Старик не уделил камере ни малейшего внимания, он тут же пополз в следующий багрово пылающий туннель. Мы ползли по его изгибам, пока туннель не расширился футов до десяти, – даже встать уже можно было. Но это не самое главное: стены стали прозрачными.

За прозрачными панелями по обеим сторонам плавали, вертелись, извивались в какой-то жидкости тысячи и тысячи слизняков. Каждый контейнер освещался изнутри рассеянным светом, и я мог видеть в их глубине сплошную трепещущую массу – и мне хотелось кричать!

Пистолет все еще был у меня в руке, и Старик прикрыл дуло ладонью.

– Даже не думай, – предупредил он. – Ты выпустишь их сюда, к нам. А эти-то как раз под нас сделаны.

Мэри тоже смотрела на слизняков, но лицо ее было слишком уж спокойным. Наверно, она даже не совсем понимала, где находится и что происходит. Я посмотрел на нее, на стены этого жуткого аквариума и, теряя терпение, сказал:

– Давайте сматываться отсюда, пока еще есть время, а потом разбомбим это к чертовой матери.

– Нет, – тихо ответил Старик. – Это еще не все. Пошли.

Туннель сузился, затем снова стал шире, и мы оказались в камере чуть поменьше предыдущей. Опять прозрачные стены, и опять что-то за ними плавало.

До меня даже не сразу дошло, что это.

Прямо за стеной лицом вниз колыхалось человеческое тело. Земной мужчина лет сорока – пятидесяти, седоватый и почти облысевший. Он плавал, скрестив руки на груди и поджав колени, словно в глубоком сне – или в утробе матери.

Я смотрел на него, и в голову лезли разные ужасные мысли. Он был не один в аквариуме – за ним плавали еще: мужчины и женщины, молодые и старые, – но только его я мог разглядеть как следует. Я думал, что человек мертв, даже сомнений не возникало. Но тут он шевельнул губами – боже, лучше бы это и в самом деле был мертвец!

Мэри блуждала по камере от одной прозрачной стены к другой, как будто была пьяна – нет, не пьяна, а в каком-то ошеломлении, полностью погруженная в себя. Она останавливалась, пристально вглядываясь в мутные глубины, потом шла дальше.

Старик смотрел только на нее.

– Ну что, Мэри? – спросил он мягко.

– Я не могу их найти, – сказала она плачущим голосом маленькой девочки и побежала к другой стене.

Старик схватил ее за руку.

– Ты не там их ищешь, – сказал он твердо. – Иди к ним. Ты помнишь?

– Я не могу вспомнить! – простонала она.

– Ты должна вспомнить… Сейчас. Ты должна это сделать – ради них. Вернись к ним и найди их.

Мэри закрыла глаза, по ее щекам побежали слезы. Она всхлипывала и судорожно глотала воздух. Я протиснулся между ними и повернулся к Старику:

– Прекрати! Что ты с ней делаешь?

Он оттолкнул меня в сторону и рассерженно прошептал:

– Не лезь, сынок. Сейчас ты не должен мне мешать.

– Но…

– Нет! – Он отпустил Мэри и отвел меня ко входу. – Стой здесь. И если ты любишь жену и ненавидишь титанцев – не мешай! С ней все будет в порядке – обещаю.

– Что ты задумал?

Но он отвернулся и ушел, а я остался стоять. Мне хотелось остановить его, но я боялся вмешиваться в то, чего не понимаю.

Мэри села на корточки и закрыла лицо руками, как напуганный ребенок. Старик опустился рядом с ней на колени и тронул ее запястье.

– Назад, возвращайся назад, – донеслось до меня. – Туда, где все это началось.

Я едва расслышал, как она ответила:

– Нет… нет…

– Сколько лет тебе было? Когда тебя нашли, по виду было семь или восемь. Это случилось раньше?

– Да… да, раньше. – Она зарыдала и рухнула на пол. – Мама! Мамочка!

– Что говорит твоя мама? – мягко спросил Старик.

– Она ничего не говорит. Она так странно на меня смотрит. У нее что-то на спине. Я боюсь, боюсь!

Я встал и поспешил к ним, пригнув голову, чтобы не удариться о низкий потолок. Старик, не отрывая глаз от Мэри, махнул рукой, чтобы я оставался на месте, и я в нерешительности остановился на полпути.

– Назад! – приказал он. – Возвращайся назад!

Он обращался ко мне, и я его послушался. Но Мэри тоже его услышала.

