- Я не голодна, - отказалась она, все еще находясь под впечатлением от кофе. – Ты, собственно, пришел зачем?

Четинкая даже задумался. И правда. Зачем же он там пришел. Но руки все еще сжимали папку, вытащенную накануне из урны. Ту самую, из-за которой грозила разразиться полномасштабная война, первые бои в которой он, собственно, сам не понял, как проиграл.

- А я ознакомился с твоим меню, джаным, - улыбнулся Реджеп от уха до уха, сверкнув белыми зубами.  – Внес кое-какие правки. Глянешь?

- Какие еще правки? – Таня с подозрением взяла протянутые ей бумаги, быстро их просмотрела и подняла глаза на шефа. – И что это значит?

- Это значит, джаным, - Реджеп наклонился над ее столом и оперся обоими кулаками о столешницу, внимательно разглядывая ее лицо и излучая смешинки глазами, - что я согласен частично перекроить меню, как ты и хотела.

- Где соль мёньер? – без лишних предисловий спросила она.

- Среди прочих пожеланий не поместился. Зато, погляди, там теперь есть манчхер джхол. Поверь, такого у нас никто не готовит, и это будет бомба, джаным!

- То есть не умеешь?

- Аллах, Аллах! Ну что ты заладила, умеешь-не умеешь! Я говорю тебе про бенгальское рыбное карри, самую звонкую песню восточно-индийской кухни, а ты мне опять про рыбу жареную. Это уже даже не смешно! Вот ты знаешь, как готовится манчхер джхол, а?

- Знать что и как готовится – твоя забота!

- Ну давай я тебе приготовлю – и ты забудешь навсегда про дурацкий морской язык. Ты забудешь вообще обо всем на свете, джаным, едва кусочки хилсу, пропитанные куркумой, чесноком, луком, тертым имбирем и индийскими специями, коснутся твоих прекрасных губ.

- Это у тебя с памятью плохо, - усмехнулась Таня. – Переел своего карри?

- Нет, у меня с памятью все отлично. И я по-прежнему помню, что я – шеф-повар ресторана. И я отвечаю всем, что у меня есть – честью, положением, репутацией – за то, что прямо сейчас находится на столах наших гостей. Меню – это моя работа, джаным. Твоя – вот, - он ткнул в ее документы, - бумажки перекладывать. Потому что ты пока еще никто. Ты даже еще не вышла из ясельной группы, чтобы позволять себе нарушать порядок в сфере, в которой единственной во всем ресторане все работает, как часы. Ты можешь свой красивый нос совать куда тебе вздумается, но только не туда, где хозяин я. Потому что это мои – честь, репутация и положение.

- И чем же твоей чести мешает соль мёньер? – насмешливо спросила она.

- Тем, что ты лезешь не в свое дело.

- Не тебе решать, что мое дело, а что не мое.

- Возможно. Но я точно знаю, что вверено мне. Я за кухню получаю заработную плату. И не позволю тебе творить на ней все, что вздумается. Не доросла еще. И не дорастешь.

- До чего именно? – сердито поинтересовалась Таня.

- До того, чтобы мне приказания раздавать.

- Тебе их директор раздает, если ты не заметил.

- Кажется, директор у нас пока еще Хомяков, а не ты.

- Точно! Меню тебе кто дал в работу?

- Не в работу, а для ознакомления. Я ознакомился. Мне не понравилось.

- Только не надо меня снова поить соленым кофе!

- Ну что ты! Это был эксклюзив! Я не повторяюсь!

- Ну и на том спасибо, Реджеп-бей! – фыркнула Таня.

- Пожалуйста, Татьяна-ханым. Обращайся! Только на Маффине, как на подопытной мышке, не испытывай, он мне нравится.

- Мне тоже, - улыбнулась Таня в сторону Маффина. – Поэтому придется жертвовать собой.

- Очень гуманно с твоей стороны, - оскалился он. В этом месте можно бы было развернуться и уйти – тактическая победа была одержана. Моральная, вроде бы, тоже. Но так уж вышло, что Шеф и шагу ступить не успел, как дверь в Танин кабинет распахнулась и на пороге нарисовалось перепуганное лицо менеджера зала. «Вера», - гласила надпись на бейджике.

- Вера? – повторил за Таниным внутренним голосом, читавшим буковки на этом самом бейджике, Реджеп.

- Ну конечно! – подкатила глаза Вера. – Где тебя еще искать, если не здесь! Будто медом намазано! У нас проблемы, шеф!

- Какие еще проблемы?

- Посетительница зуб сломала!

- А я при чем?

- Форель ела. Говорит, пережарено.

- Чушь! Быть такого не может! Где?!

- В рок-зале.

