А сама начала лихорадочно выискивать взглядом уже знакомый силуэт на противоположной стороне дороги, но Валентины Риндевич и след простыл.

Паша не только довез их до дома, но и зашел в гости, и напросился на чай. Точнее, Роза сама его пригласила. Из вежливости. А он возьми да согласись.

Пока Роза ставила чайник, накрывала на стол и разливала кипяток по кружкам, никто практически не проронил ни слова.

Ангелина много лет назад уже видела Пашу, когда он еще был Розиным парнем и приезжал вместе с ней в Правообское, но сейчас воспринимала его как абсолютного чужого, незнакомого человека.

– Да ты чего на «вы» ко мне, давай на «ты», – беззаботно сказал он ей после того, как Ангелина спросила у него про работу, лишь бы хоть чем-то занять эту затянувшуюся паузу.

Роза же предпочла молчать и дальше, продолжая как ни в чем не бывало заваривать чай.

– Сахара у нас нет, есть сорбит. Это безопасный сахарозаменитель, – безэмоционально бросила она, поставив керамическую сахарницу в центр стола – да так, что Ангелина вздрогнула. И не сразу заметила, что Роза смотрит совсем не на Пашу, а на нее. – Да чего ты чешешься-то весь день?

Смутившись, Ангелина сразу перестала это делать, хотя зуд порой становился почти невыносимым. Все началось с плеч и предплечий, теперь же раздражение распространилось на шею и за левое ухо.

Взяв сестру за запястье, Роза закатала рукав ее кофты.

– Да ты до красноты все расчесала! Сейчас в аптечке какой-нибудь крем посмотрю, – и, поспешно встав из-за стола, она быстро скрылась за межкомнатной дверью.

А Ангелина без зазрения совести продолжила терзать свою кожу, невпопад отвечая на вопросы Паши, который, по-видимому, пытался завязать разговор.

По правде говоря, зуд, тошнота и Паша сейчас не особо ее волновали. Ангелина сидела как на иголках, потому что до смерти боялась заходить в «ВК», где, возможно, ее ждут непрочитанные сообщения от Валентины Риндевич. Ни удалять из друзей, ни кидать ее в черный список она пока не стала. Потому что просто-напросто не решалась даже открыть свой профиль. Пожалуй, лучшим вариантом сейчас будет вообще выйти из соцсети и не заходить туда неделю. А лучше две.

Когда Роза вернулась, у Паши закончились вопросы, а у Ангелины – ответы. Следующие полчаса бывшие возлюбленные вели напряженную беседу, в то время как Геля втихаря расчесывала все места на своем теле, до которых только могла дотянуться. А еще за эти тридцать-сорок минут она умудрилась выпить две кружки чая и запить их тремя стаканами воды – в горле сушило нестерпимо.

Быть может, от постоянной рвоты наступило обезвоживание организма. Такое объяснение успокоило Ангелину, и она перестала об этом думать.

Паша уехал, и когда за ним закрылась дверь, Роза выдохнула с облегчением.

– Уж думала, не уйдет!

Тем временем Ангелина расслабленно лежала в ванне, наполненной почти до краев. Волосы расползлись по воде, подобно маленькому черному вихрю внутри невесомости. Вода приятно обволакивала ослабшее тело, вот только… здесь было слишком жарко.

У Гели никак не получалось охладиться. И началось это даже не вместе с мучительным зудом, а совсем недавно. Внутри все горело и щипало, особенно в области поясницы. А мазь, которую дала ей Роза, оказалась совершенно бесполезной, все тело исчесалось, кожа покраснела, особенно за левым ухом.

Охладиться не могла, но зато до того, как принять ванну, сумела более или менее нормально поесть, при этом съеденное даже не просилось наружу – по крайней мере, не с таким упорством, как обычно. Правда, пришлось снова подставить свои ягодицы Розе и вытерпеть еще один противорвотный укол. Но вчера даже это не помогало, а значит, она идет на поправку.

