— Поехали, — коротко приказал брат. И они двинулись дальше.

Ближе к вечеру они добрались до маленького городка. Брат Михаэль оставил их на конюшне во дворе внушительного каменного особняка, и скрылся в доме. Ночевали там же, на конюшне, зарывшись в сено. Утром, едва показалось солнце, Михаэль вывел их со двора. Вместе с ними в путь отправились трое подростков, за которыми до ворот бежала многочисленная родня, всхлипывая на разные голоса. Несколько человек посолиднее, кучкой стоя у крыльца, выкрикивали вслед пожелания поразить нечестивцев одним своим видом.

На тракте они встретили группу таких же, совсем молодых людей, целеустремлённо бредущих на юг. Эти были пешими, и сопровождал их пожилой монах в потрёпанном, грубом балахоне. Потом было ещё много встреч, и к концу месяца они двигались внушительной толпой.

А когда последний месяц весны кончился, и наступило лето, они встретили Тильди. Они сидели у костра. Жутко дымили сухие коровьи лепёшки и обломки веток, вырванные с боем из рук таких же, как они, продрогших на ночном ветерке, малолетних вояк. Они давно уже поняли, что война, даже с нечестивыми иноверцами — дело хлопотное, довольно грязное, и требует немалых затрат. Пеклись укрытые под углями выловленные в попавшейся по пути речке лягушки и ракушки, завёрнутые в листья вместе с корешками осота.

Тео хорошо запомнил, как брат Михаэль подошёл к костру, ведя за собой худенького, белобрысого мальчишку в коричневой куртке не по росту, накидке с капюшоном, откинутым на плечи, и поношенных, линялых штанишках. Кристиан как раз пошевелил носком башмака угли, и в воздух вместе с дымом взвилось облако искр, осветив обветренные лица друзей.

— Стану солдатом, потом дослужусь до рыцаря, — говорил Кристиан, и в глазах его прыгали отражённые огоньки пламени костра. — Стану богатым, куплю дом и женюсь на дворянке.

— Женишься? — отозвался Бэзил, тыча в пекущихся лягушек прутиком. — Да у тебя кишка тонка.

Кристиан только фыркнул. В тот весенний месяц, в одну из ночёвок у торгового городка он потерял невинность, и его самомнение стало невыносимым.

— Сидите? — сказал Михаэль, возникнув из темноты ночи. — Вот вам новый товарищ.

Он подтолкнул к огню худенького мальчика в толстой домотканой куртке, и тот застыл, оглядывая сидящих у костра друзей.

— Только без драки, — предупредил Михаэль, почему-то усмехнулся и ушёл.

Тео и Бэзил молча разглядывали новенького, и только Кристиан, обведя блестящим взглядом тоненькую фигурку и задержавшись на растрёпанных светлых кудряшках, спросил мальчика:

— А ты знаешь, что делают с женщинами, которые надевают мужскую одежду? Их порют на площади кнутом. Голыми.

Мальчик посмотрел прямо на него, а Тео будто прозрел. Это была девочка. Тёплая куртка тяжело обвисала на её угловатых плечиках. Неровные, видно второпях остриженные белокурые прядки топорщились за ушами и падали на тонкую, покрытую лёгким загаром шейку серебристыми кольцами. Девочка продолжала молча смотреть на Кристиана ясными, светлыми глазами, и тот почему-то смутился. Отвёл взгляд и принялся ковырять носком башмака рдеющие угли.

— Меня зовут Тильди, — сказала девочка, и Тео с Бэзилом, очнувшись от ступора, подвинулись на земле, дружно предлагая ей местечко у костра.

— Вот этот дом, — сказал Тео. Он указал на каменный, в потёках от ночного дождя, особняк, возвышавшийся над соседними домами на добрый этаж. Тео не мог объяснить, почему знает, что Тильди здесь. Он просто знал, и всё.

Кристиан молча оглядел массивные, сложенные из грубого камня, стены. Губы его сжались в нитку. Он подвигал плечом, словно почёсываясь. Тео знал, что под курткой у него спрятан нож, продетый в тонкую ремённую петлю. Бэзил нагнул голову, разглядывая мостовую под ногами. Вид у него был угрюмый. Тильди не появилась на берегу, как обещала, и они пришли искать её сюда, бросив толпу неудачливых вояк за веру у безразлично плещущего волнами синего моря.

