– Что такое?

– Времени слишком мало. Я вкатила ему лошадиную дозу, чтобы его долбануло посильнее, прежде чем он долбанул бы меня. К полудню он, скорее всего, и очухается настолько, что никто ничего не заподозрит. Никто, кроме врача.

– Может, его осмотрят только для проформы, ведь медицинское освидетельствование уже подписано.

– Ты же слышал, что он сказал: доктор собирается проконтролировать, пил ли он накануне. А это означает, что он будет проверять его рефлексы, измерять скорость реакции, смотреть ему в глаза и… словом, все то, что нас никак не устроит. Мы не можем позволить доктору сделать это. Майлз, это не сработает.

– А если его отвезти послезавтра? Позвонить им и сказать, что вышла небольшая задержка…

– Заткнись и дай мне подумать.

Она вновь принялась перебирать мои бумаги. Потом вышла из комнаты, но тут же вернулась обратно с лупой, какой пользуются ювелиры. Вставив ее в правый глаз наподобие монокля, Белл стала тщательно изучать каждый документ. Майлз поинтересовался, что она делает, но она только отмахнулась от него.

Наконец она отложила лупу в сторону и вздохнула с облегчением:

– Слава богу, что все страховые компании должны применять стандартные бланки. Толстячок, подай-ка мне телефонную книгу с «желтыми страницами».

– Для чего?

– Давай, давай скорей. Мне надо проверить точное название фирмы. Я и так его знаю, но лучше перепроверить.

Майлз, что-то бурча, принес телефонный справочник. Белл пролистала его, нашла нужную страницу и принялась водить по ней пальцем.

– Точно. «Главная страховая компания Калифорнии». И места на бланках достаточно. Хорошо бы заменить ее на Автомобильную – это верняк. Но в Автомобильной страховой компании у меня нет связей, да и я не уверена, что они имеют дело с анабиозом. Скорее всего, они занимаются только страховкой автомобилей и грузовиков. – Она подняла голову от бумаг. – Толстячок, ты сейчас же отвезешь меня к нам на фабрику.

– Что?!

– Может, ты знаешь другой, более быстрый способ раздобыть электрическую машинку со шрифтом для деловых бумаг? Нет, лучше поезжай за ней один: мне надо сделать несколько звонков.

Майлз нахмурился:

– Белл, я начинаю понимать, что ты затеваешь. Это же безумие. И притом дьявольски опасное.

Она рассмеялась:

– С твоей точки зрения. Я же говорила, что у меня в свое время были хорошие связи. Ты мог провернуть дельце с «Мэнникс» в одиночку?

– Ну… Не знаю.

– Зато я знаю. А может, ты знаешь, что Главная страховая принадлежит «Мэнниксу»?

– Нет, откуда? Нам-то какая разница?

– Разница в том, что мои старые связи могут пригодиться. Фирма, на которую я работала до вас, время от времени помогала «Мэнниксу» избежать уплаты кое-каких налогов… пока мой хозяин не смотался из Штатов. Как ты считаешь, могли мы провернуть наше дельце, не будучи уверенными, что Дэнни нам не помешает? О «Мэнниксе» я знаю все. Ну а теперь поторопись. Привезешь машинку, и у тебя будет случай увидеть виртуоза за работой. Кота берегись!

Майлз, продолжая ворчать, направился к двери, потом вернулся:

– Белл, разве Дэн поставил машину не прямо перед домом?

– А что?

– Да нет ее там, – сказал он с тревогой.

– Наверно, он оставил ее где-то поблизости, какая тебе разница? Дуй за машинкой, и поживее.

Он ушел. Я бы мог им сказать, где поставил машину, но, поскольку они меня не спросили, мысль об этом не задержалась в моем мозгу – я вообще ни о чем не думал.

Белл тоже куда-то ушла, и я надолго остался один.

Майлз вернулся уже на рассвете. Он выглядел изможденным и с трудом волок на себе нашу тяжеленную машинку. Потом они снова оставили меня одного.

Вскоре Белл вернулась и спросила меня:

– Дэн, тут в бумагах сказано, что ты поручаешь страховой компании заботу об акциях «Горничной». Так вот, ты совсем не хочешь так поступать, ты хочешь отдать их мне.

Я не ответил. Она раздраженно сказала:

– Сформулируем иначе: ты очень хочешь передать их мне. Ты понимаешь, что ты хочешь передать их мне? Или не понимаешь?

