— Может, и знал, — он задумался. — Почему тогда она не воспринимает магию? — словно юнец, столкнувшийся с неразрешимой задачей, он сейчас задавал мне вопросы, и я знал, что в его сознании вопросов еще больше. Его проблема только в том, что я не хотел отвечать более ни на один из них. — Я не смог ее излечить…

— Я тоже, — согласился я, впрочем, не давая ответа.

— Почему? — спросил Господин Ноэл снова. — Ты знаешь, почему?

— Знаю, — кивнул я. Этот вопрос я задал себе еще в момент, когда впервые попытался исцелить ее в подвале того борделя, из которого по нашему плану ее должен был выкупить отец. Чтобы найти ответ мне понадобилось секунд пятнадцать. А тот экскурс в ее воспоминания только подтвердил мои догадки.

— Так скажи мне! — Господин не пошевелился, но моей спины снова коснулся такой ненавистный хлыст. Я охнул, не сдержавшись. Но молчал. — То есть ты отказываешься мне помогать?! — спину обожгло еще двумя ударами, и я упал на колени, но не произносил ни слова. — Я ведь убить ее могу. Убью, прямо сейчас.

— Не станешь, — сквозь зубы ответил ему я.

— Ты, в твоем-то положении, не сможешь мне помешать, — он скрестил руки на груди, смотря на меня сверху вниз.

— Я тебе и сегодня днем не мешал, — я хотел подняться на ноги, но, едва я пытался это сделать, как очередной удар хлыста заставлял меня пошатнуться и снова опуститься на колени перед ним.

— Тогда я думал, что это мой ребенок. Сейчас меня не останавливает ничто, — он наклонился ко мне ближе, чтобы я прочувствовал каждое слово из его угрозы, — я красноречиво пожал плечами. Исполнение угрозы ему ничем не поможет, мы оба это понимали. И он сменил тактику. — А что, если я за помощь пообещаю отпустить ее и тебя?

— Ты никогда не исполняешь обещания, — безразлично окинул его взглядом я. Больше я не пытался подняться на ноги, и удары прекратились, давая краткую передышку. После стольких лет я мог предсказать почти каждый его следующий шаг, и выработал привычку не реагировать ни на его обещания, ни на угрозы. Он ухмыльнулся, и весь его дальнейший план в деталях я уже мог считать по его лицу. — Дай угадаю, — я поднял палец. — Ты будешь пытать ее у меня на глазах, пока я не соглашусь тебе помочь?

— Может, пропустим тогда эту часть? — усмехнулся некромант.

— Если пропустим, позволишь поговорить с ней? — теперь, когда я знал, что это именно она, да и еще и беременна от меня, я… Я не стал додумывать эту мысль.

— Нет, — Господин Ноэл чувствовал власть надо мной, и наслаждался ею.

— В таком случае даже ее смерть при пытках не заставит меня дать тебе подсказку, — Господин опустился на корточки, и его лицо оказалось напротив.

— Проверим эту теорию завтра утром, — он был высоким, статным и холодным, а голос его звучал достаточно угрожающе и отстраненно одновременно. Именно таким и должен быть настоящий некромант, да? — А сегодня я хотел бы напомнить, чего на самом деле стоит твоя избранница, — он встал сам, и заставил меня подняться следом за ним. — Знаешь, ей ведь нравилось, — мне хотелось выкинуть его в ближайшее окно, но я покорно шел, опустив голову, на шаг позади него. Как и положено слуге. — Ты даже не хочешь что-нибудь мне возразить? — насмехаясь, он обернулся.

Я хотел. Очень хотел. Но не стал. Он не стоил ни одного слова, во всяком случае до тех пор, пока в моих руках не будет достаточной силы для того, чтобы ему хоть что-то противопоставить.

Пробираясь по коридорам, мы переходили от одной лестнице к другой. Мы спускались все ниже и ниже. Вокруг явно похолодало, где-то за окнами, закрытыми магическим барьером, можно было видеть только воду. Темную, не дающую никакого света внутри.

Здесь, на нижних этажах, предназначенных только для самого некроманта, не было света. Никаких «солнышек» или факелов — только свое собственное зрение было ему помощником. И некромант, сам перестроивший под себя эту часть «замка», прекрасно ориентировался. А я лишь подчинялся магии, контролировавшей каждый мой шаг.

