— Мне в любом случае крышка, — отмахиваюсь, устало прижимаюсь спиной к стене. — Новое куплю завтра, не разорится.

— Я не могу, — говорит виновато.

— Тьфу ты, блин. Ладно, давай я сама.

Начинаю разбирать покупки. Когда все они извлечены и расставлены на полу, подвожу итог:

— Короче, смотри. Помидоры помялись — оставляем мне. Огурцы с картошкой почти не пострадали, значит, тебе, — распределяю все таким образом на две кучи.

— Может, хотя бы составишь по вашим шкафам сама, а? Я уже не выдержу.

— Ань, ну, ты же знаешь, что я…

— Бери, сказала, — перебиваю.

Я знаю, что живет Ленина семья не слишком богато. У нее еще две сестры старших учатся в другом городе. А пособий нет, потому что девушки уже совершеннолетие. Так что такие «гостинцы» им не помешают.

— А ему что скажешь?

— Правду, — отвечаю, не колеблясь, и, заметив, ее удивленный взгляд, поясняю. — Так и скажу. Что на меня напал какой-то придурок. Ну, присочиню чуть-чуть. Я человек творческий, мне можно! — добавляю, смеясь.

— Мне родители не разрешают.

— Сама с ними поговорю. Удар приму на себя, не переживай, — дружески похлопываю ее по плечу.

В ответ она обнимает меня. Крепко. Так и стоим с ней, пока до меня не доходит:

— Блин, Лен, я ж грязная. Мне бы выкупаться, а?

— Конечно, конечно, проходи.

***

Вечер прошел как обычно. Поговорили «за жизнь». В первую очередь, Лена пожелала услышать «Историю о том, как на подругу ее недоманьяк напал». Не очень получилось интерпретировать под названия русских народных сказок, но не суть.

Потом про Макса. Все видели, как он ко мне относился, и шушукались за спиной, мол, любовь-морковь, все дела. Особо креативные придумывали еще из ранга «больше, чем просто дружба». Я на это никогда внимания не обращала. Сплетни на то и сплетни. Надо ж людям о чем-то язык почесать, пусть себе чешут, раз им на большее мозгов не хватает, мне-то что? Потом я немного порисовала на графическом планшете, и мы улеглись.

Это и есть то самое, что я не хочу оставлять у себя дома: планшет и бук. Сама на них заработала. Поэтому в качестве акта мести со стороны родственничков, задержись я таким образом, не имея при себе своих вещей, их бы у меня уже не было.

Спустя пару дней

Сегодня первый день каникул. Домашку делать не надо, спешить никуда не надо, поэтому я решаю прогуляться по набережной. Подышать свежим воздухом. Проветриться. Иду, слушаю любимые треки. Они всегда отвлекают от грустных мыслей. Об этом нужно думать с теплотой и легким оттенком печали, а не позволять тоске окрашивать те немногие светлые воспоминания, что у меня остались, в палитру со всеми оттенками черного. Впав в депрессию, все равно уже ничего не изменю…

Звездочки только начинают занимать вечерний небосвод, приветливо играя огоньками. Люблю небо: оно всегда разное. И всегда неповторимо красивое. Как снежинки.

Хорошо ходить вот так вечером, когда людей мало, а кто есть, так особенно тоже никуда не спешит. Когда вокруг нет этой всепоглощающей суеты. Когда тихо и сквозь звуки льющейся из наушников мелодии слышны только стрекотание кузнечиков и шум изредка проезжающих машин… Ох, что-то меня на философию потянуло. Внутри такая теплота, как будто… мама обнимает.

Одинокая слезинка скатывается по щеке. Не хочу кваситься, поэтому продолжим. Как замечательно, когда никто не давит тебе не мозги, никто тебя не трогает…

— Эй, цыпа! — похоже, насчет последнего я ошиблась.

Смысла делать вид, что не слышу, нет. Вытаскиваю наушники и сворачиваю плеер, медленно разворачиваясь в сторону окрика. Так и думала. Опять этот тип, которого я недавно отмутузила. Только теперь он не один. С ним еще человек пять. Да, точно. Пять.

— Что, побоялся один прийти? Конечно, вшестером же проще! — отвечаю, стоя на месте.

— Беги! — орет внутренний голос. — Беги, чего ты стоишь!

Все равно догонят. Только, не убежав, я буду выглядеть не так жалко и трусливо, как они. Рвану в последний момент.