– Да, понимаю. Я хочу передать их тебе.

– Ну и славно. Ты хочешь, ты должен передать мне акции и, пока не отдашь, не будешь счастлив. И где же они? В твоей машине?

– Нет.

– Тогда где же?

– Я отправил их по почте.

– Что?! – взвизгнула она. – Когда отправил? Кому отправил? Почему?

Если бы второй вопрос она задала последним, я бы на него ответил. Но все, что я смог сделать, – дать ответ на последний из заданных вопросов.

– Я сделал передаточную надпись.

– Куда он их дел? – спросил вошедший в комнату Майлз.

– Он сказал, что отправил их по почте… потому что сделал на них передаточную надпись! Найди-ка его машину и обыщи ее как следует, – может, ему только кажется, что он отправил их по почте. Ведь когда он оформлял страховку, акции точно были при нем.

– Сделал передаточную надпись… – машинально повторил Майлз. – О господи! Кому?

– Сейчас спрошу. Дэн, на кого ты сделал передаточную надпись?

– На Американский банк.

Она не спросила меня почему – тогда я бы ей и рассказал о Рикки.

Белл сникла и тяжело вздохнула:

– Гол в наши ворота, толстячок. Можешь считать, что акции уплыли. Из банка нам их ни за что не выковырять. – Она вдруг выпрямилась. – Если только он на самом деле отослал их. А если нет, я так подчищу передаточную надпись, что комар носа не подточит. И он сделает новую передаточную надпись… на мое имя.

– На твое и на мое, – поправил ее Майлз.

– Ну, это уже детали. Иди-ка поищи его машину.

Спустя некоторое время Майлз возвратился и сообщил:

– В радиусе шести кварталов ее нигде нет. Я объехал все улицы и переулки вокруг. Похоже, он приехал на такси.

– Но ты же слышал – он сказал, что приехал на своей машине.

– Но ее нет поблизости. Лучше спроси его, когда и откуда он отправил по почте акции?

Белл спросила, а я ей ответил:

– Перед тем, как сюда приехать. Я опустил пакет в почтовый ящик на углу улицы Сепульведа и бульвара Вентура.

– Думаешь, он не врет? – спросил Майлз.

– В таком состоянии он не может врать. И он абсолютно уверен в своих словах – так что путаница исключается. Забудь о них, Майлз. Может, когда мы от него избавимся, окажется, что передаточная надпись не имеет силы, поскольку он уже продал акции нам; по крайней мере, я сейчас заставлю его подписать несколько пустых бланков, а там увидим.

Она попыталась получить от меня подпись, а я попытался расписаться. Но в таком состоянии я не мог расписаться толком. Наконец она вырвала у меня из рук бумагу и сказала со злостью:

– Ты меня до истерики доведешь! Я и то лучше могу за тебя расписаться. – Она наклонилась ко мне и мстительно прошипела: – Жаль, что я твоего кота не пристукнула.

До вечера они меня больше не беспокоили. Потом ко мне подошла Белл и объявила:

– Дэнни, я сделаю тебе укольчик, и ты почувствуешь себя гораздо лучше. Ты сможешь встать, двигаться и вести себя так, словно ничего не произошло. Ты ни на кого не будешь сердиться, особенно на нас с Майлзом, – ведь мы твои лучшие друзья, правда? Кто твои лучшие друзья?

– Вы. Ты и Майлз.

– Но я тебе больше чем друг. Я тебе как сестра. Повтори.

– Ты мне как сестра.

– Вот и хорошо. А сейчас мы прокатимся на машине, потом ты погрузишься в Долгий Сон. Ты приболел, а когда проснешься, у тебя все снова будет в порядке. Понимаешь, о чем я говорю?

– Да.

– Так кто я?

– Ты мой лучший друг. Ты мне как сестра.

– Умница. А теперь закатай-ка рукав.

Укола я не почувствовал, но кожа в том месте, куда вошла игла, горела. Я сел, потянулся и сказал:

– Эй, сестренка, у меня кожа после укола горит. Что ты мне засадила?

– Кое-что, от чего тебе сразу станет лучше. Ты немного приболел.

– Да, приболел. А Майлз где?

– Сейчас вернется. А теперь еще разок. Закатай другой рукав.

– Для чего? – запротестовал я, но рукав закатал и позволил себя уколоть. От укола я подпрыгнул в кресле.