Таня уныло выслушала Женю и вымученно улыбнулась. Странно. Она и с матерью эдак почти по душам никогда не разговаривала. Вообще никогда. Даже до развода родителей. Нина сначала баловала, потом сделала из нее инструмент давления на неверного мужа, а после того, как поняла, что он не вернется, и вовсе только решения свои объявляла, не считаясь с мнением дочери. А тут на тебе! Мачеха. Таня снова принялась блуждать взглядом по ровным плиткам, которыми был вымощен двор, и со вздохом проговорила:

- Просто сегодня из-за меня один хороший человек остался без работы.

- Это не из-за тебя. Это потому что другой хороший человек ерундой занимается, - буркнула Женя, пообещав себе, что этому самому идиоту придется спать на диване. Во всяком случае, сегодня. Потому что она не выдержит и сообщит ему свою точку зрения насчет отделения мух от котлет и зерен от плевел. – Таня... ну хватит уже мерзнуть. Давай домой? Поздно ведь.

- Нет, - дернулась Таня. – Не поеду домой.

- Ну а к нам? Дом большой, с Романом даже не пересечешься... а и пересечешься – выскажешь все, что накипело.

- Нет, спасибо. Я придумаю что-нибудь. Вы не беспокойтесь.

Ну а как ей было не беспокоиться? Бедный ребенок совершенно разбит, спасибо папе с мамой. В некотором смысле, она бы ее уже даже к своему отцу отволокла на реабилитацию. У семейства старшего Малича был талант настроение людям поднимать. Но как ни крути, а вся эта ситуация – то, что Тане нужно прожить самой. И разобраться. Причем, возможно, в первую очередь в самой себе, если хотя бы немного правда то, что говорила Нина насчет ее романа с тем восточным принцем.

Женя снова сунула нос в шарф от холода. Очень холодно. И на завтра даже снег обещали. Но сбудется ли снег у переменчивого моря?

- А в Золотой берег? – Женя кивнула на высотку, разбрасывающую яркие лучи прожекторов в небо. – Квартира пустая стоит, можно пока там лагерь разбить.

- Можно? – оживилась Таня.

- А почему нет? Считай, городская резиденция Моджеевских.

- Да я не претендую. Там папа всегда сам жил. Ну и… с вами.

- Ну жил. Теперь не живет. Пошли. Не на лавочке же ночевать, Тань? – Женя поднялась со скамейки и поправила воротник пальто. Потом поглядела на бельевую веревку, протянутую от фонтана к сараям, и улыбнулась. – Тут, конечно, живописно, но спать лучше в кровати.

- Спасибо, - поднялась за ней следом и Таня.

Женька кивнула и направилась к калитке, прислушиваясь к Танюшиным шагам за спиной. Ну точно маленький воробушек со своими беззвучными прыжками по земле.

Добрались они быстро. Еще быстрее забрали ключ у консьержа, который работал здесь со времен первого заселения и вечно разгадывал кроссворды на проходной. И через пару минут в фойе и лифте они оказались перед дверью достославной Моджеевской квартиры, в которой когда-то давно все начиналось. А теперь, возможно, продолжится. От Тани зависит.

Женя отперла, впустила падчерицу внутрь и включила свет.

- Сейчас покажу тебе, где здесь белье, и уйду, - мягко сказала она, надеясь, что еще не очень надоела.

- Вы только папе не говорите, пожалуйста, - попросила Таня, топая за Женей по огромной квартире, расположение комнат в которой смутно припоминала. – Ну хотя бы пока.

- Не буду. Я постараюсь помочь, насколько смогу.

- Спасибо. Вы и так уже помогли, - Таня обвела взглядом комнату, где Женя показывала ей шкаф с бельем. – А то бы мне, наверное, в гостиницу пришлось ехать.

- У вас еще дача есть, там Рома жил когда-то, - рассмеялась Женя. – Ну все. На кухне сама разберешься лучше меня. Если что-то еще нужно или какие-то вопросы – звони. Договорились? 

- Дачу оставим для Бодьки, - хихикнула Таня.

- Если он когда-нибудь вернется. Вы общаетесь хоть немного?

- Ну так… - неопределенно ответила Таня.

- Ясно... ну я пойду.

- До свидания, - кивнула Моджеевская-не-самая-младшая, провожая Женю до дверей.

Уже там, почти на самом пороге, Женя не выдержала и снова обернулась, теперь уже с некоторым любопытством глядя на ребенка, который теперь точно был в тепле, покое и безопасности. А значит, с остальным должен справиться. Все же не пять лет ребенку.

