— Я не могу, мне самой к маме нужно.

— Да ты не боись, довезем, куда надо. Хоть к самому дьяволу, — снова смех. — Ты мне только дорогу покажи.

— Простите, но я правда не могу. Мне тоже срочно нужно. И, к тому же, в другой конец города, — начинаю конкретно врать.

Не нравится мне этот тип… Да и интуиция не молчит. А она у меня начинает вопить исключительно в критические моменты, так что раз мое шестое чувство заголосило — быть беде.

— Садись, ну чего ты. Прокатимся с ветерком!

Из машины выходит еще один здоровила, уверенно направляясь ко мне. Срываюсь с места, но не успеваю пробежать даже пятидесяти метров — крепкая хватка смыкается на животе. Короткий щелчок жалом вонзается в шею, и сознание ускользает, растворяясь в пустоте…

Спустя черт знает сколько времени

Я в сознании. Несомненно. Тогда почему вокруг темно? Я умерла? Ослепла? Что произошло?!

Ничего не помню… Все размыто, как будто сквозь полиэтиленовый пакет смотрю.

Веки все же удается разлепить, после чего взгляд упирается в серый… судя по всему, это потолок. Картина поменялась не сильно, зато теперь я точно знаю, что не лишилась зрения. Уже хорошо.

Воспоминания миллисекундными вспышками освещают память. Темная улица. Машина. Боль в шее… Меня… похитили?!

Так, спокойно! Спокойно… Главное — не паниковать.

Задача номер один: развязать себя.

Задача номер два: выбраться отсюда.

Только вот НЕзадача! Я, собственно… где?

Ладно, решать проблемы будем по мере их поступления.

Переваливаюсь на бок, привстаю на локте и кое-как сажусь на колени, едва не завалившись обратно. На ощупь пытаюсь оторвать изоленту. Нащупать заветный скотч получается не сразу — пальцы ужасно трясутся. От неудобного положения спина и шея затекают, отзываясь монотонным нытьем на колющие вибрации. Не обращая внимания, упорно стаскиваю проклятую ленту.

Охающее эхо разлетается по помещению, и я замираю, вслушиваясь в приближающиеся шаги. Тот, кто сюда идет может стать спасением! Или погибелью…

В номинации «Актуальность» побеждает второй вариант.

Одного я узнаю сразу — это он спрашивал про больницу.

— О, очухалась, — присаживается около меня на корточки. — Какая милая конфеточка тут у нас, а? Что скажешь, Змей?

— Красотка, — отвечает второй, тоже садясь около меня. — Зверь будет доволен.

— Уверен?

— Железно! Даже нет. Железобетонно! — провозглашает торжественно, поднимая указательный палец вверх, и тут же покатывается со смеху. — Глянь, глазища как выпучила!

— Вот тебе и Виноградная, 35, малышка! — ухахатывается первый.

Значит, не было никакой больницы. И дочери, которую машина сбила, тоже не было…

— Пошли давай, — берет меня за локоть, дергая вверх. — Самостоятельная какая. Даже развязывать не надо, — новый приступ смеха.

Ведет по каким-то коридорам. Надо запомнить путь, возможно, потом поможет. Так, свернули направо, первый… второй… третий поворот налево, опять направо… Да тут целый лабиринт!

Что-то движется нам навстречу, и я, не успев сориентироваться, врезаюсь в это «что-то». Оказалось, кого-то. В самом деле, что за лабиринт без Минотавра…

— Ух ты, — «кто-то» хватает за плечи, разглядывая с ног до головы, как… как товар… — Где вы ее нашли?

— В 58 квадрате, — хвастается первый.

— В 58? — с недоверием спрашивает Минотавр. — Я же сказал никого там не брать, — рычит, отталкивая меня к своему спутнику. Тот заворачивает локти, вырывая из груди жалобный писк.

— Да мы обезвредили все камеры, шеф, тут проблем нет.

— Сколько камер вы обезвредили? — скептически складывает руки на груди.

— Две.

— А их там четыре, придурки!

— Ё…

— Не матерись при… — Минотавр запинается. Переводит взгляд на меня, оскаливаясь, — леди.

Да лучше б вы меня отпустили и матюгались тут, сколько влезет!

— Убери их, — кивает громиле. Тот, держа меня одной рукой, резко достает и направляет на голову «отца сбитой девушки»… ПИСТОЛЕТ!!!

