«Ничего, завтра ты убедишься, что никакой беременности нет и быть не может».

И все-таки предстоящий поход в больницу вызывал если не панику, то состояние, граничащее с ней. Ангелина точно знала, что не беременна; для того, чтобы забеременеть, она должна была как минимум один раз (и то этого часто бывает недостаточно) заняться с кем-то незащищенным сексом. Впрочем, какая разница: защищенным, незащищенным – она вообще никогда не занималась ни тем, ни другим. Поэтому возможность беременности не просто минимальна, она равна нулю.

Вечером одногруппники устроили ей в соцсети самую настоящую СМС-атаку. С одной стороны, конечно, приятно, что им не все равно, а с другой – сейчас их беспокойство (или любопытство) было совсем не к месту. Ангелина просто ответила, что с ней все хорошо, что она уже дома, и больше не заходила ни в соцсеть, ни в мессенджеры.

– Не занята? – Роза замялась в межкомнатных дверях. Ангелина повернула на нее голову, и первое, что бросилось ей в глаза, – сестра держит в руках какую-то упаковку, и не одну. Неужто еще тесты принесла?

– Нет.

Роза как-то неуверенно прошла в комнату, присела на край разложенного дивана, выполняющего роль кровати. Ангелина лежала на боку, скрючившись.

– Может, поешь что-нибудь? Я куриный супчик приготовила. Хочешь, я тебе прямо сюда принесу?

Ангелина отрицательно покачала головой.

– Тошнит?

В ответ – едва заметный кивок.

Час в интернете, и Роза стала пусть и на самом минимальном уровне, но все равно осведомленной в вопросах того, как должна протекать беременность. Она прочитала про ранний токсикоз на нескольких разных сайтах и пришла к выводу, что в этом нет ничего такого, из-за чего следует беспокоиться, так у многих бывает. Но вот все остальное…

– А живот? Так же болит?

После этого вопроса Ангелина бессознательно попыталась распрямиться на диване, но почти сразу была вынуждена снова свернуться в клубок, практически обнимая свои колени. Конечно, Роза и так все поняла, без слов, и ей просто отчаянно хотелось как-то успокоить сестру. И себя заодно.

– Может, все-таки скорую?

– Н-нет, уже н-не так сильно болит. Уж-же практически н-не болит, т-только ин-ногда.

– Послушай, даже при беременности такие боли не нормальны. А температура – тем более. Что тебе сказал вр…

– Я не беременна! Этого просто ну никак не может быть, как ты не понимаешь!

– Ладно-ладно, – тон и жесты Розы приобрели компромиссный оттенок. Она очень боялась сказать что-то лишнее или неуместное, потому как прекрасно видела, в какой панике сейчас находится Ангелина. Это самая крайняя степень пассивной паники, какую только может испытывать человек. – Не будем строить никаких догадок, завтра в больнице все узнаем.

– Так завтра же суббота.

– Ну и что? Частные-то клиники все равно работают. До трех часов точно, – Роза придвинулась поближе к сестре. Та все еще лежала на боку, не выпуская из поля зрения коробочку, ватные диски и запечатанные шприцы, которые Роза все это время держала в руках.

– Что это?

– А, это. Я еще раз сбегала до аптеки, спросила что-нибудь от рвоты, что можно при беремен…

– Да не беременная я!

– Ну, тесты же показали две полоски… В общем… Давай, если хочешь, вообще сегодня больше не будем поднимать эту тему. Мне посоветовали эти уколы, сказали, что это очень хорошее и безопасное противорвотное. И от рвоты, и от тошноты помогает. Давай я тебе поставлю? А то всю ночь мучиться будешь.

– Ну ладно, – голос Ангелины, и без того очень тихий и охрипший, упал до сдавленного шепота. – А ты умеешь?

– Конечно. Я и себе раньше частенько ставила. Витамины.

– Ого. Они, говорят, очень болючие.

– Ну, когда я пыталась отрастить волосы, была готова издеваться над собой любыми возможными способами.

Пока Роза вскрывала ампулу и набирала лекарство в шприц, Ангелина приспустила домашние шорты и легла на живот, зажмурившись и стиснув зубы в предвкушении боли. Всяких иголок, а уколов особенно, она до смерти боится с самого детства.