И потому...

- Тань, а если не секрет, то к кому ты в гости-то ходила? Я в Гунинском особняке всех знаю и ума не приложу, с кем ты там можешь общаться. Не с бабТоней же.

- А? Нет, конечно, - Таня на мгновение замялась, но все же ответила: - Там Реджеп квартиру снимает. Только папе не говорите, а то он его и оттуда выживет.

Женя едва не хихикнула. Еле-еле сдержалась...

- А Реджеп – это тот повар, да? – с самым серьезным видом спросила она, но одному богу известно, чего ей это стоило.

- Тот самый.

- Баба Тоня наверняка в восторге, - не выдержала и все-таки расхохоталась Жека и побежала к лифту, на ходу отмечая, что при таком раскладе Роман может хоть наряд полиции вызывать, хоть отряд ВДВ, хоть всю армию – ничего он с Таней уже не сделает. Она и малыми силами заставит его капитулировать.

И к тому же ей было интересно, нет ли у Моджеевского еще каких конкурентов, чьи внуки лет через пятнадцать возьмутся отбивать у него Лизку.

Несмотря на бессонную ночь, на следующий день Таня была полна решимости и энтузиазма. Ее попытки отвлечься, зависнув в своем блоге, привели к тому, что к утру у нее был готов очередной план действий. Постаравшись избежать невыполнимых (пока!) целей, к вечеру она смело могла поставить галочки напротив каждого пункта.

Первым делом она, удостоверившись, что мама и Арсен Борисович разъехались каждый по своим делам, проникла к ним в квартиру. Главной задачей значилось забрать Маффина. Не доверяя матери, она не могла позволить погибнуть ни в чем неповинному животному. Хватит и того, что они Реджепу устроили! Воспользовавшись моментом, Таня собрала чемодан, прихватив с собой самое необходимое, но с расчетом сюда не возвращаться долгое время, а в идеале – никогда.

Еще одна поездка в Золотой берег привела к тому, что в ресторан Татьяна Романовна прибыла значительно позже начала своего рабочего времени. Впрочем, как известно, начальство не опаздывает. Да и Хомяков, оказавшийся на работе, но уже с утра хлебавший не кофе, а валокордин, был несказанно рад ее приходу, пусть и с задержкой. Авторитарно сбагрив на нее поставщиков и предновогоднюю бумажную волокиту, сам он смело ринулся в бой с кухонной братией, где уже во второй половине дня сумел-таки одержать небольшую тактическую победу, наведя худо-бедно порядок среди су-шефов и посудомоек.

Среди забот время пробежало слишком стремительно. Только когда в кабинете раздалось Настино «Бай!», Таня поняла, что день подошел к концу. И спустя полчаса она звонила в дверь квартиры Реджепа, держа в одной руке пакет с ужином из «Соль Мёньера», а в другой – коробку с «Азулом».

На сей раз Шефу понадобилось куда меньше времени для того, чтобы открыть дверь, чем в прошлый раз, из чего напрашивался вывод, что он, по крайней мере, не спал перед ее приходом. Да и одет он был уже не в халат, а во вполне приличные футболку и спортивные брюки. И даже с традиционным хвостиком из буйной челки, а стало быть, готовился.

Это все она успела оценить буквально за секунду, пока они молча смотрели друг на друга. После чего Реджеп выпалил совершенно охрипшим голосом:

- Привет! Заходи. Замерзла?

- Привет, - Таня сунула ему в руки пакеты и захлопнула за собой дверь. – Замерзнуть не успела. Да и не холодно сегодня. Снег обещали, но дата, как обычно, не совпала.

Реджеп, забрав ее поклажу, поплелся с ней на кухню.

Сегодня он провалялся до обеда в кровати, чувствуя себя чуть лучше покойника. Посредством порошков боролся с температурой, которая сегодня поднималась выше отметки в 38 градусов. Иногда выползал хлебнуть Таниного бульона. Из плюсов было то, что жар он победил. Прямо сейчас у него было 37,2. Из минусов – прорезался кашель. Причем сразу нехилый такой. Так что донимали его теперь не только сопли, и бой он вел по всем фронтам сразу, однако это не помешало Реджепу Аязовичу в 16:00 очнуться, что вечером приедет Таня, если не забудет про свое обещание. И потому, осознав эту мысль, Четинкая титаническим усилием заставил себя подняться, сунуть в стиралку все, на чем спал, все, в чем ходил, и все, во что потел. А потом принял душ, хлебнул еще жаропонижающего и отправился заваривать чай.