Пока разгорался бой на стене, братнийцы пытались пробить ворота крепости. Они подкатили длинный таран, и, несмотря на то, что стрелы нещадно выкашивали их одного за другим, принялись бить по большим, обитым металлическими листами воротам. В какой-то момент казалось, что оборона крепости не выдержит, и ворота вот-вот распахнутся перед противником. Однако они стояли крепко.

Храбрые защитники смогли найти управу на неугомонного противника. Несколько человек поднесли бочки с горючей смесью. Их быстро открыли, и жидкость полилась на противника, отчаянно штурмовавшего ворота. Еще через секунду к ногам осаждающих упал зажженный факел, и раздались душераздирающие вопли. Солдаты, которые так отчаянно пытались пробить ворота, вспыхнули как спички и бросились прочь, оставив таран и кучу трупов товарищей. Эти живые факелы кричали не своим голосом. Пламя, которое невозможно было погасить, терзало плоть, и только пущенная стрела могла оборвать их адские мучения.

Бой длился целый день. Повсюду летали стрелы, слышался лязг оружия и крики людей. Казалось, что этот кошмар никогда не кончится. Но к вечеру братнийцы прекратили наступление, не добившись никакого успеха. Фильнийские солдаты стойко обороняли крепость. Несмотря на завершение битвы, солдаты с передовой, которые итак вымотались за целый день непрекращающегося боя, кинулись на помощь тыловым, которые бились с пожарами. Кровожадное ненасытное пламя не собиралось сдаваться просто так. Пока тушили одно здание, огонь успевал перекинуться на соседнее. Лишь глубокой ночью удалось погасить последние очаги пламени…

Поздним вечером Бренер сидел в своем шатре, нервно постукивая пальцами по столу. Он переживал не потому, что ему не удалось сегодня взять крепость, и не потому, что потери по предварительным докладам оказались серьёзными. Он нервничал, потому что давно ожидал важные вести, но их до сих пор не было.

В шатер вошел Кеслер, и остановился на пороге, ожидая разрешения короля пройти. Бренер взглянул на вошедшего и с нетерпением спросил:

– Есть ли новости от Валтера?

– Пока нет, ваше величество.

– Тогда для чего ты пришел? – раздраженно бросил король.

– Я бы хотел поговорить с вами насчет завтрашнего наступления.

– Слушаю тебя.

– Мне кажется, что мы должны оставить эту затею, и отступить. Если так и дальше пойдет, мы потеряем армию, а крепость так и не возьмем.

– Как ты смеешь такое мне предлагать?! Как у тебя вообще язык повернулся? В своем ли ты уме, несчастный? Мне такие военные советники, Кеслер, даром не нужны, ты понял меня?! – вспылил Бренер. Его голубые глаза наполнились яростью.

– Ваше величество, я всего лишь забочусь о вас и о вашей армии, – начал поспешно тараторить Кеслер.

– Я не отступлю, поджав свой хвост, чтобы потом фильнийцы смеялись мне вдогонку. Я не ты, Кеслер, – король стал говорить чуть тише, но все же на повышенных тонах. – Если мы возьмем Пирс – крепость, в неприступности которой уверен каждый фильниец, они станут нас бояться. А потом, когда эта война кончится, спустя многие годы все будут говорить, как Бренер со своей армией покорил крепость, которую никто и никогда не мог взять. Поэтому, Кеслер, не смей даже подходить ко мне со своими бредовыми идеями. Я ни за что не отступлю! Слышишь меня?! Ни за что! Убирайся отсюда, и возвращайся, как только будут новости от Валтера.

Кеслер, обруганный и униженный, отвесил глубокий поклон и поспешно вышел. Разгоряченный и нервный Бренер принялся расхаживать по шатру. Он продолжал ждать. Монарх надеялся, что сейчас Кеслер снова вернется и скажет, что Валтер нашел проход. Но ничего не происходило. Весь вечер от Валтера новостей не было, отчего Бренер становился все более раздражительным. Он даже обругал за нерасторопность слугу, который накрывал ему ужин. Всю ночь Бренер не сомкнул глаз. Он все ждал, что вот-вот к нему придут и скажут хоть что-то, хоть какие-то новости от Валтера. Неведение буквально сводило короля с ума. Всю ночь он проворочался, а ранним утром, находясь в самом плохом расположении духа, отдал приказ к наступлению.