Я решил, что, как только он покинет «замок», я пойду к Аннет. Я должен был знать, нужен ли я ей? Что было в том, втором дневнике? Как мог, я пытался спрятать эти мысли, хотя и чувствовал, что прямо сейчас, его не было в моей голове.

Господин Ноэл продолжал что-то рассуждать, но я не слушал его, погрузившись в собственные размышления. Но игнорировать его удавалось ровно до того момента, когда мы переступили порог небольшой квадратной камеры. Каменные пол и стены, и больше ничего. Если не считать цепи, свисающие с потолка.

— Я знаю, что раньше так не делал. Но и ты мне не давал повода, — он улыбнулся, словно речь шла о том, что он положил другую начинку в пирожное, которое собирался мне предложить. Насколько яростно, настолько же и бессмысленно я сопротивлялся, но послушно встал посреди комнаты и поднял руки. — Я знаю, что ты будешь стремиться к ней, какие бы болезненные наказания я тебе не сулил, — он скрепил кандалы на моих запястьях и по мановению его руки цепь натянулась. Теперь я мог касаться пола только кончиками пальцев, вытянувшись в струнку. — Я могу контролировать твои передвижения, копаться в твоей голове, но ты ведь все равно…

— Слишком много разговоров, — перебил его, осознавая, что теперь я не смогу увидеть ее. И неважно, что по этому поводу говорит или думает Господин Ноэл.

— О да, ты прав, — в его пальцах вдруг появился шприц, наполненный светящейся зеленой жидкостью. — Разговоры излишни. Разговаривать будем завтра, — я задергался, но ему хватило одного взгляда, чтобы его магические путы заставили меня замереть. — Иронично, правда?

Я с ним был категорически не согласен, но он и не ждал, что я отвечу. Игла проникла в вену, и я закричал. Я понимал, почему так происходит, почему боль моя в разы сильнее той, которую испытывала в той же ситуации, например, Аннет, но сдержаться не мог. Я был старше, намного старше нее.

Взгляд мой помутился. Я чувствовал, как некромант лишает меня пусть и ужасно натирающего, но дающего немного тепла, балахона. Он хотел, чтобы в эту ночь меня мучали не только воспоминания, но и холод, закрадывающийся под кожу.

Я видел, как шевелятся его губы, но уже не расслышал слов. Гудение, шум моей бушующей крови в ушах перекрывал его голос. Что-то произнеся, Господин Ноэл покинул комнату. Самонадеянный, он не потрудился даже закрыть за собой дверь.

Мне не выбраться. Некромант знал, и я тоже знал. Напряжение в мышцах переходило в неконтролируемую судорогу, прокатывающуюся по телу. Я не закрывал глаза, будто гипнотизируя эту ненавистную незакрытую дверь. Всего в двух шагах от меня, но слишком далеко.

Нельзя было закрыть глаза. Веки были ужасно тяжелыми, но, если закрыть глаза — воспоминания захлестнут, и он победит. В этот раз. Как и тысячи раз до этого.

Я припоминал какие-то моменты, любые приятные, которые отвлекут от этой пытки. От жжения во всем теле и неутихающей агонии.

— Аннет, — бормотал я, пытаясь перед глазами воспроизвести ее образ. Однажды, я принес в ее комнату шахматы. Деревянные, ярко разукрашенные. Она смеялась, словно ребенок, пытаясь нарушить те правила, которые я ей старательно объяснял на протяжении пары часов. Я, хоть и злился, но скорее для вида, на самом деле улыбаясь каждый раз, когда она проигрывала и в качестве протеста ставила мне мат по своим правилам.

— Прости, Аннет, — в голову лезло воспоминание о том, как я ее подставил под такую же иглу, но я старательно отгонял его. Это берет свое влитое в меня насильно зелье. И мне в голову пришло, как один раз я пришел к ней, сразу после того, как комнату покинул Господин Ноэл. Она сидела в углу, сжавшись в комочек и плакала, а ее платье, разорванное, валялось у противоположной стены. Тогда некромант сказал мне вылечить ее настолько, чтобы она была готова для него на следующее утро. Я подошел к ней и подал ей платье, новое, из шкафа. Но она оттолкнула мою руку. Я помотал головой. Это плохое воспоминание. Ужасное. Я не хотел этого помнить. Но эта сцена не желала уходить из моей головы. Было в ней что-то еще? На секунду я закрыл глаза, и она тут же сменилась.