— Нужно оружие! — выкрикнул я, а потом добавил. — Бросайте вещи и мотоцикл. Идём в лес. Лукреция нужно будет использовать зарядное устройство.

— Что? — тяжело дыша и озираясь, переспросила магесса, а потом кивнула и хлопнула ладонью по сумке. — В сумке, но нуден будет огонь.

Я провёл руками по лицо и судорожно выдохнул, а потом бросился к повреждённому мотоциклу, из люльки я вытащил термос, а потом подхватил канистру с бензином и отлил в термос, едва не выронив большую ёмкость. Канистра-то на пятьдесят литров. Но и термоса должно хватить, чтоб запитать магический генератор.

— Система, воссоздать розу ветров на момент обнаружения самолёта, проложить путь.

«Принято».

Рядом снова раздался истошный вопль, но на этот раз он принадлежал Лукреции, а не Урсуле. От неожиданности я чуть не подскочил и не выронил из рук термос. А когда обернулся, увидел громадного паука, медленно идущего вдоль светораздела. В его передних лапах был замотанный в паутину полуразложившийся женский труп. Именно это был самый лютый кошмар Лукреции.

— Ты несёшь зло, — зашептали голоса. — Ты хочешь с ним идти дальше?

Хохота больше не было, была лишь ярость.

— Ты не пройдёшь! — хором закричали они.

— А мне терять уже нечего, — прорычал я, взял у упавшей в обморок волшебницы музыкальный инструмент и заговорённый браслет. — Урсула, пригляди за Лукрецией, я один пойду.

Мечница кивнула, упала на четвереньки и поползла к спутнице.

— Ты сдохнешь! — заорали голоса, теряя то подобие человеческой речи, что в них ещё оставалось.

— Если я сдохну. Если погиб мой сородич, который упал вместе с летающей лодкой, вас уничтожат!

Я задрал лицо к ночному небу, усыпанному мириадами звёзд. Странно, я только сейчас заметил, что на небе ни облачка. Но сейчас я хотел бы биться кулаками в это небо, если оно у них твёрдое, и разбить на осколки. Хотелось выть на несуществующую луну.

— Ты лжёшь! — возмутились голоса.

Я опустил взгляд и сделал шаг к громадному пауку.

— Вы же читаете мысли?! Ну так прочтите это!

Делая шаг за светораздел, видя изготовившегося для броска паука и блеск чешуи громадной змеи, сворачивающейся в кольца, я, насколько можно, отчётливо представил ядерный взрыв. До самых мелких деталей. Нестерпимо яркий, слепящий шар, поднимающийся к небу и раздвигающий облака. Вспыхивающая в один момент долина, словно все до единого деревца были облиты бензином. Громадный гриб из дыма и пара, увлекаемый за рукотворной звездой. Ударная волна, ломающая обугленные стволы и сдирающая шкуру с земли.

Я сделал шаг, видя распахнувшуюся в атаке пасть громадного змея, вставшего на дыбы паука и ручьём текущий с чудовищных хелицер яд.

А всего в шаге от меня монстры замерли и начали отходить, словно кто-то одёрнул поводок.

— Ты несёшь зло, — притихшим шёпотом заговорили голоса.

— Нет у меня зла. Не было, пока вы не забрали то, что дорого! А сейчас я специально сдохну в вашем овраге, чтоб вас уничтожили!

Чудовища отступили во тьму, и воцарилась тишина.

Я сделал ещё несколько шагов, остановившись у самого обрыва.

— Зло, — донеслось из тьмы, — оно в твоей сумке.

Я машинально коснулся рюкзака, а потом быстро скинул. Тьма шевельнулась, и на свет выскочил паук, ухвативший рюкзак. Он принялся остервенело потрошить вещь, а когда из него на землю посыпалось имущество, отбросил рюкзак, как пустую шкурку.

— Зло. Подними.

Я наклонился и начал перебирать ворох изодранных вещиц.

— Вот оно, — прошептали голоса, когда в моих руках оказались данные Инфантом печати.

— В чём их зло? Они просто запечатывают проклятые места.

— Ложь! — разом выкрикнули голоса, и даже тьма зашевелилась тысячами тел. — Это клеймо силы! Ты хочешь отдать всю силу священных мест этому сумасшедшему божку?!

