– Я бы не говорил так категорично, если бы мне не прислали вот это сегодня утром.

Он протянул мне сообщение на смартфоне. Полная суть такова, что путь Мистер Стивенсон приходит за «пальчиками своей милой невесты».

– Мистер Стивенсон…– начала я.

– Можно просто Блейк, – он поправил.

– Блейк, а есть это месть? Вы честно проворачивали ваши сделки? Не имеете врагов? Может, это розыгрыш. Ваша невеста не имела влиятельных покровителей?

Стивенсон отрицательно покачал головой, он говорил, что быть такого не может. Он показал, что эти изуверы пригласили его на кладбище там забрать «пальчики невесты». Блейк решил одному не идти и поэтому призвал Освальда, который переложил свое дело на меня.

– Я знаю, кто вы… – произнес Стивенсон, взглянув на меня.

Я поняла, что он имеет в виду, что я вампир. Какой же этот Освальд сплетник себе на больную голову! У Блейка есть плохая черта: он не говорит все полностью, не показывает полную картину дела, хотя знает. Или он осторожный, или сильно мне не доверяет. Я вытягивала из него предложения, но не нашла ничего путного. На кладбище он решил, что поедет со мной. Я понимаю теперь его тактику.

Похитители если б увидели его с другим мужчиной, например, Освальдом, то бы сильно начали осторожничать или считать, что Блейк привел копа или детектива. А я, девушка-подросток, не вызову подозрений, мол, взял подружку.

У Блейка был план: он спрячется в моей машине и будет оттуда звонить, а мне подослали просто, как приманку. Я почти была права. Я села за руль и приготовилась изображать будущую жертву, так как Блейк считает, что это обычные маньяки.

Мне тут позвонил Эдриан, хорошо хоть не в кладбище. Папа спрашивал, куда я спрятала одну бутыль, он весь дом перерыл и не знает, что кровь я иногда прячу за холодильником. Надо настроить беззвучный режим. Успокойся, будь естественной.

Вдруг Блейк дергает меня за руку и радостно заявляет, что они согласились взять оставшиеся деньги и одну девушку. Мистер Стивенсон с ними все время в торгах:

– Блейк, это, конечно, заманчиво. Но! В 9 вечера я обычно сижу дома.

– Вивьен, пожалуйста. Они же оставят её в живых!

– Конечно, только возьмите телефон моего папы и потом сами объясняйте. Я буду радоваться, когда буду их медленно убивать!

План набирал всё более безумные обороты. Я теперь не могла отказаться, это был почти моим звездным часом. Я вспомнила уроки театрального мастерства в младшей школе, где я играла Красной Шапочкой. «Линкольн» я оставила у особняка Стивенсона. Он посадил меня вперед и взял свой «Jaguar».

– Блейк, что они говорили насчет пальчиков?

– Ничего, Вивьен. Пальцы – не главное.

Он погнался быстро в это проклятое кладбище. Я отдала ему свою сумку, накрасилась вульгарнее и вуаля – я готова была вершить судьбы врагов.

– Я никогда не играла приманкой, Блейк.

Он сказал, что ничего. Теперь он был режиссером, а я капризной актрисой, которую должны были вырубить, запихнуть в грузовичок, конкретно поиздеваться и выкинуть внутренности. Я теперь была готова.

Сгущались сумерки, особенно было неуютно на кладбище. Он позвонил им.

– Вивьен, они сказали, что сейчас подойдут.

Стивенсон приготовил пачку собранных денег. Я знала, как играть. Я вышла и ногами увязла в грязной кладбищенской земле, вдруг я увидела, как на встречу вышли они. Эти изуверы осветили нас фонарями, их было трое с непроницаемых масках. Они осветили меня фонарем, я специально сделала вид, будто не понимаю, что происходит.

– Я накачал её наркотиками, она скоро отойдет, – произнес Блейк.

Ко мне тут же подошли и как товар дернул за руку. Кто-то засмеялся, я была стопроцентно уверена, что эти ублюдки – настоящие садисты и психи. Я многих отловила, в них безумие считывается сразу по запаху. Они были рады, что мы не привели ни хвост, ни полицию. Четвертый из этой банды сидел в грузовичке за рулем. Я специально упала на сырую землю и так озиралась по сторонам, будто меня лишили лобной доли. Им понравилось, что я была не в себе.

