— Ладно, спасибо тебе. — кивнул мужчина, к которому, понемногу, медленно, возвращалось самообладание с осознанием того, что он снова стал отцом.

Когда коридор опустел, а звуки инниных шагов затихли, Владимир снова взглянул на дочь.

— Ну что, Машенька…

— Ты плавда мой папа? — задала волнующий её вопрос девочка, нахмурив бровки и надув щечки.

— Конечно, правда. — улыбнулся бизесмен и поцеловав её в лоб, нежно прижал к себе, понимая, что больше никому не отдаст ни её, ни свою любимую женщину.

Звуки ворвались в дашино сознание внезапно. Вначале, они были где-то вдалеке, потом потихоньку становились всё ближе и ближе. Она слышала знакомый голос Владимира и ещё пару незнакомых голосов. Один молодой, женский, второй — тоже женский, но постарше. Потом они затихли, хлопнула дверь, но она чувствовала, что кто-то рядом.

Очень болела голова, а ещё больше ноги и спина. Дарья с трудом открыла глаза. Все было размыто, сбоку ослепительно яркий свет. Затем, резкость наладилась. Типично больничная картинка: капельница, какие-то приборы тоже издающие звуки, которые сразу примешались к тем, к голосам. После всех больничных атрибутов, она увидела мужской силуэт у окна.

— Володя… — робко, с трудом, будто не своим голосом произнесла Даша.

Силуэт резко дёрнулся, обернулся в её сторону и через секунду, лицо бывшего мужа склонилось над ней.

— Солнышко, — он легонько провёл по голове жены. — сейчас, я врача позову.

Она слегка прикрыла глаза в знак согласия.

После этого был осмотр врача. Суворина узнала, что её сбил мотоцикл, как и про свои травмы: тяжёлое сотрясение мозга, перелом правой ноги, левой руки, семи рёбер, внутреннее кровотечение и разрыв селезёнки.

Когда врач ушла, в палату вернулся Владимир. Он сел на стул рядом и осторожно взял её за руку, к которой был прикреплён какой-то датчик.

— Как ты, солнышко? — ласково спросил он, с волнением и любовью смотря на Дарью.

— Нормально. Жить буду. — усмехнулась она.

— Следователь звонил, мотоцикл попал в поле зрения камер, расположенных на отделении, его уже ищут. Дрёмова задержали — это его рук дело… Месть. Ну ничего, поверь, это последняя гадость, которую он сделал тебе. — рассказал Суворин.

— Володя, нам надо поговорить. — наконец, решилась сказать Даша.

Она понимала, что необходимо немедленно всё прояснить, развеять ту недосказанность, повисшую между ними.

— Дашенька, может не сейчас? Ты ещё слаба и только пришла в себя.

— Володя, выслушай меня, мы и так слишком долго молчали. Хватит.

— Хорошо. — смирился с её просьбой мужчина.

— Я много думала о том, что ты сказал мне тогда во Флоренции… Ты так правильно описал всё, что произошло… Я действительно выходила замуж не любя. Когда ты меня встретил, я жила доведённой до совершенства, отлаженной по минутам жизнью. Я сделала себя превосходной мыслящей машиной, которая ничего не чувствовала. Жила по инерции, запретила каким-либо чувствам завладевать моей душой. Для этого я максимально подробно простроила чёткое расписание дня и вот эту всю ерунду: правильно питалась, бегала по утрам в любую погоду — в дождь, в снег, в жару, чтоб не позволить боли даже на секунду проявить себя. Скучно, зато правильно. Чтоб сердце высушить, заморозить, закрыть от всего. Холодное сердце — холодная голова, рассуждать здраво и так во всём. По выходным интересные мастер классы в том, в чём я ни черта не понимаю, музеи, экскурсии, на которых мне редко бывало интересно, но зато полезно для саморазвития. А когда появился ты, всё полетело к чертям. Ты одним щелчком сбил эту надёжную, как мне казалось, конструкцию. Заставил что-то там шевельнуться внутри… Лёша учил меня быть другой, он давал мне уроки жизни, а ты… Ты подарил мне меня. Спустя годы смог вернуть мне меня — настоящую. Только с тобой я вспомнила, чего всегда хотела на самом деле. Не хоронить себя в бумагах и работе, не быть железной. Ты подарил мне возможность быть слабой, не решать тысячу вопросов в одиночку. Я тебе первому научилась доверять за всё прошедшее время. Тебе, хотя ты мужчина, которых я избегала. Выходя за тебя замуж я хорошо понимала, какой счастливый билет вытащила. Понимала, что таких мужчин… Один на миллион. — Владимир впервые за весь её монолог смущённо замотал головой в знак отрицания. — Не надо, не спорь. — всё так же слабым голосом попросила девушка. — Но я действительно была привязана к прошлому. Оно просто не давало мне спокойно дышать. А потом ты попал в аварию и мир перевернулся. Я поняла как сильно не хочу тебя потерять. И после этого во мне будто что-то изменилось. Но я всё ещё не могла разобраться, что испытываю к тебе. Да, Лёша периодически появлялся в моей жизни, но я всё чаще приходила к выводу, что это лишь звонок из прошлого. И этот звонок каждый раз напоминал мне о том, какой подарок сделала судьба, подарив мне тебя. Я не знаю, в какой момент всё сломалось, в какой момент ты перестал доверять мне и подумал, что я могу уйти. Не знаю. Только знаю, что когда всё потеряла, лишь тогда оценила в полной мере масштабы этого моего горя. Видимо, недостаточно ценила. — во взгляде Суворина читалась боль. — А потом подумала, что так надо. Что не стоит пытаться заново… Разбитую чашку не склеишь и так далее. Начала учиться жить без тебя.