Тео огляделся по сторонам. Его внезапно пробрал озноб. По телу прошла дрожь, сотрясла колени и отдалась в пальцах ног ледяным покалыванием. Неведомое раньше чувство потерянного, утекающего сквозь пальцы времени заставило его затоптаться и двинуться с места, ближе к каменной стене особняка. Тут же где-то за окном, приглушённый толстыми стенами, раздался визг. Визг повторился, на этот раз громче, и уже не смолкал, ввинчиваясь в уши, будто пилили бесконечную, тонкую доску.

А потом содрогнулась ажурная свинцовая рама, задребезжали, вывалившись на мостовую, куски стекла. Окно распахнулось, выбросив из переплёта ещё несколько ромбовидных стекляшек. Свинцовая створка отлетела к стене.

— Смотрите! — крикнул Тео, указав наверх.

Там, где распахнувшаяся рама покачивалась, роняя стекляшки, на подоконнике, держась за края проёма, стояла Тильди. Она посмотрела вниз, покачавшись на ногах, словно боясь высоты. Оглянулась назад, на что-то, невидимое с мостовой. Опять глянула вниз, потом оттолкнулась от подоконника, взмахнула руками и прыгнула на мостовую.

Они бросились к ней, уверенные, что девчонка расшиблась о камни. Тильди поднялась на ноги, пошатнулась, ухватилась за подбежавшего Бэзила, и зашипела, как кошка.

Из дома неслись крики. В открытое окно высунулась пухлая дама в открытом платье, свесилась наружу, разложив по подоконнику огромную белую грудь. Кристиан раскрыл рот, разглядывая снизу это богатство. Дама, разевая густо накрашенный рот, кричала что-то невнятное, указывая на выскочившую в окно беглянку. Тильди вцепилась в руку Бэзила:

— Бежим отсюда!

Кристиан всё глазел на грудь. Тео толкнул его в бок. Из-за угла дома выскочили двое мужчин, и торопливо двинулись к Тильди. Она взвизгнула, бросила руку Бэзила, и, прихрамывая, побежала прочь. Тот догнал, подхватил её за локоть и потащил за собой в ближайший переулок. Тео помчался следом. Кристиан застыл на месте. Мужчины, каждый из которых вблизи оказался здоровым парнем в куртке с нашитым на груди гербом, побежали за троицей.

Кристиан, на которого не обратили внимания, подбросил на ладони невесть откуда взявшийся булыжник, и точным броском угодил одному из преследователей прямо в затылок. Тот ухватился за ушибленное место. Оглянулся, злобно посмотрев на Кристиана. Из дома выскочили ещё двое: мужчина в жёлто-зелёной куртке и старуха в накинутом на ядовито-зелёное платье плаще с капюшоном. Старуха прокаркала приказ, тыча пальцем вслед беглецам, и мужчина быстро двинулся в указанном направлении. Кристиан кинулся следом, ловко увернувшись от протянутой руки ушибленного. Тот держался за затылок, кривясь от боли.

Переулок оказался очень узким, они побежали по каменной, плавно изгибающейся кишке. Впереди вертикальной щелью тускло светился выход. Они протиснулись в щель, и выскочили на улицу, застроенную высокими, с прорезями окон, домами. Из переулка немного впереди выскочил парень в серой куртке, и, радостно ухмыляясь, двинулся к замершим посреди мостовой Тильди и Безилу. Тео потянул их обратно, но сзади мелькнула жёлто-зелёная куртка, и они завертелись на месте.

— Я не пойду к ним, — задыхаясь, сказала Тильди. — Там бордель.

Мужчина в яркой куртке развёл руками, словно пытаясь ухватить их в охапку, и, укоризненно улыбаясь, пошёл к ним. С другой стороны подходил парень в сером. Тео зажмурился, ухватил за руку Тильди. Бежать было некуда.

Его затрясло, как только что под окнами борделя. Странно, он видел сквозь зажмуренные веки незнакомую улицу, где они очутились. Дома, камни мостовой и черепичные крыши стали тусклыми, полупрозрачными и словно поплыли зыбкими волнами. Силуэты людей стали почти не видны, только двигался, слабо покачиваясь, странный двуногий контур человека в топорщащейся куртке, помахивая нелепыми отростками. Руки, с трудом вспомнил Тео. Он протягивает к нам руки.

Его словно толкнули. Он прыгнул в сторону, увлекая за собой Тильди. Пихнул её к стене дома, вжал в туманный, колышущийся, как желе, камень. Тео обдало жаром, кожу будто облили кипятком. Голова закружилась, виски сдавило. Ничего вокруг не видя, кроме серой вязкой мути, только ощущая рядом тоненькое трепещущее тело, он закрыл Тильди собой.