— Когда ты успел? — почти простонала Суворина с болью смотря на него.

— Тогда ещё, когда посадил тебя за столик канолли кушать. Это тебе. Очень хотелось, чтобы это кольцо стало твоим… Знай, что у тебя есть человек, к которому ты всегда можешь прийти. Я буду ждать тебя, обещаю. — грустно сказал бывший муж.

— Прощай.

Даша, закрыв внешней стороной ладони рот, чтоб не закричать от чувств, раздирающих напополам, побежала к машинам такси, которые стояли недалеко. Быстро сев в одну из них, она уехала.

Только когда такси её мчало вниз, отдаляясь от холма Микеланджело, она снова обрела способность хоть как-то мыслить.

Слёзы катились одна за другой. Девушка сжимала кольцо, которое, скорее по инерции надела на палец. Она не понимала, почему у них всё случилось именно так, винила себя, не могла оправдать его и бесконечно вспоминала прошлое.

Последняя ночь во Флоренции прошла неспокойно, Суворина так и не смогла уснуть. Прильнув лицом к стеклу в утреннем экспрессе до Рима, она проклинала свою командировку, которая её успела сделать и счастливой, и самой несчастной.

На столике вздрагивали от движения поезда бело-жёлтые тюльпаны, гипсофилы и гортензия, собранные в великолепный букет.

¹ Gelato — с итальянского языка "мороженое".² Башня (колокольня) Джотто — является составной частью кафедрального собора Санта-Мария-дель-Фьори во Флоренции, хотя и расположена отдельно справа от собора. Сама по себе колокольня представляет настоящий шедевр архитектуры в стиле итальянской готики. ³ Понте Веккьо — Мост во Флоренции, расположенный в самом узком месте реки Арно, почти напротив галереи Уффици. Это самый старый мост в городе: он был построен в 1345 году архитектором Нери ди Фьораванти и сохранил свой первоначальный облик до наших дней. Изначально здесь находились лавки мясников; сегодня тут расположились ювелирные магазины и продавцы сувениров.⁴ Сан Марко — Площадь Святого Марка (итал. Piazza San Marco) — главная городская площадь Венеции. Сердце и визитная карточка Венеции. ⁵ Капре́зе — Лёгкая закуска из помидоров, моцареллы, оливкового масла и базилика. Одна из разновидностей антипасто. Название получила от острова Капри в Италии. ⁶ Прошутто — итальянская ветчина, сделанная из окорока, натёртого солью. ⁷ Стихи Е. Ширман⁸ Пьяццале Микеланджело или Площадь Микеланджело (итал. Piazzale Michelangelo) — площадь во Флоренции, ставшая одной из городских достопримечательностей, благодаря открывающемуся с площади панорамному виду на город.

В Риме Суворину встретил шквал работы. Встреча с Владимиром стала казаться чем-то отдалённо-нереальным. Как будто волшебный сон о другой, неизвестной более жизни.

Однажды вечером, когда Машенька уже уснула, они сидели с Алексеем в гостиной, болтая ни о чём, как вдруг он спросил:

— Что случилось, пока ты была в командировке?

— В смысле? — насторожилась девушка.

— В прямом. С тобой что-то не так. Ты как вернулась из командировки, с тобой что-то не так.

— Устала, замоталась… — отводя глаза в сторону, попыталась соврать она.

— Даш, — Щербатов взял её за руку. — получается плохо.

— Что?

— Врать у тебя получается откровенно плохо. Я тебя уже знаю чуть лучше, чем все остальные. Рассказывай, кто обидел?

— Никто. Знаешь ведь, я сама кого хочешь обижу.

— Тогда что не так?

— Я Володю встретила.

После минутного молчания ответила, таки, Суворина.

— На выставке?

— Да. Он тоже туда приехал.

— И что? Он что-то тебе наговорил? — беспокоился Лёша.

— Ничего он не наговорил… Мы пообщались, гуляли. Он пытался наладить отношения, поговорить нормально, но я сбежала.

На глазах навернулись слёзы и девушка отошла к окну.

— Не плачь, пожалуйста. — Алексей обнял её за плечи, подойдя сзади.

Меньше всего на свете ему хотелось увидеть дашины слёзы. Их и так было слишком много за прошедшие годы.

