— А ты счастлива? — задал весьма провакационный вопрос Лаврентьев, пристально глядя ей в глаза.

— Сейчас речь не об этом. — ушла от ответа Таня. — Я вот что думаю… Если ты хочешь видеть Мишу, мы можем попробовать.

— Как?

— Приезжай в Питер, будем вместе выходить на прогулку. — приняла решение Горина. — Только у меня есть несколько условий.

— И какие же?

— Первое: Миша не должен пока знать, что ты его настоящий отец. Он маленький, он растёт в хорошей семье, с человеком, которого с детства считает отцом. И не поймёт, и стресс лишний ни к чему. Просто подумай о ребёнке.

— Допустим. Но только пока. Пока он не вырастет. Второе?

— Второе: встречи будут происходить только при моём присутствии. И никак иначе.

— И в присутствии Стаса? — съязвил Роман.

— Нет. Пока Стас ничего не будет знать об этом. Я потом скажу ему. Найду, как сказать. Я это делаю только потому, что не хочу войны с судами и делить ребёнка, как вещь. — пояснила Татьяна.

— Я уезжаю завтра, приеду через неделю. Можем встретиться?

— Да. Звони. — и она достала из сумочки визитку, положив её перед мужчиной на стол.

— Не знал, что доживу до того, чтобы с родным сыном видеться как чужой дядя.

— Ты мог о нём вообще не узнать. — напомнила девушка и, расплатившись за свой кофе, ушла из кафе.

*

Владимир сидел в кабинете, разбираясь с очередными проблемами по ведущему объекту в центре столицы.

— Владимир Александрович, — раздался голос секретаря из селектора. — к вам Кристина Борисовна тут…

Суворину удавалось несколько дней филигранно избегать встречи с главбухом в офисе, дабы уйти от ненужного выяснения отношений или чего-то подобного, что могло его ждать, но Любимова уже в пятый раз настойчиво пыталась штурмовать его кабинет. Мужчина понимал, что рано или поздно встреча неизбежна. Уж лучше рано, чем поздно.

— Впустите. — распорядился он.

Шатенка гордо вскинув голову, прошествоала к столу и присела без приглашения напротив.

— Думала ты меня никогда не примешь. — последовала фраза.

— Был занят. — холодно ответил Владимир.

— Не хочешь объясниться, Вов?

— С каких пор, мы с вами, Кристина Борисовна, перешли на ты? И с каких пор, я должен что-либо вам объяснять?

— Может с тех пор, как мы переспали?

И она положила перед шефом на стол телефон, на экране которого светилось их совместное фото, сделанное в постели.

— И что? Это играет какую-то роль? — пытаясь держать себя в руках, поинтересовался Суворин.

— А по-твоему нет? — крайне удивилась шатенка.

— По-моему, нет. Извини, но ты сама должна была понимать это, укладывая в постель глубоко опьяневшего мужчину. То, что случилось той ночью для меня ошибка, если вообще, конечно, что-то было.

— То есть ты ещё сомневаешься?

— В таких обстоятельствах — есть все основания. Так что, Кристина Борисовна, не рекомендую вам ещё когда-нибудь поднимать данную тему.

— А если я разошлю это фото всем сотрудникам компании? Не боишься, Владимир Александрович? А? — нагло заявила Кристина.

— Мне то что? Они все работают на меня, а чужие сплетни меня не касаются. Кошку не интересуют мышиные разговоры о ней. — жёстко пояснил Владимир. — Но знаешь, шантажисты мне тоже не нужны. Поэтому, Кристина Борисовна, вы уволены. Приказ выйдет сегодня же, я распоряжусь. Свои документы можете забрать тоже сегодня.

— Но… — ошалела от такого поворота Любимова.

— Вы уволены. — строго прозвучало ещё раз.

Следующая неделя прошла для Тани неспокойно. Она тысячу раз представляла себе, как вообще может выглядеть встреча Романа и Миши, что и как сказать сыну и понимала, что всё выглядит как-то абсурдно и нелепо. «Зачем я согласилась?» — постоянно звучал в голове вопрос.

Она с трудом держала себя в руках, когда ей позвонил Лаврентьев, чтобы оговорить место и время встречи.

— Я приеду завтра.

— Приезжай. — равнодушно отозвалась Горина.

