От вчерашней слабости и испуга осталось только воспоминание. Не знаю, помогло ли мне лечение мамы Самирана, но образы умирающих, эхо их стонов и стоп-кадры внутренностей, вываливающихся из вспоротых животов больше не вызывали тошноты.

Наоборот, очень хотелось есть и пить.

Я даже застыдился. Надо быть сильнее. Нельзя падать в обморок от каждого мертвяка. Пусть я и плохой историк, но знал, что древний мир был жесток. Это в двадцать первом веке можно прожить изнеженным хикканом, не выходя из квартиры, окружив себя игровыми консолями, розовыми пони и доставочной пиццей.

Кроме того…

Листья и ветки в арке зашуршали и раздвинулись. Вошла мама Самирана. Одета в тонкую и лёгкую ночнушку. Волосы прикрыты таким же лёгким платком. Лицо заспанное, но со следами тревоги.

— Я уже обрадовался, что никто не будет врываться ко мне без спроса, — сказал я.

Прекрасная Мадхури Саран молча подошла и положила руки на мой лоб.

— Линия Духа больше не дрожит, — сообщила она через несколько секунд.

— Ага, знать бы ещё что это за Линия такая.

Мадхури опустилась на пол и села, поджав ноги, пришлось сесть напротив. Эх, как я скучал по нормальной мебели. Могу ли я обзавестись лектусом? Или он не положен мне по иерархии?

— Что задумал Похар Те-Танга?— прямо спросила Мадхури Саран. — Я знаю, что он в сговоре с Вакарангой Карехи, с этим вонючим мясником.

— Думаете, нам именно об этом надо говорить в столь ранний час? — спросил я.

— Нет, но я должна знать.

— Вы должны знать, что я ничего не понимаю в жизни Дивии. Вместо того, чтобы расспрашивать меня о том, что мне непонятно, вы должны научить меня тому, что знал Самиран.

Мадхури Саран тяжело вздохнула:

— Если ты навсегда поселился в теле моего сына, то убью тебя без объяснений. Ты не принадлежишь нашей жизни.

— И всё-таки я здесь. И у меня есть грани, которые, как я понял, весьма ценятся.

— «Ценятся», — презрительно повторила Мадхури. — Грани нельзя оценить, ибо они — дар Создателей. Как и вечный полёт Ди…

Я поморщился:

— Давайте без вот этого вот пафоса. Создатели-шмоздатели и прочий вечный полёт. Я знаю, чем он закончился. Сейчас мне нужно знать, как работает ваша система? Что показывает Внутренний Взор? Почему Внутренний Голос иногда лезет с пояснениями, а иногда отвечает, что между нами непонимание?

На лице Мадхури Саран выразилось смятение.

— Но я… я не знаю… я не умею учить основам… Их все знают с детства…

Вероятно, мои вопросы походили на то, если спросить у врача-терапевта в больнице, как работает система избирательного права или попросить описать структуру взаимоотношений в Министерстве Чрезвычайных Ситуаций и его взаимодействие с аппаратом президента.

Я смягчился:

— Просто помогите мне понять что тут к чему.

— Я не могу за одно утро научить тебя всему, чему Самиран учился всю жизнь, — ответила мама Самирана.

— А придётся, если хотите моего содействия против интриг своего любимого мужа.

Мадхури Саран задумчиво прикусила нижнюю губу и скосила глаза в сторону, размышляя. Начинающаяся заря, отразившись от потолка, подсветила левую сторону её лица розовым, правая ещё утопала в утренней синеве.

В этом освещении она была особенно прекрасна.

Поймав мой взгляд, Мадхури Саран торопливо одёрнула ворот ночнушки. Потом стянула с моего матраса одеяло и накрыла себя.

— Я попробую, — сказала она. — Но не знаю с чего начать. Будет лучше, если ты будешь задавать вопросы.

Вопросов у меня было множество, но я брякнул совершенно неожиданный:

— А почему вы не мёрзнете? Я сейчас околею от холода, а вы ходите почти голая. И вообще, почему одни дивианцы кутаются в шубы, а другие рассекают по воздуху в одних крошечных чёрных туниках?