Следующий день по-прежнему не принес никаких успехов братнийцам. Хоть они и сражались отчаянно, и даже несколько раз пытались пробить ворота, за что их снова облили маслом и подожгли. После этого к воротам они больше не подходили.

На стене им тоже не везло: фильнийцы ловко сбрасывали с осадных лестниц карабкавшихся воинов. Тех же, кому все-таки удавалось взобраться на стену, ждала неминуемая гибель от разъяренных защитников. Вечером бой закончился. Среди братнийцев были большие потери и мрачное настроение. Всю ночь в лагере звучали вопли раненных и искалеченных солдат. Король хотел было выйти и пройтись среди воинов, чтобы их немного подбодрить, когда к нему в шатер вошел Кеслер, а следом за ним грязный, с исцарапанным лицом, но радостной улыбкой Валтер.

– Ты нашел его?

– Да, ваше величество.

– Отлично, – выдохнул король, еле сдерживая радость. Если бы он был один в шатре, то подпрыгнул бы как ребенок, которому подарили на день рождения долгожданную игрушку.

– Рассказывай все что знаешь, – приказал Бренер.

– Мы нашли проход, ваше величество. Он находится в лесу недалеко от реки Сенева. Было довольно трудно его отыскать, но мои люди справились. Как вы говорили, рядом с проходом растут две осины. Их широкие ветви закрывали проход, отчего мы сразу не смогли его найти, – тут Валтер замолк на мгновение, переводя дух, и продолжил. – Мы вошли туда. Пройдя километра полтора, по длинному сырому коридору, очутились прямо перед лестницей, которая ведет в небольшой домик, в котором, как показалось, никто не живет. Осмотревшись немного, мы спустились и вернулись назад.

– Валтер, ты и твои люди будут щедро вознаграждены, – сказал довольный Бренер. – Но у меня вопрос: сколько людей сможет пройти по этому коридору?

– Я думаю, вооруженный отряд из тридцати человек запросто пройдет. При желании, мне кажется, туда можно направить и большее количество людей.

– Чудесно! – Бренер подошел к карте и, улыбаясь, ткнул пальцем в то место, где была обозначена крепость. – Завтра на рассвете Пирс будет нашей.

– В этом нет никаких сомнений, ваше величество, – вмешался в разговор Кеслер.

– Мы направим туда два отряда. Поздно ночью, когда все будут отдыхать, наши солдаты проберутся в крепость и откроют ворота. А когда они будут открыты, наша армия войдет в крепость. К утру Пирс падет, – Бренер отошел от стола и присел в походное кресло. – Валтер, вы возглавите отряды, а вы Кеслер, поведете в бой армию, когда ворота будут открыты, – в ответ оба поклонились и вышли.

Глубокой ночью, когда, казалось, весь мир еще спит, Валтер вместе со своими людьми шел по длинному коридору, освещая путь факелами. Поначалу братнийцам пришлось идти по колено в воде. Но по мере приближения к крепости, влага отступила, и в коридоре стало сухо. Пройдя до конца, они очутились перед железной лестницей. Вскарабкавшись, братнийцы оказались в небольшом домике, в который с трудом поместились все люди. Валтер тихонько приоткрыл входную дверь, и вышел, перед этим подав знак товарищам, чтобы они оставались на месте. Ещё в прошлый раз он подметил, что домик находится недалеко от стены, а до ворот расстояние – не более трехсот метров. Валтер заметил какое-то движение неподалеку. Он моментально присел за бочки, что стояли в десяти метрах от дома, и начал всматриваться в темноту. Вооруженный солдат двигался прямо к дому, в котором прятались братнийцы. Валтер не сводил с него глаз. Солдат шел спокойно, неторопливо. Он уже прошагал мимо притаившегося за бочками Валтера. Надо было что-то срочно предпринять. Если солдат увидит дом, набитый братнийцами, он тут же забьёт тревогу, и весь план сорвётся.

Валтер действовал быстро: когда солдат собрался уже открывать дверь, братниец сзади закрыл ему рот и перерезал горло. Валтер оттащил еще бьющееся в предсмертной агонии тело туда, где прятался несколько секунд назад. Осмотревшись еще раз, Валтер вернулся в дом. Через несколько минут оттуда один за другим выбегали люди, которые в черных доспехах были практически не заметны в кромешной ночной тьме. Братнийцы разделились на две группы: одна направилась на стену, другая продолжила движение к воротам.