Оглядываюсь по сторонам, не поворачивая головы. Гхм, справа вода, туда можно было и не смотреть. Слева подъем вверх и деревья. Отлично! Туда и сбегу. В листве затеряться проще всего. Дальше дело прыти. Добегу до параллельной улицы, потом налево, направо, прямо, опять направо, а там и до дома недалеко.

Мысленно я уже была в своей комнате и немного расстроилась, поняв, что все еще стою на пути приближающейся компании.

— С огнем играешь! Беги, говорю!

Правда, перед кем я изображаю свою смелость? Перед нетрезвой толпой? Или трезвой, неважно! Веду себя глупо и необдуманно, как малолетка, прыгающая в машину к незнакомцу. Даже еще глупее! Только сейчас кидаюсь через дорогу к спасительной зелени, но уже поздно…

Неожиданный рывок в сторону. Не удержавшись, падаю на колени, больно ударившись об асфальт. Звонкая пощечина оглушает. Кто-то из них замахивается снова.

— Тихо, тихо, только без рук, — слышится знакомый голос.

Надо же, тот самый тип за меня заступился? С чего бы?

Встаю, отряхиваясь, но толчок в спину снова отправляет на землю.

— Эй!

Да сколько можно?!

— Неприятно, когда тебя вот так кидают, правда? — наклоняется он ко мне.

— А мне неприятно, когда меня заставляют идти, не пойми куда!

— Почему «не пойми»? Вон туда пойдем, — указывает на те самые кусты вперемешку с деревьями.

— Что, всем вместе надо кидаться на беспомощную девушку, да? По одному боязно?

— Не такая уж ты и беспомощная. Пошли, — резко поднимает меня на ноги, крепко беря за руки. Слишком крепко, чтобы вырваться.

Переходим дорогу и заходим в тень. Темно, хоть глаз выколи. С улицы нас не видно.

— Посмотрим, что тут у тебя, — рывком сдергивают рюкзак.

Молния коротко взвизгивает.

— Что вам от меня нужно? — говорю твердо, но вырывается лишь жалкий шепот.

— Здесь всякие безделушки, ничего интересного, — говорит кто-то.

Мои вещи оставляют в покое. Хоть так. Для них все, кроме выпивки и наркоты, — «безделушки».

— Сейчас мы тебя научим, как нужно разговаривать со взрослыми. Держи ее крепче.

— Не подходи! — голос наконец-то прорезается. — Отпустите! Я ничего вам не сделала!

— О, как мы заговорили!

— Один не справился, так теперь всей оравой, да? По-мужски, ничего не скажешь! — стараюсь орать, как можно громче.

Откуда берутся силы, сама не знаю. Он подошел уже совсем близко, практически вплотную. От страха неизвестности сердце колотится как бешеное. Что им сейчас взбредет в голову?

— Довыпендривалась?!

Это мне самый лучший урок на всю оставшуюся жизнь: не показывать свою недосмелость, а делать ноги, пока есть возможность. Господи, поняла, я все поняла, только пусть они со мной ничего не сделают! Пожалуйста!

Откуда-то приходит уверенность, что все будет хорошо. Высшие Силы никогда не бросали в беде, не бросят и сейчас.

В подтверждение раздается уверенный мужской голос:

— Что тут происходит?

Все, как по команде, разворачиваются в сторону моего возможного спасителя.

— Слышь, мужик, иди своей дорогой. Вот куда шел, туда и иди, мы без тебя разберемся. Или те проблем мало?! — переходит в наступление стоящий напротив мерзавец.

— Отпустите девушку.

— Ты плохо понял или че?!

— Проблемы с пониманием здесь только у тебя, похоже.

— Разберитесь с ним! — командует главарь.

— Их четверо, будьте осторо…

— Заткнись! — пьянчуга зажимает рот рукой.

Плохо видно, что происходит. Судя по звукам и мечущимся силуэтам, мой спаситель явно неплохо справляется даже несмотря на темноту.

— Бежим!

Руки освобождают. Ватные ноги не держат, и в третий раз за этот вечер я шмякаюсь об асфальт, разбивая ладони на пару с коленями в кровь. В ушах звенит, перед глазами фиолетовые круги. Голова кружится.

— Пойдем, — слышу приятный баритон.

Парень помогает встать.

— Здесь еще где-то мои вещи, — говорю, слегка постанывая от боли.