– Где моя невеста? – спросил Блейк, вытащив деньги.

Один похититель подошел к нему и тут я не поняла, что произошло. Блейк вскрикнул и упал, как я поняла, тот ударил его чем-то острым. Я лежала, притворяясь, что испытывающие трип. А Блейк вдруг начал истекать кровью, к такому я была не готова. Я не могу сдерживаться…Я поднялась и сказала, что меня здорово разозлили. Когда меня выведут из себя, то я неуправляема. Я выхватываю биту у первого и наношу заветный удар. Они в растерянности и не понимают, почему я такая быстрая и неуязвимая. Кто-то вытаскивает пистолет, я слышу, как он снимает предохранитель. Я подбегаю к нему и одним махом ударяю по руке, что он уронил пистолет на землю. Я поднимаю и мгновенно произвожу три выстрела. Враги повержены.

Как я и думала, четвертый был за рулем, он осознал, что что-то происходит не так. Похититель нажал на газ, но я начала догонять машину. У меня нет выбора: там Блейк истекает кровью. Я упустила грузовичок и кинулась к нему, но побоялась приблизиться. Я не удержалась и, несмотря на то, что ему нужна была моя помощь, кинулась пить кровь одного из раненого. Я продолжала осушать его вены, пока не насытилась. Мне стало жутко стыдно, я подошла к нему. Блейк лежал без сознания, я дотронулась до его пульса, редкий пульс был. Они ранили его в живот, но Стивенсон выжил, как потом я узнала. Я замела, как могла следы преступления и повезла его на «Ягуаре» до ближайшей больницы. Позвонила Освальду: пуская сам подбирает трупы. Всё же я не могла бросить его невесту в беде. Как в страшном сне, я побежала через лес на кладбище, в больнице на меня посмотрели, как на ненормальную. Деньги Стивенсона были брошены на кладбище, пока их какой-нибудь мертвец не приберет себе.

Я приехала туда, когда был Освальд. Он клялся и говорил, что не думал, что будет так ужасно. Я перезваниваю Эдриану и говорю, что со мной все в порядке, хотя голос у меня дрожит.

– Освальд, нам надо найти «пальчики», – сказала я ему.

Удивительно, что я запомнила, что изуверы хотели оставить все в склепе. Я раньше даже гуляла на этом кладбище с Молли, мы искали острых ощущений, а потом вмиг повзрослели.

Освальд, ощупывая страшные могильные плиты, шел за мной. Было туманно и холодно. Он не задал ни единого вопроса.

– Освальд, идем же, – подбадривала я его, удивившись, что он трусил, как пятилетняя девчонка.

Я поняла сразу, что похитители имели в виду. «Пальчики рядом со скульптурой плачущего ангела в склепе» – запомнила я. На кладбище стоял отвратительный гнилой запах. Освальд посветил фонариком. Земля была недавно разрыта, я это сразу поняла. Взяла палку и начала ковырять в ней, пока не наткнулась на нечто плотное, но мягкое.

Мне было не мерзко. Я руками полезла в землю и нащупала зарытый сверток в пакте, мне удалось нечаянно его перевернуть. Я подняла его и пронюхала. Мне стало не по себе, я чувствовала запах человека.

– Бери! Что это по-твоему? – я протянула Освальду.

Ему было противно, он отказался брать в руки и принюхался тоже.

– Человечиной пахнет, – подтвердил он мои догадки.

Я кинула сверток обратно и села на могильную плиту. Мне вдруг стало невозможно находиться в этом мире.

– Гадкий ублюдок … – зашептала я в порыве злобы.

Освальд хотел успокоить, что все образуется, и я хорошо поступила, что убила двоих. Я посмотрела на него и накричала, что если он не найдет четвертого убийцу, то я убью его на следующей недели. Как вихрем это событие меня вскружило и выбило из седла. Я завалила собственноручно это дело, потому что играла по дурацкому сценарию. Я забрала свой «Линкольн» и преспокойно уехала домой, общая себе, что муки совести пройдут завтра.

– Чем ты пахнешь, Вивьен? – удивленно посмотрел на меня Эдриан, когда я припарковала свою машину.

– Трупами, – ответила я и поплелась к себе.

Через пару минут папа меня догнал и потребовал объяснений. Он все равно не поймет, я наплела что-то по кладбищенские походы.