Антону я был отдельно должен, потому что благодаря нему почти решился вопрос с судимостью Рыжей. Как и обещал отец, это был вопрос времени. И этот вопрос решил именно Тоха. Рыжая подала апелляцию в суд уже давно, и в ближайшем времени обещали пересмотреть ее дело.

И последний друг.

Мерч.

Один.

Как всегда один…

– Ой, даже не начинайте! – сразу запричитал он, выбрасывая руку вперед, тем самым затыкая нас всех. – Знаю я эту вашу старую песню. Мне и одному прекрасно. В мире столько свободных девчонок, и я хоть не американский сериал, но уверен, что мой конец им понравится.

В этом весь Леха.

Но мы знали, что еще немного, и мы дожмем его.

– Да брось заливать! – не удержался я.

– Вы просто мне все завидуете, потому что я свободен и слишком хорош в сексе.

– Ага, тебе все так и говорят: «Леха, блять, хорош уже»! – заржал Макс.

И я определил, что это он, только потому что Ника засовывала ему в ухо язык в этот момент.

Короче, парни близнецов различали только если рядом с ними были их девчонки.

– Не гони! К тому же, если я себе кого-то заведу, то накроется наша «Чертова дюжина», а я не готов расставаться с пафосным званием «Я тринадцатый!»

Да, наша фантастическая четверка перестала существовать давно, и мы уже некоторое время были «Чертовой дюжиной». Все были по парам, кроме Лехи, и именно он придумал это пафосное название.

Нам оно нравилось. Но мы готовы были распрощаться с ним ради счастья друга.

Чей мы заняли рай? Кто блуждает под ним?

Звёзды растворятся с утра, оставляя небо пустым.

Нам хотя бы приснись день в небесном саду,

Но глаза, что подняты ввысь, рая никогда не найдут.

(Прим. автора "Грот - Обитатели рая")

Нас было тринадцать, и не хватало последнего пазла, что бы в сборе были все «Обитатели рая».

Потому что свой рай мы нашли.

Стас

Оторвался от созерцания своих друзей и перевел внимание на свою девочку.

– Бэмби, пожалуйста. Будь осторожна, – я обхватил обеими ладонями ее лицо, заглядывая в зеленющие глаза.

– Все будет хорошо, мне не привыкать, – улыбнулась она.

Ага. Тебе не привыкать, а я вот в штаны готов был уже наложить.

Я пиздец как нервничал и переживал. Я впервые был на ее гонке. Если быть точнее, второй раз, но тогда я не знал, что за рулем спортбайка сидит моя лапушка и легче перенес стресс. Сейчас было все иначе.

А вот конопатая держалась уверенно. Казалось, откатать гонку для нее было равносильно чистке зубов.

– Я знаю, но обещай, что не будешь рисковать. Ты не обязана приезжать первой, – осторожно провел большим пальцем по ее губам.

Ее безопасность не стоила никакой победы.

Какая же она невероятная. Красивая до усрачки. Мне даже зажмуриться захотелось от радости того, что она со мной. Да я, блять, сам себе завидовал!

Всегда, когда попадались на глаза ванильные мелодрамы, я думал, что той безумной любви, которую показывали  в кино, просто не существует. Невозможно так терять рассудок, постоянно думать и желать человека. Так не бывает.

Какой же я был идиот. Все возможно. И бывает. И так было у меня!

Я пол года искал подходящее время, что бы нормально еще раз признаться ей в любви, и в эту секунду подумал, что лучшего момента просто не будет. Да и нахера я искал его вообще, можно же просто каждый день ей об этом говорить?!

– Бэмби, я…

– Да отлипни ты уже от нее. Прицепился как пиявка, так она не то, что первой не приедет, вообще не успеет к старту.

Бля-я-ять!

Ненавижу…НЕНАВИЖУ их всех!!!

Долбанные кайфоломщики!

Эти засранцы портили все самые романтические и лучшие моменты с моей девочкой. И не смотря на то, что мы с Рыжей жили отдельно (не считая этой недели) и проводили вместе почти все свободное время, мне всегда казалось, что самые важные события в наших жизнях были всегда на виду у наших друзей – поцелуй, секс, знакомство с родителями, гонки, бокс…

Они всегда были рядом, и даже в эту секунду я не мог на них по настоящему злиться.