— Передумала? — встревожился мужчина.

— Нет. Для первого раза, я думаю, можно выбрать парк около моей клиники. Я сейчас часто беру Мишку на работу, так что мы выйдем прогуляться и встретим тебя. Погуляем какое-то время, но не долго, для начала хватит минут 40.

— Ты уже всё распланировала…

— Я забочусь о своём ребёнке и его психике, Рома.

— До встречи. — в трубке раздались гудки.

На следующий день, Татьяна взяла сына и поехала в клинику, с тяжестью в сердце ожидая встречу с Лаврентьевым.

*

Самолёт следовавший рейсом «Франкфурт — Санкт-Петербург» приземлился в аэропорту Пулково. Стас понял, что больше не сможет переживать разлуку с женой, их размолвки и недоговорённость. Его тянуло домой, бизнесмен знал, что он сделает всё для того, чтобы уладить ситуацию, поговорить с любимой, всё выяснить и сохранить отношения с женщиной, которая была ему бесконечно дорога.

Мчась в автомобиле домой, мужчина вдруг вспомнил, как они познакомились.

Это было почти восемь лет назад. В тот день, они возвращались с другом из филиала их компании в Новгороде. Лил жуткий дождь, водитель потерял управление и случилась авария. Горин, по счастью, отделался лёгкими травмами, шоком и сотрясением. А вот Дима, его лучший друг, пострадал очень сильно. Можно сказать, сильнее всех, если не брать в расчёт того, что водитель и вовсе погиб. Стас сумел выбраться из машины, вытащил Дмитрия, мёртвого уже водителя и вызвал скорую.

Когда их доставили в больницу, он изо всех сил старался контролировать ситуацию. Но, как выяснилось, в тот день пострадали не только они. В медицинское учреждение привозили одного за одним, людей попавших в невероятную аварию где-то в области. Врачи работали разрываясь между пациентами и к Дмитрию с Станиславом долгое время не подходил никто из медиков. Опасаясь за жизнь и здоровье друга, Горин, сумев преодолеть не самое приятное состояние и плохое самочувствие, лично пошёл искать врача.

Он распахнул дверь ординаторской и заметил стоящую возле стола над какими-то бумагами девушку. Средний рост, красивая фигура, скрывающаяся под медицинской формой, золотисто-каштановые волосы, собранные в аккуратный, низкий пучок на затылке и прикрытые шапочкой. Лицо незнакомки было сосредоточенным, пухлые губы слегка поджаты.

— Значит, вы свободны и не работаете вовсе при этом? — разозлился Станислав. — У вас человек умрёт скоро, так и не дождавшись помощи, а вы здесь в ординаторской прохлаждаетесь! — громыхал он.

Врач подняла голову и недоумённо взглянула небесно-синими глазами. Этот взгляд на доли секунд ввёл бизнесмена в ступор. «Незабудка» — мысленно окрестил он девушку и почувствовал какой-то толчок в сердце.

— Дорогой товарищ пострадавший! — ироничным тоном начала говорить она в ответ. — Во-первых, я только что пришла с операции и пытаюсь найти историю болезни своего пациента, в которую необходимо внести запись; во-вторых, вы не очень то похожи на человека, находящегося при смерти; в-третьих, держите себя в руках и умерьте свой командирский тон!

Горин был озадачен такой отповедью хрупкой и милой девушки, но почувствовал, как заговорило уязвлённое ею мужское самолюбие и гордость.

— Девушка, я бы на вашем месте не особо то острил! А то быстро потеряете работу, если вы забыли, что такое клятва Гиппократа! Вы работать будете или нет?

— А вы мешать мне выполнять мою работу будете? — не осталась в долгу Таня.

— И чем же, интересно, я помешал вам? Тем что не дал отсиживаться в ординаторской и пить кофе с печеньем?

— Нет, тем, что вы здесь стоите, только орёте и угрожаете почём зря, вместо того, чтобы показать того пациента, которому нужна помощь! Потому что вы, как я посмотрю, живее всех живых!

Стас вновь растерялся на несколько минут.

— Так и будем стоять, товарищ потерпевший? Или пойдём спасать людей? — насмешливо спросила девушка, улыбаясь с того, как резко самоуверенный пациент замолчал.