Запираться в ванной Роза ей, ясное дело, запретила – боялась, что внезапно станет плохо. «Знаешь, сколько людей каждый день умирают от того, что теряют сознание, когда принимают ванну, и захлебываются?» – в противовес этому аргументу было нечего сказать. Поэтому Роза периодически заглядывала к Ангелине, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Ты как, нормально? Тебе лучше? – появившись в очередной раз в дверном проеме и уперев руки в боки, спросила она. Затем подошла и потрогала воду. Ангелина машинально дернулась, когда чужая ладонь оказалась в предельной близости от ее обнаженного тела. – Да у тебя же вода ледяная! Ты что, заболеть хочешь?

– Мне просто… жарко очень. И это… ты бы не могла не заходить ко мне каждые две минуты. Я тут как бы моюсь.

Когда Роза, наконец, ушла, не полностью прикрыв за собой дверь, Ангелина, подтянувшись чуть выше, принялась разглядывать свой впалый живот, трогать, поглаживать его. Вот черт бы побрал! Чесотка распространилась даже сюда, покрасневшие участки начали сильно зудеть и идти волдырями, как после ожога крапивой.

«Я точно не могу быть беременной».

В памяти, как клеймо, отпечаталось то самое селфи. Их совместное селфи с одноклассниками, которое Света сделала на «Белке». Это ее, Ангелины, последняя фотография перед исчезновением. Теперь она очень редко фотографируется.

Света тогда скидывала все фото в общую беседу десятого и одиннадцатого классов. И, конечно, у Ангелины все это осталось на старом телефоне. Но даже если в будущем каким-нибудь образом удастся его вернуть, то навряд ли он включится. По крайней мере, у следователей и технических специалистов так и не получилось это сделать.

От неприятной ностальгии в груди все сжалось. Ангелина старалась не вспоминать своих одноклассников, школьных друзей, Правообское, вообще то время. С тех пор как ее нашли, а вернее, она сама нашлась после трех лет неизвестности, Ангелина удалила все старые страницы в соцсетях, завела один новый профиль, оборвала все контакты… С одноклассниками и старыми друзьями больше не общается, хоть и они предпринимали попытки выйти с ней на связь. Интересно, как у кого жизнь складывается? Ангелина слышала, что Артем, как это ни странно, поступил в педагогический университет. Причем здесь, в Томске. Уже отучился, наверное. Света вроде закончила медицинский колледж, Маша уехала в Новосибирск и поступила на химфак. Петя, если верить слухам, закончил политехнический техникум и работает вахтовым методом, а Надя вообще так умотала в другую часть страны и даже, говорят, успела выскочить замуж и родить ребенка. Славу вроде отчислили из ТомГУ, и он вернулся в Правообское, нашел работу, завел какую-то женщину. Про остальных, с кем общалась не так тесно, Ангелина ничего не знала, да и не пыталась узнать.

А после того сновидения… точнее, воспоминания ее как молния ударила.

В голове созрело пока еще смутное, но твердое решение. Ангелина понимала, что прямо здесь и сейчас не осмелится этого сделать, но рука сама потянулась к смартфону, который лежал на стиральной машинке рядом с ванной.

Когда она открывала свой профиль, то с почти остановившимся сердцем первым делом проверила личные сообщения. Валентина Риндевич ей ничего не писала и вообще не была в сети. Ну и ладно! Может, и вправду просто фантазия разыгралась, и тогда, на остановке, стояла вовсе никакая не Валентина Риндевич из Ростова-на-Дону, а просто очень похожая на ее фотографию девушка?

От этих мыслей сразу полегчало, с души словно свалился тяжкий груз. Действительно, чего это она так разнервничалась? Теперь ей даже самой стало смешно от собственных страхов. Ей богу, прямо как в восемь лет!

Когда Ангелина, пошатываясь от расслабления, собиралась выходить из ванны, по всему телу моментально разбежались мурашки. Обернув голову полотенцем, она неожиданно для себя задержалась напротив запотевшего зеркала. Протерла его ладонью и, хоть уже должна была привыкнуть за столько времени, ужаснулась от увиденного. Вид у нее был такой измученный, как будто ее неделями морили голодом, не давали спать и при этом заставляли от рассвета до заката работать без продыху.

Изможденно выдохнув, Ангелина стянула с головы полотенце, провела рукой по мокрым волосам, и несколько тоненьких прядок остались у нее на ладони – эта «линька» продолжалась уже какое-то время. Она не узнавала собственного отражения.