Я встал и поморщился. Всё сошлось. И всё так глупо оказалось. Инфант пользовался тем, что за нами не стоят боги, и использовал исподтишка. Он был честен только в одном, в том, что хотел получить место среди высших, но не благими намерениями, а обычным воровством, как несознательные предприниматели крадут электричество, тайно подключившись к высоковольтным линиям. Тоже мне, майнер-электровор нашёлся.

Я вернулся к костру, держа печати на ладони, и кинул их на угли.

— Твоя самка останется нашей заложницей, — прошептали голоса. — Времени тебе до утра. И никакого оружия.

— Она жива?! — закричал я, чувствуя, как забилось сердце в груди. А сам чуть не подпрыгнул от радости.

— Жива. Твой родич тоже.

— Согласен, — произнёс я, быстро бросив на траву полушпагу, нож и пистолет.

— Юрий, постой, Юрий, ты куда?! — раздался испуганный голос Лукреции, которая пришла в чувство и лежала на земле.

— Туда, — пробурчал я в ответ, подумав, что на краю овраг не хватает таблички «Не влезай, убьёт».

— Мы с тобой!

Я ухмыльнулся, дождался, когда женщины разоружатся и начал спускаться с обрыва. Паук снова попытался атаковать, и снова его одёрнули невидимые хозяева.

Все эти твари — такие же ручные духи-страхи, как мои Чужик и Фарш, но посильнее и служащие обычными цепными псами. Их кормят. Им дают место под лесенкой. И когда надо говорят «ФАС!», а когда надо могут и одёрнуть цепочку со строгим ошейником.

Утро встретило профессора Глушкова шумом столицы. После столь тяжёлой, почти непрерывной гонки на выживание ему хотелось выдохнуть и поспать, но сейчас отдых был непозволительной роскошью.

— Приехали, друг мой, — произнёс Винсент, сидя на лавке справа от возницы. Маг вяло моргал и часто зевал, словно сонный голубь на жёрдочке. Того и гляди, свалится.

Проф тоже кемарил. Голова болела от недосыпа и долгого стресса. Ночевали в поле под открытым небом, прижавшись друг к другу. Ели только сыр и сушёное мясо. Пили вскипячённую на костре воду, она была отвратительна на вкус, так как пахла болотом.

Ночью какие-то мародёрки решили, что одинокий бычок с четырьмя путниками — лёгкая добыча. Констанция сожгла одну заживо, и остальные быстро ретировались. Визг разбойницы, на которой полыхала одежда и волосы, до сих пор стоял в ушах. Вспоминая этот момент, проф морщился. Его только недавно перестало мутить.

И вот сейчас они стояли посреди шумного рынка, возникшего в том месте, где южный тракт упирался в город. Профессор, спешившийся и разминающий ноги, только сейчас отметил, что стена города была чисто символической, скорее не давая проникнуть разного рода попрошайкам и не оплатившим пошлину торговцам, чем реально защищала поселение от врагов.

Когда-то город был простой крепостью, державшей оборону от набегов жадных соседей. Со временем замок оброс пригородом, который на Руси называли посадом, а здесь это именовалось словом «сьюд». В какой-то момент истории город стал столицей и обзавёлся звучным именем Коруна. Рядом появлялись дворцы всяких графинь и баронесс, да и самому королевскому роду стало тесно в замке. Так старая крепость, или иначе сердце Коруны, то есть Корасон, осталась под казначейством, а новая — Цвет Коруны, или Флор да Коруна, оказалась на набережной большой реки. Шло время, полумиллионный сьюд вобрал в себя и дворцы знати, и дворцовую поляну, и артесаньелы, то есть ремесленные слободы.

— Надо бы себя в порядок привести, — произнёс Винсент, — а то мы как оборванцы.

Глушков поглядел на человека, ставшего товарищем, и поинтересовался:

— Где поблизости магазин одежды?

— Магазин? — переспросил маг и оглядел себя с ног до головы. — А что это?

— Лавка, где торгуют готовой одеждой.

— Зачем готовой? — изумился Винсент. — Это же невыгодно. Вдруг не купят, а ткань дорогая. Здесь много хороших портних, которые сошьют быстро и добротно точно по человеку.

Профессор вздохнул и оглядел разноцветные вывески торговых рядов, но потом скривился и покачал головой.

— Это долго. У нас нет столько времени. Пойдём так.