– Это был корабль, – пробормотала она, – большой сверкающий корабль…

Старик сказал что-то еще. Если она и ответила, я на этот раз не расслышал. Я остался стоять в стороне и больше не предпринимал попыток вмешаться в происходящее. Я видел, что он не причиняет ей физической боли, и, хотя чувства во мне так и кипели, я понимал: происходит что-то важное, настолько важное, что оно целиком поглотило внимание Старика, несмотря на то что мы в самом логове врага.

Он говорил – успокаивающе, но настойчиво. Мэри затихла и словно впала в оцепенение, но я слышал, что она ему отвечает. Через некоторое время слова хлынули из нее потоком, как будто сорвало эмоциональный тормоз. Старик лишь изредка направлял ее рассказ.

Я услышал, как что-то ползет по проходу у меня за спиной. На какое-то мгновение мной овладело дикое паническое ощущение, что мы попали в ловушку, и я чуть не пристрелил молодого офицера, которого мы оставили охранять вход.

– Срочно на выход! – произнес он, задыхаясь, затем протолкнулся мимо меня к Старику и повторил то же самое.

Старик зыркнул на него, как на смертельного врага.

– Заткнись и не мешай! – рявкнул он.

– Но, сэр, это необходимо, – настаивал офицер. – Командир приказал немедленно возвращаться. Мы отступаем. Командир сказал, что готов в любую секунду уничтожить этот корабль. Вместе с нами – если мы останемся внутри.

– Хорошо, – неожиданно спокойно произнес Старик. – Мы заканчиваем. Иди скажи своему командиру, что он должен продержаться, пока мы не вернемся. У меня есть жизненно важная информация. Сынок, помоги мне с Мэри.

– Есть, сэр! Но поторопитесь! – Офицер поспешно уполз.

Я подхватил Мэри на руки и донес до воронки, ведущей в туннель. Она ни на что не реагировала, хотя вроде бы была в сознании. У выхода я положил ее на пол.

– Придется тащить, – сказал Старик. – Она, видимо, не скоро придет в себя. Знаешь что, давай-ка я пристрою ее тебе на спину, и ты поползешь впереди.

Не обращая на него внимания, я тряхнул Мэри за плечи.

– Мэри! – крикнул я. – Мэри! Ты меня слышишь?

Она открыла глаза:

– Да, Сэм.

– Мэри, родная, нам нужно выбираться отсюда – и очень быстро. Ты сможешь?

– Да, Сэм. – Глаза опять закрылись.

Я снова ее встряхнул и выкрикнул:

– Мэри!

– Да, дорогой. Что такое? Я очень устала.

– Послушай, Мэри, тебе нужно ползти вперед. Иначе нас схватят слизняки. Ты понимаешь?

– Хорошо, дорогой. – Она уже не закрывала глаз, но в них не было ни единой мысли.

Я подтолкнул ее в туннель и пополз следом. Всякий раз, когда она останавливалась или замедлялась, я подгонял ее шлепками. Через камеру со слизняками и центр управления – если это действительно был центр управления – я пронес Мэри на руках, затем снова ползком. На развилке, где на полу лежал мертвый «эльф», она остановилась. Я пополз вперед и запихал труп в боковой туннель. Теперь уже у меня не возникало никаких сомнений, что паразит сдох; меня на него чуть не стошнило. Но Мэри снова пришлось поддать, чтобы она двигалась вперед.

Худо-бедно этот кошмар закончился, и мы все-таки выползли к шлюзу, где нас ждал молодой офицер. Он помог нам поднять Мэри: мы со Стариком толкали снизу, он тянул. Затем я подсадил Старика, выкарабкался наверх сам и отобрал Мэри у этого мальчишки. Снаружи уже почти стемнело.

Возвращались мы длинной дорогой: чтобы не застрять в кустарнике, обогнули развалины дома и спустились к прибрежному шоссе. Машины на месте не оказалось, но вместо нее нас ждала «болотная черепаха», куда мы и втиснулись, не теряя ни секунды, потому что бой шел уже чуть ли не у нас над головой. Командир велел задраить люки, и танк загрохотал по ступенькам к дамбе, а оттуда к воде. Спустя пятнадцать минут мы были на «Фултоне».

А через час мы высадились на базе Мобил. Нам со Стариком предложили в кают-компании «Фултона» сэндвичи и дрянной кофе, а Мэри тем временем приводили в себя в женском кубрике. Она присоединилась к нам перед самым прибытием на базу и выглядела уже совершенно нормально.