– На последних пяти километрах нет камер. Специально так сделали, что бы поддержать интригу на финише, – выдал неожиданно Мерч, и я удивленно на него посмотрели. Хотел спросить, откуда он мог это знать, как толпа вся ринулась к невысокому заборчику, вытягивая шеи в темноту дороги, ожидая победителя.
На всю округу заиграл знакомый трэк любимой группы. Неожиданный выбор для финала.
Любого с кем знакомился – больше нет.
Мы не фото, мы – происшествие, мы – сюжет.
Из темноты появилось яркое пятно фары. Победитель был близок, но сквозь свет пока невозможно было разглядеть финалиста.
И пока вечность к нам в дом не вломиться,
Не переставай со мною знакомиться.
– Рыжая! – кто-то закричал из толпы, и спустя секунду и я увидел ярко алый мотоцикл и дикую улыбку на шлеме.
Ведь не бывает постоянной здесь точки или черты,
В память спрячу я фантом твой, но это уже не ты,
Она с громким скрипом тормознула на финише, и один из ее церберов, который к слову, был без шлема, кинулся к ней прямо на дорогу. Да и вся толпа ринулась через забор к ним, даже не дожидаясь остальных участников заезда.
На вчерашних переменных секунды не простоять,
Да, мы сотню раз знакомы, но это уже не я.
И в тот момент, когда я увидел издали его лицо, память меня не подвела – я четко вспомнил этого пацана. И эту долбанную бороду. Это же был тот самый козлина, который тискал мою Бэмби на парковке универа.
Сердечный ритм сбился с нормы и пропустил несколько ударов, когда ему оставалось до нее считанные метры, а она ловко содрала свой шлем с головы, и не глядя кинула его в толпу. В одну секунду залезла с ногами на сиденье мота и прыгнула, как обезьянка на ветку, на этого самого бородоча, обнимая крепко его торс ногами.
Увидев затылок трейсерши, проскользнула мысль, что она вовсе и не рыжая, как я думал раньше. Ее волосы были светло русыми, длинными и кудрявыми.
Такие я уже видел однажды. Утром. В доме родителей.
Только это уже не я – нет ни одной незнакомой черты.
Только это уже не ты – кто меня мелом обвел по кроям?
Девчонка, не обращая внимания на толпу, собравшуюся вокруг нее и парня, все так же вися на нем, стала активно покрывать короткими поцелуями его лицо: скулы, нос, брови, лоб, щеки, губы.
Толпа кричала, швыряла что-то в воздух, а вокруг меня словно непробиваемая тишина образовалась. Я видел только их двоих.
Чувство неотвратимости поглотило меня и стало быстро пожирать.
Только это уже не я – нет ни одной незнакомой черты.
Только это уже не ты – кто меня мелом обвел по кроям?
Парень, не скрывая своей радости, все так же удерживая Рыжую на руках, закрутился вокруг своей оси, поворачивая ее лицом к нам, а она еще крепче прижалась к нему, обнимая его… и в то же мгновение вырвала из толпы мой взгляд.
Только это уже не ты...
Бэмби…
Только это действительно уже была не она…
Глава 42
Стас
– А когда перестанет болеть разбитое сердце?
– Не скоро, мой друг. Сперва уйдет надежда, а вместе с ней и боль.
Мозг отказывался воспринимать ту картинку, которую передавали ему глаза, а в груди заболело сильнее, чем от любого перелома.
В башке флэшбеки словно как из какого-то дебильного сериала стали складываться в общую картину, и гребанная мозаика собралась:
«Не требуй от меня ответов на вопросы, на которые я не захочу отвечать... – Ты знаешь, что для девчонки ты слишком скрытная? – По-твоему, я должна вывалить на тебя все свои секреты?... Просто у тебя появится слишком много вопросов…»
«Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? Или у тебя еще целый шкаф сюрпризов? – Парочка еще точно есть…»
Этот взгляд.
Даже на таком большом расстоянии я видел ее зеленые и испуганные глаза. Еще в тот момент, когда показался ее кудрявый затылок, я все понял. Я узнал бы ее даже с закрытыми глазами – все мое нутро тянулось к ней. Просто мозг отказывался принимать очевидное. Всегда отказывался.