Мой вопрос вызвал неподдельное удивление у Мадхури:

— У кого есть озарение «Закалка Тела», тому не страшны внешняя стужа или жар.

— Где брать озарения? Могу ли я так же? И крылья чтобы тоже были? А как запускать орлов? А буйволов? Как лечить раны? Как варить озарённое мясо? И можно ли его жарить? Как…

— Ох, чужеземец, мне кажется, ты так ничего не поймёшь. Давай я попробую рассказать тебе о Дивии так, как мне рассказывали в детстве.

— Давайте.

— Начать надо с главного — с дара Двенадцати Тысяч Создателей.

Каждый родившийся на Дивии получал некие двенадцать тысяч граней, которые приходили новорождённому прямо из Сердца Дивии. Из этих граней можно складывать озарения: некие магические воздействия, которые давали озарённому особые умения.

Но использовать грани во младенчестве или детстве нельзя. Они как бы разблокировывались при достижении «нужного возраста». У мальчиков лет в четырнадцать-пятнадцать, иногда — раньше, иногда — позже. У девочек лет в двенадцать-тринадцать.

(Этот факт я сразу связал с половым созреванием).

— В Доме Опыта вы изучите основные озарения, необходимые каждому, — пояснила Мадхури.

— Такие как?

— Такие как: действие ветра, огня, воздуха или молний. Усвоите простые целительные озарения: заживление малых ран, остановка кровотечения, избавление от болезней.

— Мы будем тратить на них грани?

— Конечно. Но ты же понял, что один раз усвоенное озарение навсегда остаётся с тобой.

— То есть я трачу грани только один раз, когда усваиваю озарение?

— Да.

— А потом могу использовать его неограниченное число раз всю жизнь?

Мадхури Саран покрутила головой:

— Между применением каждого озарения проходит промежуток времени.

— Ясно. И сколько длится кулдаун?

Мадхури злобно на меня посмотрела:

— Употребляя неизвестные слова, ты вызываешь подозрение окружающих.

— Хорошо. Сколько времени должно пройти между применениями озарений?

— У каждого человека своё время.

— И зависит оно от…

— Зависит от Линий Духа, Тела и других Линий, связанных с выбранным предназначением. Оно зависит от всего тебя. Поэтому идущий по Пути Двенадцати Тысяч Граней должен быть здоров, бодр и не страдать странными мыслями или пороками пьянства, вдыхания дурман-дыма, обжорства…

— Рукоблудия, — насмешливо добавил я.

— Всего, что вынимает силы из сосуда твоего тела и вызывает бесцельное дрожание Линий.

Я ткнул пальцем в свою тщедушную грудь:

— Ваш сынок явно не намеревался бежать по Путям Граней, не так ли?

Глаза Мадхури вспыхнули гневом — я снова оскорбил её сыночка, хотя и не сказал ничего, кроме правды.

Далее Мадхури пояснила, что «кулдаун» был у каждого озарения. То есть, применив одно, я мог применить другое, пока первое возвращалось. Правда, использование нескольких озарений подряд растягивало время возвращения всех. Особенно, если ты уже устал или ранен. Или если враг или обстоятельства нарушили твои Линии Духа и Тела.

Задумчиво Мадхури напомнила:

— Поэтому так важно иметь тело камня, выносливость зверя, быстроту ветра и остроту ума воистину возвышенного жителя летающей тверди.

— Что ещё я получу в Доме Опыта?

— Там ты выберешь своё предназначение на Всеобщем Пути.

— С этого места поподробнее.

Мадхури была плохой рассказчицей. Перескакивая с пятого на десятое, она постоянно повторяла то, что я уже понял, но умалчивала непонятное.

Всё же я составил примерно представление о том, что такое предназначение и что такое озарение.

Каждое озарение могло быть разной силы и длительности. Чем сильнее и длительнее, тем больше граней нужно затратить на его усвоение.

То есть у идущего по Пути Двенадцати Тысяч Граней был выбор: выучить много слабых озарений или несколько сильных. Именно сильные озарения определяли твоё предназначение на Всеобщем Пути.

Мадхури привела в пример себя:

— Я владею одним ярким озарением «Восстановление Жизни». Тремя светлыми озарениями: «Мягкие Руки», «Молодой Образ» и «Живая Молния».