Эдриан говорил, что планирует съездить на остров Мэн и починить дом, чтобы потом мы все вместе поехали туда летом.

– Не может быть, что ты оставишь меня одну.

– Не одну, а с Доком. Он не умеет строить. Я пригласил твою тетю Маргарет. До последнего хотел это скрыть в тайне.

– О, нет! Она же убьет меня, я должна буду целый день сидеть и разговаривать с ней, она такая занудливая задница, я хочу плакать и грызть паркет.

– Посади её с Доком, – говорит Эдриан, отмахиваясь.

– Это будет бомба! Мы последний раз пошли в кино, и она во время сеанса делала недовольные замечания всем подряд, пока нас не выгнали, а она им кричит, что сейчас уничтожит.

– Ну ж, родная кровь, – папа засмеялся, – она с Доком точно подружится, – он подмигнул, – Я бы хотел сходить с тобой в торговый центр, я куплю материалы необходимые, а ты вещи. А то наша Маргарет опять будет мне напоминать, что наш дом похож на казарму после Крестового похода.

Мне эта идея понравилась, я решила позвать Уильяма вместе с нами, но от наотрез отказался, мотивируя тем, что очень занят.

Как-то под утро я лежала под своей кроватью и тут услышала быстрые шаги по ступенькам.

– Черт! Я это сделал! – вскричал Док.

Я ушам своим не могла поверить, мне казалось, что я хватила галлюцинаций. Но это был Докери, и он произнес слово: «Черт».

– Докери! Который сейчас час? Святые пришельцы! Зачем он меня разбудил? – произнесла я машинально от удивления.

– Я открыл взаимодействие, помнишь, я ставил опыты.

– Док! Я не слышу тебя через дверь, – сначала я слышала только бормотание.

Тут на шум Докери поднялся мой папа, и этот парнишка на радостях начал говорить, что произошло. В химии мой папа ничего не смыслил. Докери позвал пробовать новый намного улучшенный образец синтетического заменителя. Папа стоял со стаканом и сделал такую кислую мину.

– Я не буду это принимать, я не знаю, что это… – мне этот заменитель не понравился, так я и сказала.

– Почему не будешь? Это уменьшит вероятность впрыскивания яда на 70 процентов. То есть, ты не сможешь заразить вампиризмом свою жертву в 8,3 из 10 случаев, не убивая ее, – торжественно заявил Докери.

– Чем больше мрут, тем меньше этих…как его …Ван Хельсингов, – подхватил Эдриан, смеясь.

– И меньше судебных процессов, – добавила я.

– Вас загонят все равно. Вампиры, не убивающие людей, это ж великолепно! – воскликнул Докери, словно собирался за Нобелевской премией.

– Док, это сравнимо с утопией Т. Мора. Не надо, – я спустила его на землю.

– Все равно это сделают с нами рано или поздно…или убьют, – пояснил он.

– Не в этом тысячелетии…Я фаталист, Вилли. Но, я думаю, я ещё порыбачу в своем ущелье. Но я не готов сейчас жить в Ирландии, дом не достроен, и сеть плохо ловит, как я буду зарабатывать? – Эдриан говорил правду такую, какой он её представлял.

– Док, в Ирландии же хорошо. Отбрось этот снобизм, ты же умный человек. А умные люди должны быть выше всех предрассудков. И до Кембриджа близко, – я пояснила ситуацию.

– Оксфорда! Оксфорда! – вскипел Докери.

– И его тоже. А я, ведомая, буду читать Джеймса Джойса, убивать и кромсать. Все же остров Мэн – лучшее, что изобрели динозавры. Ха-ха! папа опять будет спорить со священником и ругать местную власть, что не следят за жизнью, будет счастлив, а значит будет и думать о смерти. Хорошо, что у нас есть пути к отступлению. Док, посмотри уже "Во все тяжкие". Может, талант проснется к риску…

Я поднялась из его лабораторной, мне больше не о чем было говорить. Я слышала, как Эдриан хвалил изобретение Докери, хотя вкус, по моему скромному мнению, становится все хуже и хуже. Я ничуть не преувеличиваю, а говорю всё, как есть.

Я немного посмотрела скучных программ, пока не поднялся Эдриан. Он выглядел раздосадованным, тут же достал кровь из холодильника, наверное, чтобы запить гадость, предложенную Докери.