Настолько очевидное, что сейчас я чувствовал себя полным долбаебом. Все было на поверхности.
Господи, какой же я кретин!
«Значит, вы теперь вместе? Ты и… – Я и Бэмби!»
Я и Бэмби? А существует ли эта Бэмби? Та самая Бэмби, которая замерла сейчас в откровенной позе на гребанном бородатом байкере?
Тут к гадалке не ходи, ясно, что она не ожидала меня увидеть здесь. Видел, как ее радостная улыбка от победы резко схлынула с ее лица, и она напряженно отстранилась от здоровяка, который так же крепко сжимал ее за бедра, а почувствовав ее напряжение, повернул голову в мою сторону. Именно он тогда смотрел на меня, когда я впервые увидел танцующую Рыжую возле кофейни. Именно поэтому он тогда так едко улыбался и со своим другом останавливался возле моей тачки и подолгу косился на меня сквозь шлем. Вот почему мне так показалось знакомым его лицо, когда он целовался с ней возле парковки универа.
«А мне вот интересно, с кем из них она трахается?…»
«Просто пообещай, что у тебя больше никого нет, кроме меня… этого я точно не вынесу…»
Не вынесу! Сука! А ведь она так и не пообещала тогда…
«А в тачках шарит – любой автослесарь позавидует… – У Рыжей, оказывается, не только зад охрененный, но и руки золотые. Девчонка с закрытыми глазами тебе тачку разберет, а потом соберет.»
«А вам не кажется, что не прилично обсуждать незнакомую вам девушку и то, с кем она спит?»
«Просто представлял тебя немного иначе. – И какой же? – Порыжее!»
«Вы знакомы? – Немного. Мы дружим! – Ты не говорил!»
И в этот момент я понял, что это не весь пиздец. Силой воли отрывая взгляд от конопатой, которая сейчас просто угробила все, что было между нами, посмотрел на своих друзей:
– Вы знали… – почти шепотом произнес, уверенный, что даже через эту какофонию звуков они меня услышали. – Вы, блять, все это время знали… – из меня вырвался какой-то нервный и дикий смешок, за которым я попытался скрыть боль.
– Стас… – первый начал Мерч, делая шаг ко мне.
Я отступил от Лехи назад, благо вся толпа хлынула к финишу, и рядом почти никого не было.
Уставился на него. Знает! Как давно? Сука, поэтому он так часто говорил о Рыжей – пошло шутил, напоминал, намекал, звал на гонки, а потом, когда мы сошлись с Бэмби, резко захлопнулся. А сегодня так яро не хотел сюда ехать.
Ник с Ксю виновато опустили взгляд. В памяти всплыли их удивленные лица, когда я их знакомил с конопатой.
– Чувак, мы хотели как лучше… – осторожно попытался Тоха, тоже делая шаг ко мне. И этот туда же.
– Да пошли вы нахер! – выплюнул им в лицо и развернувшись, пошел в сторону своей машины, слыша, как они что-то кричали мне в спину.
Лучшие друзья, называется… Красиво наебали.
Все, кто был мне дорог, словно раскаленную кочергу в глотку запихнули.
Хлопнул дверью машины с такой силой, что, казалось , стекла вылетят.
Свалить нахер отсюда – это единственное желание, которое сейчас в моей голове. Ладно, не единственное. Свалить, забыть, забыться…
Затылком стал долбиться в кожаное сиденье, пытаясь хоть так вышибить из головы все то, что увидел только что. Откинул голову на сиденье, прикрывая глаза, но тут же их распахнул, так как убраться в дерево в мои планы не входило. Хотя я теперь не знал, что вообще в моих планах… Взгляд автоматом зацепился за зеркало заднего вида, и сквозь темноту дороги я увидел одно яркое пятно фары, которое стремительно меня нагоняло.
И я знал, кто это…
И я не готов.
Я летел под двести, и даже представить не мог, с какой скоростью нагоняла меня Рыжая, так как уже через секунду она сровняла свой мот рядом с моей тачкой, показывая рукой, что бы я остановил машину.