- Машалла! – гаркнул Шеф, отпихнул Веру в сторону и рванул прочь, позабыв и про меню на Танином столе, и про мышонка по имени Маффин. Шутка ли – такие новости.

По той же причине за Реджепом ринулась и Таня. Влетела следом в кухню и замерла на пороге, наблюдая за происходящим. Шеф на пару с су-шефом Симеоном и несколькими линейными поварятами, а еще официанткой и Верой стояли, окружив блюдо с почти полностью обглоданной тушкой форели, и наперебой галдели.

Громче всех звучал голос су-шефа, который уверял, что гостья ресторана, если бы и сломала свой злополучный зуб, то разве что о хребет, ибо он лично оформлял рыбу на блюде после гриля. А у хорошо приготовленной рыбины хребет бы разваливался, был бы мягким. Стало быть, и такой вариант исключен.

- Да она уже с поломанным пришла! – в последний раз пыхнул су-шеф и сердито опустил голову.

- Какая разница, с каким она пришла, если закатила скандал на весь ресторан и требует жалобную книгу, - возмутилась Вера. – Надо решать.

- Что тут решать?! – огрызнулся су-шеф. – Она просто не хочет платить.

- Она начнет шляться по соцсетям и везде смешивать нас с говном, - добавила официантка.

- Люсь, не на кухне!

- Ой, какие все нежные! А если в суд пойдет?

- И чего добьется?!

- Гнать ее взашей и все, Реджеп!

- Тихо! – гаркнул Шеф, да так, что все смолкли. – Вера. Живо в зал. Кто там с этой страдалицей?

- Хостес.

- Идиоты. Бегом к ней. Убалтывай, как хочешь. Разреши не оплачивать. Предложи ей сертификат на следующий ужин. И десерт в качестве извинений от шефа, поняла?

- Поняла. А если она захочет, чтоб мы ей лечение оплатили?

- Не захочет. Блефует она, Вера!!! Она даже второй раз к нам вряд ли придет!

Менеджер только кивнула и бросилась в зал.

- Интересно, как она без зуба десерт твой есть будет? – пробурчал су-шеф.

- Панна-котту. Нам нужна панна-котта! У нас есть?

- Да, сейчас оформим.

- Вперед!

Все вокруг снова пришло в движение. Народ сновал по кухне, выполняя свои функции, а Реджеп еще несколько мгновений переводил дыхание, глядя на дурацкую рыбу на тарелке, из-за которой поднялся весь этот шум. Потом поднял глаза и столкнулся взглядом со все еще торчавшей рядом Таней.

- Честь и репутация, значит, - медленно проговорила она и скрестила на груди руки. – Реджеп-бей, а у нас в ресторане система штрафов есть? Нет? Не успела еще промониторить.

- Можешь не мониторить. Нету, - мрачно ответил он. – Кто виноват, тот и возмещает. Потому не волнуйся, за ее ужин заплачу я. «Соль Мёньер» убытков не понесет.

- Благородно, конечно, - кивнула Таня, - но неэффективно. Думаю, я поговорю с Валерием Анатольевичем, разработаю все сама. А начнем с кухни. Это же главное, правда? Ну то, что находится на столах наших гостей.

- А не многое ли ты разрабатываешь сама?

- В самый раз!

- Пойди папе пожалуйся! Пусть он разберется!

- Обязательно! Сегодня вечером и расскажу.

- Успехов!

- И тебе, - хмыкнула Татьяна Романовна. – Не забудь про обед для Маффина. Только пусть не будет, как с форелью. Ему зубы еще пригодятся.

С тем и ретировалась с кухни, оглашая коридор стуком каблучков. Этот стук и знаменовал собой фиаско, сменившее тактическую победу. И моральную тоже. Всякое превосходство слетело с него, как и не было. Откуда только эта беззубая взялась на его голову, Машалла!

В конечном счете, Реджеп свалил прямиком за ней. Настроения, если оно и присутствовало еще с утра, не стало вовсе. Курить хотелось, как и накануне.

Потому ничего лучшего, как выпереться на улицу через служебный вход, он не нашел. В лицо пахну́ло волглым и колючим воздухом – с утра резко похолодало, а к обеду так и вовсе погода не радовала. Что-то мерзкое сыпалось с неба – упрямо, как дочка Моджеевского, и уныло, как дальнейшие перспективы Реджепа Четинкаи, которого эта самая дочка Моджеевского довела до бешенства. И с каждым днем доводила все сильнее. Если к вечеру температура упадет ниже нуля, а то, что сыпется с неба, заледенеет, то придется бросить Ямаху здесь, на парковке, а с утра сунуться в сервис – установить новые свечи, сменить масло и главное – поставить резину. Явно же после смены с ног валиться будет, чтобы еще среди ночи на дороге концентрироваться. Дерьмо! Ведь все так хорошо начиналось!