На все вопросы, кто его Муза, разбившая сердце и давшая творческий пинок под объёмный зад, Скала лишь отмалчивался, но сегодня, сдавшись под очередным напором Колокольчика, поведал:

— Есть одна… Важная такая, но красивая! Смотрю на неё и понимаю — моя пара! Росточком Творцы не обделили, волосы рыжие, как солнце, бёдра, грудь, стать… Идёт, смотрит поверх голов, и кажется, что вот сейчас встретимся с нею глазами и…

— Поверх голов? — перебил его Хитрован.

— Ну да! Я ж сказал — росточком вышла знатного!

— Насколько знатного?

— Где-то между Илием и мной.

— Ничего себе! — весело присвистнула Фанни. — Бери, даже не думай! Запишем её в нашу шутовскую труппу и тогда с гвардейцами на равных драться можно будет! Ох, наведёте шороху во дворце!

— И взял бы… Ток она благородная… Ланирия Бельжская. Куда мне соваться?

— Казначеева дочка?! — воскликнули мы хором.

— Ага. Попробуй подойти к такой — без головы останешься. Да она и без папаши эту голову кому хошь открутит — суровая больно. Только и остаётся, как издалека любоваться да картину такую ей подарить, чтобы улыбнулась мне, за человека посчитав.

Продолжение этого разговора случилось уже ночью. Фаннория, устроившись тёплым котёнком под моим боком, сказала как бы в никуда:

— Хорошо нам с тобой… Правда?

— Да.

— С этими принцессами и сволочами разберёмся — не знаю, стоит ли лезть, но обязательно что-нибудь придумаем, правда?

— Правда.

— Будем жить поживать счастливыми. А друзья наши?

— Тоже будут “поживать”, - ответил я, понимая, что это “жу-жу” неспроста. — Ты чего задумала?

— Поговори с Санимом Бельжским, вы же с ним частенько видитесь. Жалко Парбушку…

— И что я ему скажу? “У вас товар, у нас купец?” Сваха из меня вряд ли нормальная получится.

— А ты не сразу. Мол, не чает в его дочери Парб Скала души. Понимает, что неровня, но мучается от любви безответной. Пусть казначей не обижается и спокойно реагирует — проблем не будет. Заодно и выведай ненароком, что эта Ланирия из себя представляет. Пойми! Тревожно мне за названного братишку — недавно коров пас и по лесам разбойничал, а тут сразу в древнюю аристократку влюбился. Как бы не огрёб…

— Уговорила, — улыбнулся я в темноте. — Но меня больше наши беды сейчас волнуют.

— Беда. Одна беда, — поправила Фаннория. — С Греяной ясно — будем отбрыкиваться. Про то, что Перволюди не умеют любить, а также про то, что детей от других иметь не могут, кроме, как от себе подобных — сама только от тебя узнала. Видимо, маленькую меня в такие подробности родители решили не посвящать. Но нам это на руку — без чувств не тот накал у принцессы будет и сможем нормально договориться. Хуже с Пириассом Харийским. Он, конечно, подонок, но подонок сильный, умный и пригретый властью. Зверь в человеческом обличии! Не стоит его недооценивать! Любое вооружённое противостояние закончится, скорее всего, не в твою пользу, а если учесть и Веблию с Камнем Душ за его спиной, то даже Сыч с Кошельком не остановят, когда тебя в порошок стирать будут… Лучше я останусь неотомщённой — теперь переживу, чем безутешной вдовой. Понимаю, что ты мужчина и сам всё будешь решать, но прислушайся к моим словам тоже.

— Пойми и ты меня — просто так это не оставлю. Себя уважать не буду. К тому же, Камень Душ… Не получится к нему мимо падлы Пириасса пройти.

— Знаю. Главное, не кидайся тупым бараном, как только увидишь.

— Я давал повод?

— Все мужики — бараны!

— Тогда все женщины… — привлёк я жену к себе. — Всё равно, кто они! Меня только ты интересуешь.

— Чем докажешь?

— Всем, малая. Иди сюда!

С утра совет у Ипрохана. Всего несколько раз был на нём, а уже отлично понимаю Сыча и Санима — абсолютно идиотское времяпрепровождение, мешающее нормально работать. Тут цель не разбираться в проблемах, а поддакивать подозрительному королю, делая верноподданническую морду. Сегодня Владыка был явно не в духе и получили нагоняй все — даже мне “прилетело”. Другой вопрос, что никто не понял, за что, так что, выводов не сделали, кроме одного — Ипрохан скоро снова уйдёт в загул, “устав” от серых будней власти.

После мероприятия прошли втроём в кабинет к казначею.