— У тебя получилось. — горько усмехнулся мужчина.

— Нет, Володь. Так кажется. Я нашла прекрасную работу, жила в Италии, могла позволить съездить в отпуск в любую страну мира за свои, честно заработанные деньги, могла там купить дом, могу теперь здесь, я легко могла закрутить роман с любым пылким итальянцем и даже с Дрёмовым, который подбивал ко мне клинья с первого дня знакомства, но всё это не имело смысла. Я поняла, что ничего мне не нужно без тебя. Понимала раньше и особенно ясно тогда — после Флоренции. Я вернулась в Рим и было ощущение, что свет выключили. Всё стало чёрно-белым, всё не имело значения… Ты ведь так раскрасил те моих три дня командировки, что я будто на 8 лет назад вернулась… И Рим мне без тебя не Рим, и Москва не Москва, Володя. — по её щекам покатились слёзы.

Суворин тут же подсел ближе, осторожно вытер их своими большими ладонями с любовью глядя в глаза родной ему женщины, и поцеловал её.

— Я тебя больше никуда не отпущу и никому не отдам, девочка моя. — с нежностью произнёс он после поцелуя, гладя её по голове и всё так же смотря в уже смеющиеся глаза. — Дрёмов клинья подбивал… — процедил он с некоторой жёсткостью и усмешкой, посмотрев в окно. — Дать бы ему, чтоб… — бизнесмен сжал кулаки.

— Ты ревнуешь? — засмеялась Даша. — Володька, — она осторожно взяла его руку, сжатую в кулак, в свою — у него не было ни одного шанса. Моё сердце тосковало по тебе.

Эти слова сумели усмирить гнев Владимира и он снова растворился в нежности к девушке, опять посмотрев на неё своим "особым" взглядом.

— Дашка, — ласково касаясь её щеки пальцами, произнёс Суворин. — почему ты мне ничего не сказала про дочку?

— Прости… — ответила Дарья. — Во Флоренции я ещё не понимала, что будет дальше, но знала, что если бы я рассказала тогда, ты бы точно меня уже не отпустил и у меня не было бы времени самой осознать всё. А прилетев в Москву я очень хотела встретиться и поговорить с тобой, но не успела. Ты же знаешь…

— А перед отлётом в Рим три года назад?

— Я не хотела и думала, что так будет лучше. Знаю, была эгоисткой. Ведь мне хоть как-то легче стало после того, как я узнала, что беременна, а ты страдал гораздо сильнее после смерти Глеба и у тебя не было утешения… Я виновата. Думала только о себе.

— Скажи, ты тогда в больницу попала после аварии, ты уже знала? — обеспокоенно задал следующий вопрос Владимир.

— Знала, конечно. Я и в аварию то попала из-за беременности. Сознание потеряла за рулём, когда возвращалась из Златоустово.

— Слава Богу, что всё обошлось… — крайне серьёзно и удручённо сказал бизнесмен. Видно было, что он переживает тот момент, как сейчас. — Если бы я был рядом, этого не произошло.