– Надо купить что-то, а что не понял? – начал говорить папа, садясь рядом. – Выйдем потом в магазин?

– Вообще-то, я и сама боюсь выходить на улицу. Я уже 1 месяц сижу дома. Ты разве не заметил?! – говорю я ему.

– Я буду рядом. Каратели давно уехали. Их накажут, дорогуша. Я всё замечаю.

Я договорилась, что сейчас приведу себя в порядок. Месяц в неволе расслабил меня, я стала милой, мягкой и податливой, смотрю даже мультфильмы и спорю о человечности. Я не испытываю злобы, потому что, я устала испытывать злобу, кипеть от ненависти. ««Надо становится мягче», – говорит мой папа». Я уверена, что где-то он прав. Надо отпускать то, что причиняет боль, и от этого жизнь станет проще.

Меня это хоть как-то успокоило, и вечером на папином новой машине поехали в главный торговый центр, где есть всё необходимо для апокалипсиса и после него. Мы поехали в самый дальний, в тот, куда мало кто ездил из нашего города, чтобы меня никто не узнал. Страшно предположить, что я тобой кто-то следит, строит различные коварные планы, рано или поздно паранойя начнётся.

– Давай закупаться книжками про экзистенциализм! Мы так давно не бываем в больших торговых центрах, что я даже не знаю, что выбирать. Дешевая косметика, наборы ножей, гламурных журналов, много тряпок и чистящих средств. Пакеты, пакеты, пакеты. Один большой телевизор и море сумок. А я покупаю одежду. Мне грустно замечать, что мне нечего надеть, да и ты, бывало, в гавайских штанах зимой в машину садился, – воскликнула я, пытаясь привлечь внимание своим монологом.

Мы оделись как можно неприметнее, обычные люди, отец и дочь старшего школьного возраста. Отличительная черта в том, что мы никогда не покупаем еду. Ни разу. Потому и приходится закупать необходимые вещи в разных магазинах. Как всегда, к прибытию в торговый центр мы готовимся: я выслушала все советы Докери, просветила папа, и надо держать дистанцию, не допускать, чтобы без твоего ведома кто-то близко подходил. Под вечер обычно полупустынно – и это идеальное время.

Вивьен с Эдрианом разделяется: он в отдел товаров для дома, а Виви, как обычно, идет по бутикам дорогой одежды, пересчитывая мелочь. Роскошно жить не запретишь, но если мы с виду выглядим как люди среднего класса, то вполне ничего. У нас 4 часа. Пока папа занят парковкой, я иду в парфюмерный магазин и нацепляю маску «не трогайте меня», обычно моя нарочитая суровость помогает, и концентрация надоедливых предложений уменьшается. Когда я прохожу сквозь толпу разъяренной молодёжи, то всякий раз надеваю маску мужества, обычно это работает. Под вечер количество пьяных и разгульных людей увеличивается, что повышает шансы опасного приключения, так что совсем от компании людей отставать нельзя и выбирать одиночные примерочные. Я же не могу убить человека в супермаркете, всё на камере будет заметно.

Но тут я натыкаюсь на бутик Marc Jacobs и мне не устоять. Я иду и тут мне на глазах попадет нежно-розовая кожаная куртка прямо моего размера, стоит не так дорого, и тут же большие черные шнурованные бутсы на гигантской платформе, а к ним и сумка. Я расплачиваюсь наличкой и тут же переодеваюсь. Потом мне на пути попадает Mango и Burberry, и уже там я достаю потаенные запасы у себя в джинсах и полностью меняю облик. Раньше продавалось барахло, а сейчас перед летним сезоном, полки просто кишат от изобилия простой красоты.

Мне звонит Эдриан и спрашивает, какого цвета взять скамейку, потом просит, чтобы я пришла и дала дельный совет. Я пролетаю сквозь пустые просторы, вижу редкого посетителя, заворачиваю за углом и прямиком попадаю в большой отдел товаров для дома.

– Так вот, зачем ты согласилась поехать. Я даже удивился, но, тебе повезло, мне нравится. Это намного лучше, что ты покупаешь у нас, – он улыбается и продолжает говорить про газонокосилку.

– Нет смысла тащить её на остров Мэн! – кричу я, так как знаю, что чемоданы будет тащить Эдриан, а газонокосилку вручит мне.

– Вивьен, у меня скидка 50%, надо что-то купить. Выбирай: или фонарные столбы, или газонокосилка!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».