Он еще долго читал основные фразы защитников, обвинителей, перечислил стоимость затрат на лечение Михайлова и прочую ерунду, которую я итак уже знала. Но всех интересовало совсем другое.

– Признать обвиняемую... – на этой фразе судья сделал секундную паузу, которая показалась вечностью, – виновной в совершении преступлении и назначить ей меру наказания в виде условного ограничения свободы на срок восемь месяцев с возложением следующих ограничений: не выезжать за пределы территории страны, не изменять место жительства без согласия специализированного государственного органа, являться в названный орган один раз в месяц. Иск потерпевшего о взыскании морального вреда и расходов на медицинские услуги в размере шестьсот три тысячи рублей – удовлетворить. Приговор может быть обжалован в течение десяти суток со дня его вступления.

По залу разошёлся недовольный гул, а я лишь только смогла прикрыть глаза, не зная, радоваться мне или нет.

Ни слова о запрете бокса. Эта мысль грела мне душу. Остальное было просто дешёвым фарсом.

Восемь месяцев условки и шесть сотен тысяч – во столько мне обошлось избежать изнасилования.

Еще около получаса я подписывала различные бумаги и только после этого я наконец-то я вышла на свежий воздух.

Были первые числа октября. Осень в этом году была особенно тёплая, поэтому даже Вознесенский до сих пор спокойно разъезжал на своем дьявольском кабрио. Да и я такими темпами планировала закрыть мото-сезон только в декабре. И меня это несказанно радовало, так как расставаться со своей любимой Кавой на долгие зимние месяцы совсем не хотелось.

Вздохнула полной грудью осеннего воздуха, чувствуя свободу, пусть и условную.

– Рыжая, ты как? – ко мне подошёл Никита Нестеров, и я подняла глаза на него.

– Нормально. Могло быть намного хуже, – произнесла так, словно пыталась убедить саму себя. Парень сочувственно мне кивнул.

Хороший он все-таки, хоть тоже из семьи богатеньких, но его деньги не испортили. Сам он родом из города, где сейчас жила, училась и тренировалась я. Парень профессионально занимался футболом и ему пару лет назад предложили контракт в этом городе. Нестеров, не долго думая, согласился, и так получилось, что в мой второй универ мы перевелись с ним примерно одновременно в одну группу. Мы не были близкими друзьями, но он всегда мне казался приятным. На пары ходил не очень часто, прикрываясь тренировками, но почти всегда посещал поточные лекции, что было странным, так как обычно все студенты старались не пропускать как раз-таки практические занятия.

А все потому, что запал на нашу милую скромницу с соседней группы Егорову Ксюшу. И добился ее. Девчонка сдалась ему. Именно в этот момент она подошла к нам.

Милые черты лица, курносый нос и русые волосы, как у меня. Только веснушки отсутствовали на идеально чистой коже. И ни у кого не возникало никогда мысли назвать ее рыжей, что не сказать про меня. Идиотские стереотипы.

Никита коршуном, вцепился в нее, прижимая к себе, как свое любимое лакомство, и по ее выражению лица было видно, что она очень не против.

– Никит, спасибо тебе. Ты очень помог мне, что тогда, что сейчас, – поблагодарила я парня.

А ведь в тот момент, когда я увидела бездыханное тело Михайлова с разбитой головой, я впала в полный шок. Нет, я не испугалась этой недопопытки изнасилования. В голове молотом стучала одна мысль: «Убила!», и пусть даже такого отморозка. И именно в тот момент Нестеров появился из неоткуда. Вызвал неотложку и пытался привезти меня в чувства.

Только спустя сутки, когда от врачей поступила информация, что с Михайловым все в относительном порядке, и что его голова как камень, меня отпустило. А дальше как сон: я забрала документы из универа, мы собрали вещи с близнецами рванули в соседний город.

– Да было б за что, – отмахнулся он. – Жаль, что этот мудак не получил по заслугам.

– Плевать, – теперь уже отмахнулась я. – Просто надеюсь его больше никогда не увижу. Я слышала, что у тебя закончился контракт?! – решила я сменить тему.

