Она оценивающе оглядела Машу с ног до головы и, кажется, осталась разочарованной, зато змея она разглядывала с нескрываемым восхищением.

— А ты кто таков будешь? — томно улыбаясь, спросила Елена.

— Хал. Крылатый змей.

— А ты красив, змей, — без тени смущения сказала черноволосая девушка. — Хочешь ко мне на службу?

Маша напряглась. Дерзкая дочка Кощея начинала ее раздражать.

— Не обижайтесь, госпожа, — вежливо начал Хал. — Но я верен хранителю, и свое обещание нарушать не намерен.

— Жаль, — мелодично сказала Елена. — Мне бы пригодился свой личный крылатый змей. Надумаешь, приходи.

Хал ничего не ответил, лишь вежливо поклонился Елене, которая поглядывала на него так, словно хотела съесть.

— Что ж, идем, — дочь Кощея махнула унизанной перстнями рукой в сторону Маши. — Не стоит терять время. Мой отец иногда любит прогуливаться по своим владениям. Будет плохо, если он застукает нас в месте, где томятся бесплотные души.

Послушавшись, Маша пошла за Еленой. Хал двинулся следом за девушками, но Елисей вдруг остановил его, ткнув ладонью в грудь.

— Тебе туда нельзя, — сухо сказал он.

— Что? Почему? — не понял змей.

— Потому что обитель душ — это запретное место, — пропела Елена, накручивая длинные пряди волос себе на палец. — Ни один смертный еще не ходил туда.

— А как же ты? — спросил Хал.

Елена заливисто рассмеялась. Своды пещеры усилили звук ее смеха, и он стал еще более звонким и мелодичным.

— А кто сказал, что я смертная? — зловеще спросила она, перестав смеяться. Схватив Машу за руку, она нетерпеливо крикнула: — Идем!

Маша последний раз взглянула на встревоженного Хала. Вид у него был точно таким же, как тогда, на озере, когда он ничем не мог помочь и от этого страшно мучился. Маше вдруг захотелось кинуться ему на шею, крепко обнять и успокоить, но вместо этого она лишь крикнула:

— Я скоро вернусь! Не переживай!

Стены усилили ее крик, и эхо разлетелось по всей пещере. Даже когда Маша уже перестала видеть Хала, ее голос все еще звучал где-то вдалеке.

Елена цепкой хваткой держала Машу за руку и быстро шагала по темному лабиринту. Как она ориентировалась во мраке, оставалось загадкой. Вероятно, Елена знала здешние места также хорошо, как Ольга знала лес, в котором охотилась всю жизнь.

— Почему ты нам помогаешь? — спросила Маша, вспомнив вопрос Хала.

— Потому что мне скучно, — небрежно ответила Елена.

Вдалеке показался еще один источник света. Дочь Кощея заспешила к нему. Еще один факел в руке скелета освещал небольшую часть пещеры. Маша увидела кованые ворота, а за ними тусклый холодный свет. Елена отпустила руку девушки и достала из кошеля на поясе маленький серебряный ключик. Воровато оглядевшись, она отперла ворота и жестом пропустила Машу вперед.

— И все же, почему ты идешь против отца? — не сдавалась девушка.

— У нас с ним плохие отношения, — ответила Елена, прикрывая за собой ворота.

— Насколько все плохо?

— Я его убила, — равнодушно бросила черноволосая девушка, проходя вперед.

— Убила?

— Ага. Мы поругались, и я воткнула ему в сердце вот это, — она продемонстрировала Маше висящий у нее на поясе причудливо изогнутый книзу кинжал. — Видишь ли, отец ненавидит умирать. С каждой смертью он становится все больше похож на усохший труп. — Елена весело хохотнула в ладошку. — Так что я всегда стараюсь его убить, когда он портит мне настроение.

Больше вопросов у Маши не было. Она молча следовала за Еленой до тех пор, пока дочь Кощея не остановилась рядом с местом, откуда исходил слабый серебристый свет.

— Она здесь. — Елена указала на нишу в стене пещеры, из которой пробивался свет. — Душа того молодого колдуна. Поторопись, отец может появиться в любой момент.

Не теряя времени, Маша сделала шаг к нише и всмотрелась вглубь. Сначала она видела только свет, но потом на его фоне начала вырисовываться человеческая фигура.