— Я разучилась плакать. — обречённо и тихо ответила девушка. — Не умею больше.

— Значит больно, но ты снова держишь всё в себе… — догадался мужчина.

Он осторожно развернул Дарью и посмотрел в её глаза. Столько боли, столько грусти и тоски… И ни капли надежды. Ему безумно захотелось её поцеловать и он повинуясь велению сердца, сократил расстояние между их губами.

— Лёш, не надо. — Даша отвернула голову, посмотрев в окно и дав понять: она давно ему не принадлежит. — Между нами ничего нет, и не могло быть, ты же знаешь. Нас бы не поняли, не приняли… К тому же, я люблю другого человека, уже давно.

— Знаю… — печально произнёс Щербатов. — А меня? Меня ты любила?

— Это ты тоже знаешь. Очень. Мне тогда казалось, что я никого больше не смогу любить, только тебя. Глупая была. Совершала дурость одну за другой. Многое бы сейчас я изменила. И не сделала бы а… — тут Суворина запнулась.

Она хотела сказать про аборт, но вспомнила, что Лёша до сих пор ничего не знает.

— Что ты не сделала бы? — насторожился Алексей.

— Много чего. — попыталась уйти от темы Дарья.

— Ты хотела сказать что-то конкретное. — он взял двоюродную племянницу за руку. — Даш, мы навсегда близкие друг другу люди, мы связаны очень крепко, и… Я хочу, чтобы между нами не осталось никаких тайн. Пусть всё будет честно и открыто. Скажи мне, я пойму.

Она замешкалась. С одной стороны, он имел право знать, с другой, девушка зарекалась никогда ему ничего не рассказывать.

Суворина вздохнула и снова посмотрела в окно, отведя глаза от его лица.

— Вскоре после той ночи, я узнала, что беременна, Лёш. — призналась Даша.

— И ты… — Алексей подошёл к ней почти вплотную и снова взял её за плечи, заставив смотреть на себя. — Ты сделала аборт?

— Да. — с горечью в голосе ответила она.

— Даш, Дашка… — мужчина отпустил её плечи, и схватившись за голову, сел на диван. — Зачем?

— Я боялась твоей реакции.

— Какая же ты глупая, девочка… — Щербатову ещё никогда не было так плохо, как сейчас. — Какая реакция? Ну какая? — причитал он.

— Я думала, что раз ты после того как мы переспали, посчитал это ошибкой, то и ребёнок для тебя будет последствием этой ошибки.

Он тоскливо глянул на неё.

— У меня мог бы быть ребёнок… И любимая женщина. Я идиот.

— Лёш, нет. Всё было правильно. В этом мире, мы не смогли бы быть вместе. И ты меня не любил тогда. Так что… Ты не идиот. Ты всё сказал верно в то утро.

— Даш, правильным было бы не зарываться в песок, как страус, и не трусить… А я слушал всех: общественное мнение, учёных, друзей… Всех, кроме себя самого. Если бы я тебя не любил, я бы не стал с тобой спать. Держал себя в руках, как мог, но когда ты сказала, что уезжаешь… Не выдержал. Я рвался душой, но каждый раз до этого запрещал себе что либо. А утром просто испугался.

Он снова взялся за голову руками и так и сидел.

— Лёш… — Дарья села рядом. — У нас бы не получилось, даже если бы мы никого не послушали. А так… Я стала другой, взрослой. И благодаря тебе, я встретила свою судьбу. Человека, который меня любит и которого люблю я. По-настоящему. Ты тоже встретишь свою женщину.

— Кто я для тебя? — внезапно спросил мужчина.

— Знаешь, всё время от моего замужества до гибели сына и развода с Володей, ты был тенью из моего прошлого. — повторила она слова мужа.

— А потом?

— А потом, я поняла, что ты очень дорогой и родной мне человек. И таким останешься навсегда. Я благодарна Богу, что ты есть. Давай забудем всё, что было. Важно ведь не это, а то что будет. И то, что останется после нас. Мы просто будем близкими людьми, которые всегда могут расчитывать на поддержку и помощь друг друга.

— Я люблю тебя, Дашка.

Суворина с благодарностью посмотрела в глаза Алексея и знала, что эти слова были просто словами друга, родного и близкого, не более того.

— А я тебя. Спасибо. — и она обняла Щербатова.