула Маше. Смена ее настроения была такой же резкой и неожиданной, как перепады температуры воды в неисправном душе.

Они еще немного постояли на берегу, наблюдая, как молодежь расходится по своим делам.

— К вечеру они еще будут играть, — сказала Радмила, заметив, как грустно Маша смотрит на уходящих людей.

— Да, вечером начнется самая весёлая часть праздника, — подхватила Ольга. — Девушки будут плести венки и пускать их по реке, чтобы найти женихов. А еще купаться, собирать лечебные травы и искать цветок папоротника.

Маша скептически посмотрела на девушку.

— Папоротник не цветет.

— Цветет, — возразила Ольга.

— Нет!

— ДА!

— НЕТ!

— Вот пойдем сегодня ночью в лес, и ты сама убедишься!

— А вот и пойдем, — Маша уперла руки в боки и с вызовом посмотрела на Ольгу.

Они несколько секунд буравили друг друга взглядами, пока между ними не втиснулась Радмила.

— Ус-по-кой-тесь, — сказала она, чеканя каждый слог.

Ольга отвела взгляд от Маши и недовольно уставилась на Радмилу.

— Ты же знаешь, что найти цветок очень сложно, — знахарка коснулась плеча Ольги и мягко подтолкнула ее вперед.

Все трое медленно побрели обратно в селение.

— В этот раз я его непременно найду! — сжала кулаки Ольга.

— Она так говорит каждый год, — шепнула Маше на ухо Радмила.

Девушка сдавлено хохотнула. Не услышав замечания Радмилы и смеха Маши, Ольга невозмутимо продолжила:

— Я с детства мечтала научиться понимать язык животных. Кроме цветка папоротника даровать такое не под силу никому.

— Разве что колдунам, — заметила Радмила.

Ольга остановилась. Сузив голубые глаза и наморщив лоб, она явно хотела сказать знахарке что-то колкое, но так и не решилась. Маша видела, как девушка буквально проглотила невысказанное. Сделав глубокий вдох, она взяла себя в руки и двинулась следом за Радмилой.

Когда они добрались до избы знахарки, Ольга спешно распрощалась и убежала.

— Интересно, куда это она? — спросила Маша, глядя в след девушке.

— В лес, на охоту. Это ведь ее ремесло.

— Она охотница? — удивилась Маша.

Радмила кивнула.

— Она и вся ее семья.

Маша вспомнила, как Ольга говорила о своей сестре, и спросила у знахарки, что с ней случилось. Радмила присела на лавку под окнами избы и, помедлив, стала рассказывать:

— Два лета назад Мирослава охотилась в лесу и нашла нового хранителя. Того, на чье место пришла ты. Они подружились. Ольга ревновала сестру, а их отец, Влас, наоборот, поощрял дружбу дочери с хранителем. Однажды на охоте с Власом случилось несчастье, и он отошел к праотцам. Я не знаю точно, что произошло, Ольга никому этого не рассказывала. Знаю лишь, что с Власом на охоте были Мира и хранитель. После его смерти оба изменились. Юноша винил себя в том, что не смог ничего сделать и ругал богов за то, что те не наделили его магической силой. Спустя несколько дней он пропал, а следующим летом солнце сменило цвет и стало черным. Все сразу поняли, что хранитель осквернил себя, заключив сделку с нечистой силой. Мира не могла в это поверить. Она ждала его и надеялась, что он вернется прежним.

Радмила замолчала. Ее ласковые голубые глаза были печальными. Словно она рассказывала не о ком-то, а о себе.

— Он вернулся? — тихо спросила Маша.

— Вернулся. Но уже не таким, как прежде. Глаза безумные, сам бледный и жутко худой. Все видели, как он изменился. Видели, что у него больше нет тени — верный показатель того, что у человека нет души. Но только не Мира. Для нее он оставался прежним. Поэтому ночью она сбежала с ним. С тех пор о ней не слышали.

Выслушав знахарку, Маша глубоко вздохнула. Ей стало стыдно за то, что она постоянно пререкалась с Ольгой и дразнила ее. Девушка задумчиво посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, и почесала две крохотные родинки на костяшке указательного пальца правой руки. Она так скучает по родителям, которых не видела всего лишь сутки, а о том, как тоскует по родным Ольга, даже представить страшно.

— Думаю, тебе стоит отдохнуть, прежде чем пускаться на поиски цветка папоротника, — Радмила встала с лавочки и оправила длинную холщевую юбку. Амулеты, висящие на ее поясе, мелодично звякнули. — А еще плотно поесть.

Маша не стала спорить. Ей действительно хотелось отдохнуть. А еще она была страшно голодной. Разве во сне можно проголодаться и устать?

Посуетившись на кухне, Радмила накрыла на стол и пригласила сидящую на улице Машу откушать. К этому времени у девушки уже совсем желудок свернулся в трубочку и урчал так громко, что казалось, будто его слышат даже соседи.

Изобилием стол знахарки не отличался. Не было на нем и привычной для Маши еды. Единственное, что девушка признала — это блины. Румяные и горячие, они аппетитно лежали стопкой на тарелке и ждали, когда их съедят, что и решила сделать Маша. Быстро умяв два блина, девушка вновь принялась выискивать на столе что-нибудь знакомое.

Глядя на то, как Маша с сомнением рассматривает кушанья, Радмила начала рассказать ей, что есть что.

— Это распаренная овсяная каша, — она взяла тарелку и положила в нее немного каши из горшка. Добавила сливочного масла и передала Маше.

Девушка положила в рот немного каши, пожевала и кивнула в знак того, что ей понравилось.

— Вот это репа и редька, — продолжала Радмила. — А это — овсяный кисель с медом.

Понюхав репу с редькой, Маша сморщила нос, а на овсяный кисель взглянула с интересом. Он был похож на желе. Бежевого цвета, весь трясущийся и блестящий от политого сверху меда. Однако, не смотря на его приятный внешний вид, на вкус кисель оказался совершенно омерзительным. Не спас даже мед.