Внезапно свет стал пронзительно-ярким, и Маша невольно отвела глаза в сторону. Свет усиливался и девушка, которая не видела ничего, кроме слепящих глаза серебристых лучей, вытянула вперед руку и наощупь двинулась вперед. Что-то прохладное и мягкое коснулось ее ладоней. Маша почувствовала, как чьи-то пальцы переплелись с ее и крепко сжали ее ладони. Свет медленно начал затухать, являя девушке до боли знакомые черты лица. Когда глаза Маши смогли нормально видеть, она заметила, что Иван улыбается.

— Я тебя нашла, — прошептала девушка, чувствуя, как по щекам скатываются слезы.

Его улыбка стала еще шире. Из-за нее Маша не сразу заметила, что Иван выглядит изможденным: цвет кожи не такой здоровый, как был во снах, под глазами залегли синяки, а щеки впали. Наверно, это все последствия длительного заключения во мраке…

— Наконец-то ты пришла, — его голос был ниже, чем обычно. Однако Маша уловила в нем знакомые нотки, которые принадлежали Ивану из ее снов.

Он притянул ее к себе и крепко обнял. Девушка положила руки на его худые плечи и уткнулась лицом ему в грудь. От Ивана пахло сыростью. Точно так же, как от колдуна. Однако Маша не придала этому значение. Все-таки Иван находился в пещере, а в них пахнет именно так — сыростью.

— Нам нужно торопиться, — девушка вспомнила слова Елены о Кощее. — Как тебя вызволить?

Она неохотно отстранилась и заглянула в потускневшие карие глаза Ивана. На его усталом лице читалось предвкушение.

— Обмен, — сказал он.

Маша непонимающе уставилась на Ивана.

— Если хочешь освободить душу, ее надо заменить на другую, — пояснил Иван, вновь беря Машу за руки. — Природа во всем требует равноценного обмена: сколько взял — столько и верни. Душа одного хранителя в обмен на душу другого хранителя — вполне равноценно.

— Я должна заменить тебя?..

— Да, — кивнул Иван. — Но только на время. Я вернусь в свое тело и с помощью магии освобожу тебя. Ты же мне веришь?

Его голос вновь стал мягким и теплым, как во снах. Маша ласково улыбнулась ему, и он ответил ей еще более нежной улыбкой.

— Я тебе верю, — сказала девушка, потянувшись к Ивану всем телом.

— Вот же наивная дура! — раздался за спиной Маши ехидный женский голос.

— Все влюбленные такие, — холодно и безучастно заметила Елена.

Не отпуская рук Ивана, Маша резко обернулась и увидела рядом с дочерью Кощея ухмыляющуюся блондинку с хищными чертами лица. Именно она обвивалась вокруг Вана у нее в ведении…

Гаяна.

Ведьма.

Но как она здесь оказалась?

— Посмотри, кому ты чуть не отдала свою жалкую душонку, — сказала ведьма, щелкнув пальцами и прошептав что-то на непонятном языке.

Сидящий на ее плече орел громко заклекотал, вторя ее словам. Маша обернулась и ахнула — вместо Ивана перед ней теперь стоял Ван. Ласковая улыбка сошла с его осунувшегося лица, уступив место злобной гримасе. Взгляд его черных как смоль глаз был направлен на Гаяну.

Вскрикнув, Маша отпустила руки колдуна и на ватных ногах попятилась назад.

Губы ведьмы застыли в довольной ухмылке.

— Что ты сделала? — заревел Ван, избегая смотреть прямиком в глаза Гаяны.

— Всего лишь рассеяла морок, — невинно ответила ведьма.

Ван коснулся своих волос, лица, посмотрел на руки.

— Как ты здесь оказалась? — от злости лицо колдуна сделалось еще более серым и ужасным. — Как ты вообще обо всем узнала?

Гаяна хохотнула и отступила в сторону, открыв стоящего за ее спиной Елисея.

Увидев проводника, Маша тихо ахнула.

— Предатель, — прорычал Ван.

— У нее моя жена, — бесцветным голосом сказал Елисей, глядя на птицу, сидящую на плече ведьмы.

— Ты не учел, мой милый, что его Заряна у меня, а не у тебя, — Гаяна погладила орлицу указательным пальцем. — Так что и власть над Елисеем тоже в моих руках. А что касается твоего маленького плана, то я все же смогла проследить за тобой. Твой красноглазый друг, конечно, старался уничтожать моих шпионов, но кое-кого он все же упустил.

Она указала колдуну на его правое плечо. Ван внимательно взглянул на него и, выругавшись, щелчком откинул что-то в сторону.