— Что по Камню Душ? — спросил он у Главы Тайной Стражи.

— Ничего. В замок Хария не пробраться без специального допуска. Даже Босвинд имеет магическую защиту слабее, чем этот бордель.

— С другой стороны, это подтверждает наши подозрения, где находится ключ к душам магов.

— От этого не легче. Думаю, что не стоит форсировать события, а то можем насторожить противников любым неловким движением. На Праздник Зимы прибудут все более или менее значимые люди королевства, чтобы единогласно поддержать Ипрохана в качестве императора. Пириасс Харийский тоже явится. Вот тут и надо быть готовыми.

Сыч посмотрел на меня.

— Илий. Скорее всего, обидчик твоей жены будет жить во дворце и ты с ним не раз столкнёшься лицом к лицу. Прошу не делать необдуманных поступков, как бы ни хотелось прирезать на месте.

— Фаннория говорит то же самое. Пириасс, действительно, опасен?

— Очень! И “с руки ест” у Первой Советницы, а она кому попало руку не подставляет. Поэтому делаем всё тихо, вдумчиво, с улыбочкой, ожидая удобного момента…

— Который может и не представиться! — перебил я Калевана.

— Значит будем ждать другой. Послушай Колокольчика — она права. Глупость и поспешность в таком сложном деле — наши самые опасные враги. Как решил вести себя с Греяной? — перешёл он на другую тему.

— А никак. Пришёл. Поздоровался. Посидел и помолчал, если от вас не будет никаких посланий. Захочет поговорить — поддержу, но первым лезть не буду. Любое нескромное поползновение в мою сторону — Харм тут же переносит домой, на радость Фаннории.

— За последнее не волнуйся. Она попыталась разок — не вышло. Теперь будет искать другие пути. Следи не так за её словами, как за интонациями и жестами. Я сам натаскивал принцессу входить в доверие к людям, и ученица из неё получилась отличная — может окрутить.

— Учту. Что ещё?

— Да пока вроде бы и всё, — за Сыча ответил казначей. — Расходимся.

Калеван ушёл первым, а я задержался.

— Господин Саним Бельжский…

— Илий! Ты чего так официально? — удивился он.

— Есть причина. У Вас же дочь в Школе Живописцев учится?

— Да. Бедная девочка. Внешность у неё необычная — столько из-за неё натерпелась. Не поверишь, но замкнулась в себе ещё в детстве, терпя насмешки над своим ростом. Вот Колокольчик у тебя боевая, а моя… Может, их познакомить? Беда-то одна на двоих — только величины разные. Я ж Ланирию еле уговорил в люди выйти, устроив в эту Школу. С трудом согласилась и то потому, что без ума от картинок всяких. У неё там проблемы, раз заговорил?

— Вроде нет. Тут другое… Мой товарищ Парб Скала в неё, кажется, влюбился, поэтому хочу донести до Вас, что переживать не стоит. Он хоть и из простолюдинов, но лишнего себе не позволит и постарается, под моим контролем, конечно, держать себя в рамках своего положения, ничем не запятнав Вашу аристократическую…

— Какую? — ухмыльнулся Саним.

— Аристократическую кровь.

— А нет её у меня!

— То есть как нет? Вы же…

— Казначей! Должность, не передающаяся по наследству. Приравнивается к герцогу? Да! Имеет возможности, что другим аристократам древнейших фамилий не снились? Тоже верно. Тут вот какой выверт истории… Лет семьсот назад, на заре возрождения Нагорного королевства Владыка Зариман Мудрый, недосчитавшись в казне огромной суммы денег, провёл расследование и выяснил, что они даже не были украдены, а разошлись по аристократическим семьям, в которые входили казначеи. Всё с виду законно, но на что они тратились никому не понятно, хотя догадаться несложно. Немного поразмыслив, король Зариман вынес вердикт: никто, имеющий титул, не может заниматься деньгами, дабы не “кормить” своих высокопоставленных родичей, и учредил новый титул — казначей. Ставший им, лишается всех бывших званий, отрекаясь от родственников. Понятное дело, что дураков среди графьёв всяких не нашлось, а вот мелкие барончики с удовольствием обучают своих сыновей в надежде, что они возвысятся при дворе, и король облагодетельствует не только счастливца, но и его родителей внушительной суммой в золоте. У моего отца было аж три деревни, которые не приносили никакого дохода, и он влез в долги, чтобы обучить одного из сыновей, и не прогадал. Так что, я, Саним Бельжский, теперь имею родовое поместье, хорошие возможности, но не совсем аристократ, скорее, рядом с ними стою, а моя семья имеет приставку казен или казенна, которая в четвёртом поколении становится герцогской.