– Да. Мне предлагали продлить, я отказался. Решил вернуться домой и там с местным клубом подписал новый. Ксюху захватил с собой, – довольно заулыбался Нестеров, чмокнув девушку в макушку. Было забавно наблюдать за ними: она ростом была примерно как я, а он высоченный. И их это не смущало.

Хотя Вознесенского тоже не напрягал мой рост, ведь мы бы выглядели примерно так же.

Тьфу ты...

– Забавно выходит. Теперь мы снова в одном городе, – отметила я.

– Согласен. Если будет время, звони – пиши. С радостью пересечемся с тобой, – произнес Никита, а Ксюша согласно закивала.

Я задумалась. А почему бы и нет? Ребята они действительно хорошие, а помня как Вознесенский с любовью отзывался о «фантастической четвёрке», подумала о том, что может и мне пора заводить друзей? Ведь у меня всегда были только близнецы.

– С удовольствием с вами встречусь, ответила ребята и мы тепло распрощались, направляясь домой.

Аркадич уехал сразу после вынесения приговора, хлопнув одобрительно меня по плечу.

Спустя несколько минут появились и близнецы, и мы молча двинулись в сторону парковки, так как здесь нас тоже больше ничего не держало.

Я покидала свой родной город в очередной раз, зная, что вернусь сюда через месяц для отметки в суде. Надеялась, что вся грязь, которая была в моей жизни останется навсегда здесь. Что я больше никогда не увижу ни Макарова, ни Михайлова и никогда не сяду на свой любимый мот не по своей воле.

Я уезжала отсюда свободной, хоть и со сроком. Эту чёрную страницу своей жизни я тоже перевернула. И именно в этот момент я увидела, как выходит с довольной и гаденькой улыбкой Сергей.

Идиотская несправедливость, ведь ему сошло все с рук. Даже Макаров плевался кровью, так как близнецы подловили его ночью без моего ведома и мутузили несколько часов. Я хоть и была против насилия, но тогда мне стало чуточку легче за то, что они вступились за меня. Паша поплатился за свои ошибки, а после признал их и извинился.

Этот же ублюдок никогда не изменится. И, отъезжая от здания суда, я до последнего смотрела на его мерзкую победную улыбку, от чего почувствовала, что в груди разрасталась злость. Кровь закипела в жилах, а я всячески пыталась себя успокоить.

Братья подозрительно были тихими. Судя по всему решили дать мне время свыкнуться с новым статусом осужденной.

Макс ехал за рулём. Я сидела на пассажирском сидении спереди, а Кир сзади. На весь салон пиликнул телефон, и я словно проснулась от своих мыслей. Вспомнила, что сотовый оставила в бардачке в машине. Взглянула на экран и обомлела от количества пропущенных звонков и сообщений от Стаса:

Я даже не буду говорить, что мне сегодня опять снилось. Ты итак знаешь.

Ага. Мой зад.

Кстати, доброе утро! Как настроение? 

Паршивое.

У меня просто пушка, несмотря на то, что опять пришлось самому передернуть.

Брехло!

Ты вообще собираешься как-то решать эту проблему и, в конце концов, принимать активное участие?))

Нет.

Давай увидимся сегодня? Не только в универе, но и после?

Бэмби, хватит меня игнорить!

Ты где? Почему тебя нет на учебе?

У тебя все хорошо?

Возьми трубку блин, я волнуюсь.

Ответь, пожалуйста!

Я мысленно отвечала на все его сообщения, которые приходили с утра, и последнее отправлено было несколько минут назад. А последний час он активно названивал. Кажется, после вчерашнего он решил активизироваться по полной, но сейчас желания общаться с ним не было совсем. Как ни странно, я не хотела портить настроение ему своим мрачным и озлобленным видом.

Все хорошо, были дела, не могла ответить.

Набрала сухой ответ, открывая чат одногруппников.

Ребят, кого курирует Клизма на дипломе – обязательно быть на четвертой паре.