Но страх оказался абсолютно напрасным, рука у Розы была очень легкая, Ангелина даже не успела ничего понять.

– Ну вот, скоро должно полегчать. Полежи пока так, чтобы лекарство не вытекло, – Роза приложила к «пострадавшему» месту смоченный в антисептике ватный диск. – Поспать с тобой сегодня?

– Да. Было бы неплохо.

На удивление, Ангелина уснула очень быстро, хотя Роза ожидала, что от стресса, боли и лихорадки сестра проворочается без сна всю ночь. Вымоталась сильно, наверное. Денек и вправду выдался кошмарный.

На табурете, рядом с изголовьем, по обыкновению работал ноутбук, проигрывая какой-то «документальный» фильм про космос и инопланетян. Роза даже пыталась слушать его, чтобы абстрагироваться от происходящего, но в голову лезла такая околесица, похлеще любого документального фильма будет.

Все так или иначе упиралось в исчезновение Ангелины длиной в три года. Неизвестно, что происходило с ней за те долгие тридцать пять месяцев и две недели, и, наверное, они этого уже никогда не узнают. Проще жить дальше и делать вид (по крайней мере, стараться), что все наладилось. Худшее уже позади. Но Роза помнила то адское время, как если бы это было еще вчера: об этом говорили в новостях, и не только в местных, по всей области расклеивали листовки «ПОМОГИТЕ НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА», а полиция ничем не могла помочь, хоть и честно выполняла свою работу и делала все от нее зависящее. Не было абсолютно никаких зацепок. А потом Ангелина вдруг объявилась, живая и относительно здоровая. И с огромной дырой в памяти. Куда может пропасть человек почти на три года и быть уверенным, что никаких трех лет и в помине не было, что он никуда не исчезал?

И вот теперь Ангелина, возможно, ждет ребенка. Но почему-то Роза не могла поверить в то, что у сестры появился некий молодой человек. Интуиция подсказывала: она говорила правду, утверждая, что никогда не занималась сексом.

Чтобы поскорее уснуть, Роза решила просто лежать не шевелясь и считать до тысячи про себя. Говорят, помогает. Но спокойствие в эту ночь ей разве что только снилось.

А вот Ангелина, напротив, ни разу не вставала, но зато, начиная с трех ночи, постоянно ворочалась с одного бока на другой, вздрагивала и что-то бормотала себе под нос, чего за ней раньше никогда не замечалось – Роза не могла припомнить, чтобы младшая сестра разговаривала во сне. Она изо всех сил прислушивалась, но отдельных слов в этих бормотаниях разобрать никак не получалось. Кроме одного.

«Белка».

– Девчонки, вы какое вино будете: красное или белое?

– А че, еще и выбор есть?

– Обижаешь.

– Тогда мне красное.

– Отличный выбор! Я тоже «Теткин погребок» красный предпочитаю.

Одного названия «Теткин погребок» хватило, чтобы во рту стало кисло. Девчонки скривились, в то время как Артем, ученик выпускного класса, разливал вино по пластиковым стаканам.

– Ладно, пока всем красное налью, чтобы сразу обе коробки не открывать. Потом скажете, какое лучше.

– А что, кроме этой бодяги, больше ничего не было? – Света с опасливым видом взяла предложенный ей стаканчик. – Вам не приходило в голову, что «Теткин погребок» – это от слова «погребальный»? Знаете что, лучше-ка я начну с пива. А там посмотрим.

– Ой, мне хватит, – Ангелина показала жестом «стоп», когда ярко-вишневая, не внушающая доверия жидкость чуть ли не начала выливаться через край.

«Бли-и-ин, вот я точно ЕГЭ завалю!», «На кого поступать-то все-таки решил?», «А ты в несколько мест будешь документы подавать или только в одно?», «А не узнавали, какой в этом году проходной балл в…» – весь вечер, переходящий в ночь, велись разговоры в таком духе. Конечно, каждый переживал из-за предстоящих экзаменов, а те, кто делали вид, что им до лампочки, нервничали больше всех.

Ангелина отпила немного вина из своего стакана. Ее тут же тряхануло – гортань обожгло, как от водки.