— Не надо, Зверь, подожди, — выставляет руки в сдающемся жесте. — подожди, не стреляй, не надо. Нам правда очень жаль, Зверь, честно, этого больше не будет, обещаем.

— Да, да, мы обещаем, — поддакивает второй.

— Только не стреляй.

Торжество, так недавно светившееся в их глазах, сменилось на страх. Первобытный. Животный. ЗВЕРИНЫЙ.

— Подожди, я передумал. Дай сюда, — вырывает оружие, снова поглядывая на меня. В глазах блестят огоньки.

Господи, что он затеял?..

— Их убьет она, — кивает в мою сторону.

ЧТО?!

— Развяжи ее, — приказывает ледяным тоном.

Руки оказываются на свободе. Зверь крепко берет мое запястье, не позволяя вырваться, и всовывает пистолет.

— Давай, это послужит хорошим уроком на меткость, — продолжает спокойно.

Усердно мотаю головой, отчего слезы разлетаются в разные стороны.

— Ты же никогда ни в кого не стреляла. Нужно просто нажать на курок. Вот так. Чуть повыше, — приподнимает локоть. — Ну же, это ведь так просто.

В ответ лишь разжимаю пальцы. Оружие с грохотом падает на пол.

— Не хочешь? — поворачивается ко мне, наклоняясь к самому лицу. — Неужели ты не хочешь им отомстить? — заглядывает прямо в глаза, и я… тону в этих омутах.

Жутко. Ощущение, как будто падаешь в бездну и никак не можешь долететь.

Мысленно даю себе пощечину. И еще одну, когда начинаю снова теряться в бесконечной глубине его глаз.

— Ммм? — медленно снимает скотч. Не отвожу взгляд, стараясь не зажмуриться.

Да сними ж ты эту чертову ленту, наконец!

— Я не имею права распоряжаться ничьей жизнью, — чеканю каждое слово, получив свободу.

— Вот как? — слегка изгибает одну бровь. — Почему же? — поднимает указательным пальцем мой подбородок.

— Я ее им не давала, — отдергиваю голову.

— Христианка, что ли? — спрашивает то ли с презрением, то ли с удивлением.

— Предположим.

Не знаю, откуда берутся силы дерзить. На наглость я привыкла отвечать тем же, даже если дрожу, как осиновый лист. Это называется «Закон упрямства» имени меня.

Господи, эту «меня» сейчас пристрелят и не пикнут, а я еще отшучиваюсь…

— А я… имею? — опять этот взгляд, не позволяющий сказать «нет». Но и «да» я не могу ответить.

— Это будет на Вашей совести.

— Она у меня есть? Как ты думаешь? — в глазах снова вспыхивает интерес.

— Не знаю, — чуть пожимаю плечом.

— Какой необычный экземпляр, — губы расплываются в хищной улыбке, заставляя сглотнуть невидимый комок. — Отведи ее ко мне, — обращается к громиле, не отводя от меня взгляда.

— Иди, — выталкивают в коридор, продолжая сжимать руки.

Выстрел… Еще один…

Мордоворот открывает какую-то дверь, толкает меня внутрь. Хлопок говорит о том, что путь обратно отрезан.

Дверь захлопывается, а я вскакиваю, бегло осматриваясь. Потайного выхода не имеется, окон тоже. И что теперь, просто ждать, когда придет Зверь?! А потом?! Даже думать не хочу, что может быть потом…

Попробовать вылезти через вентиляционку? Видела в фильмах. А если я там застряну?.. Нет, должна поместиться.

Безумно! Только других вариантов не остается…

Подхожу к возможному спасительному выходу, попутно соображая, как его достать.

— Даже не думай, — грозным предостережением звучит из-за спины.

Короткая дрожь пронзает спину. Плавно оборачиваюсь, сталкиваясь с гипнотически жутким взглядом.

Зверь приближается. Я не двигаюсь, даже когда он подходит вплотную. Страх жертвы превращает любое действие в игру, пробуждая азарт охотника. К тому же, отступать некуда — сзади стена.

Цепляет подбородок, задирая голову кверху. Нагибается, словно хочет разглядеть получше, увидеть что-то особенное и… впивается в губы Тяжело. Властно.

Земля уходит из-под ног, в голове истерично мечется «Какого черта?!»

Жалкие попытки высвободиться Зверь пресекает, до синяков стискивая огромными ручищами.