– Да не может он отлипнуть от нее, говорил же, втрескался намертво! – повторил свои слова полугодичной давности Мерч, а я посмотрел на него, сощурив глаза.

Специально, собака, это сделал.

– Отскребать придется, – хмыкнул Вольный, процитировав меня же.

Я лишь закатил глаза. Ладно, признаюсь после гонки, как-только избавлюсь от этой навязчивой толпы.

– Рыжая, удачи тебе. Надери им всем задницу! – решил поддержать сестру Макс, и я отлип от своей девочки.

– Могу и твою надрать, – смешно отсалютовала она ему.

– Эй, эта сладкая попка только моя, – шуточно возмутилась Ника, нагло хватая близнеца за ягодицу, на что он от неожиданности взвизгнул как девчонка.

– Убедила. Ты явно найдешь а нее управу! – сдалась Бэмби, потому что знала, что Соколовская отлично проходиться по нервам старшего.

Девчонки лишь только многозначительно подмигнули друг другу. Я был безумно рад, что они все скооперировались, и не смотря на то, что были знакомы так мало и были абсолютно разными, отлично ладили. А когда собирались своим бабим шабашом, мы мужиками закупались валерианкой, так как они могли отмачивать похлеще, чем мы.

Чего только стоила их гулянка, когда они пьяные позвонили нам ночью и попросили их забрать из Новгорода. Не спрашивайте, как они там оказались, ни они, ни мы до сих пор не знаем.

Ребята все дружно пожелали Бэмби удачи, и она отправилась вниз по спуску к своему мотоциклу, который уже давно ожидал ее на линии старта.

Моя!

И какого черта я переживал из-за ее популярности? Да, я безумно ревновал, особенно после того, как она раскрыла свое инкогнито на прошлой гонке, и весь город узнал Рыжую в лицо. Думал, что миллион мужиков к ней будет подкатывать, а я устану их разгонять. Но слухи о том, что у стритрейсерши есть бойфренд так же быстро разлетелись по округе, и конечно, вечно желающие трахаться самцы пялились на нее, но никто даже не пытался к ней соваться.

Эта девчонка была только моей.

Пялясь на нее, я пропустил момент старта и вырвался из своих мыслей только тогда, когда ее байк скрылся из поля зрения.

Двадцать минут нервного ожидания, и даже шутки друзей и близнецов меня не раздражали. Я просто ждал ее на финише живой и невредимой. Мне не важно было, первой или последней она приедет. Для нее не было очередности. Для меня она все равно вне всяких списков.

Из-за нервяка я не сразу услышал, что мне активно кто-то звонил на мобильник, и какого же было мое удивление, когда я увидел, что мне звонила моя малыха.

– Что случилось? – я пиздец как испугался, потому что она не могла просто так взять и позвонить мне во время гонки.

– Ничего, все в порядке, прекрати так переживать, – услышал я ее веселый голос на том конце и расслабленно выдохнул.

– Где ты, почему звонишь?

– Еду, скоро буду на финише, только что проехала последний пост с камерой, – пояснила она, и я на экране увидел, как красная Kawasaki пронеслась первая. Я знал, ей осталось всего пять километров. – Стас, – позвала она меня. – Ты доверяешь мне?

Это был очень странный вопрос.

– Конечно!

– На сколько по шкале от одного до десяти?  

– На тысячу.

– Тогда можешь спуститься на финиш и встать метрах в двадцати после линии?

– Зачем? Что ты задумала?

– Просто встань там, и что бы не случилось, не двигайся. Ладно?

– Хорошо, – согласился и стал спускать в сторону финиша. Я понятия не имел, что она хотела, но у меня и мысли не было не выполнить ее просьбу. Секьюрити спокойно меня пропустили через ограждение, не задавая никаких вопросов. Словно их уже кто-то предупредил о моем присутствии.

Остановился, как она и просила в нескольких метрах от финиша. Снизу впервые окинул всю толпу. Свет софит, ревущая орава людей и громкая музыка.