Земцов полистал отчет.

– Тут указано, что в день исчезновения прототипа, в здании были отключены камеры видеонаблюдения?

– Профилактика, – ввернул свои пять копеек Кунц.

– Какое совпадение, – не удержался Земцов. – И еще вопрос, господин Штерценбах. – обратился он к главе Фарма. – В отчете указано, что пропажу обнаружил директор лаборатории доктор ван ден Ален… Я бы хотел переговорить с доктором.

Штерценбах задумчиво потер рукой подбородок.

Кунц воспринял это как сигнал к действию и уже начал протестовать, однако Штерценбах прервал его поднятой вверх ладонью, и попросил секретаря пригласить доктора ван ден Ален.

В ожидании ценного свидетеля Земцов почесал переносицу и тяжело вздохнул.

– Когда мы с уважаемым коллегой шли к вам, я видел вход в вашу лабораторию. Он защищен бронированной дверью, способной выдержать попадание сто двадцатимиллиметрового снаряда. Бьюсь об заклад, что сокровищницу Британской империи охраняют куда хуже. Поверьте, никто не убедит меня в том, что из вашего хранилища что-то может бесследно исчезнуть на целую неделю, а потом также неожиданно вернуться.

Ожил коммутатор на столе Штерценбаха, возвестивший о том, что доктор ожидает в приемной.

Дверь кабинета открылась. Земцов обернулся и оторопел.

Он ожидал увидеть престарелого ученого сухаря.

Вместо этого, перед ним предстала очаровательная миниатюрная девушка в белом халате поверх элегантного темно-синего делового костюма. На вид ей было не больше двадцати пяти.

В наполнявших комнату лучах вечернего предзакатного солнца она выглядела словно волшебное видение.

Земцову показалось, что само небо поделилось яркой краской с этими бездонными голубыми глазами, которые с озорством и хитринкой смотрели на него. Ослепительные волосы цвета спелой пшеницы, подчеркивавшие идеальные, словно у античной Афродиты черты лица, были стянуты на затылке заколкой, издали напоминавшей карандаш.

Майор сам не заметил, как неземное создание приблизилось к нему.

Земцов встал ей на встречу. Блокнот, лежавший у него на коленях, шлепнулся на пол.

Они одновременно опустились за ним, схватив руками с разных концов.

Оба синхронно подняли голову. Их взгляды встретились.

Земцов был готов поспорить, что в этот момент ощутил легкое покалывание в груди, как бывает при легком разряде электрического тока.

Девушка слега смущенно и немного недоверчиво улыбалась, глядя на него с любопытством маленького ребенка, и Земцову показалось, что еще немного, и он утонет в ее глазах.

Неловкую паузу прервал герр Штерценбах.

«Доктор ван ден Ален, рад видеть вас!» – провозгласил он – «с инспектором Кунцем из криминальной полиции вы уже знакомы. Позвольте представить майора Земцова из Интерпола, он хотел задать вам несколько вопросов».

Он повернулся к Земцову.

«Господин майор, перед вами без преувеличения главная надежда мировой нейрофизиологии, графиня Сильви ван ден Ален».

После такого представления щеки «надежды мировой нейрофизиологии» покрыл нежный румянец.

Зачарованный Земцов хотел было открыть свой блокнот, но тут у Кунца как всегда некстати зазвонил телефон.

Кунц ответил, и моментально изменился в лице.

Он только глупо кивал головой и повторял «так точно! Есть! Так точно!».

Закончив разговор, он победоносно взглянул на Земцова и провозгласил:

«Дамы и господа! Наша с коллегой работа здесь завершена! Дело забирает особый отдел, а мы НЕМЕДЛЕННО уезжаем…» – он выразительно глянул на Земцова и вырвал у того из рук папку с отчетом.

Тирада Кунца означала лишь одно – расследованием заинтересовалась разведка. Вступать в прения со спецслужбами не хотелось даже Земцову, поэтому он нехотя признал, что его коллега из Венской полиции прав.

Доктора ван ден Ален вызвалась проводить гостей.

На прощание Земцов пожал Штерценбаху руку и со словами благодарности откланялся.

Они вышли из приемной. Земцов и доктор ван ден Ален шли чуть впереди, старший инспектор Кунц плелся в нескольких шагах за ними.

Всю дорогу майор искоса наблюдал за Сильви (так он мысленно ее называл). Ему с трудом верилось, что в одном нежно-воздушном создании может быть столь редкое одновременное сочетание ума, таланта и природной красоты. Кроме всего прочего от девушки, как ему казалось, исходили невидимые, проникающие в самое сердце импульсы нежности и доброты.

Время от времени Сильви, чувствуя на себе пристальный взгляд полицейского, поворачивала голову в его сторону. Тогда Земцов резко отводил глаза, делая вид, что он сосредоточен на своих мыслях.

Получалось, видимо, не вполне убедительно, так как проницательная доктор ван ден Ален только улыбалась своей обворожительной улыбкой, и снова поворачивала голову вперед.

Земцов поймал себя на мысли, что ведет себя как школьник, тайком подглядывающий за понравившейся ему девчонкой.

«Нужно взять себя в руки, ты на службе, а она – свидетель!» – мысленно рявкнул он сам себе.

Но в руки все не только не бралось, но и сыпалось со страшной скоростью: в одном месте Земцов споткнулся, и чуть не растянулся на полу во весь свой огромный рост, в другом, пытаясь вежливо пропустить Сильви вперед, не втиснулся в поворот, зацепившись плечом за стену.

Понимая, что выглядит как слон в посудной лавке, Земцов проклинал себя за неуклюжесть, обострившуюся так некстати в самый не подходящий момент.

Они шли по длинной галерее к выходу. В воздухе витал терпкий, чуть сладковатый аромат духов Сильви. Земцов шел вперед, и мечтал только об одном: чтобы этот коридор никогда не заканчивался, чтобы они все время так и шли вместе – рука об руку.

Наконец они вышли в просторный вестибюль и остановились, глядя друг на друга.

Присущая майору уверенность и профессиональная привычка контролировать ситуацию вмиг улетучились.

«Э-э-э…» – начал он, глядя на Сильви сверху-вниз – «простите, миледи, я не очень владею фламандским…».

Сильви в ответ звонко рассмеялась: «а я вообще не говорю по-русски…».

Земцов почувствовал, как участилось сердцебиение и вспотели его ладони.

«Тогда… английский…? Немецкий…? Немного могу говорить по-французски…».

«Лучше английский…» – улыбнулась Сильви.

На заднем плане закашлялся старший инспектор Кунц, о котором все уже успели забыть.

Земцов извинился перед Сильви, деликатно, но настойчиво отвел инспектора в сторону.

«Дорогой старший инспектор, я бы уделил более пристальное внимание коллекции предметов старины господина Штерценбаха… Как минимум три вещи из увиденных мною сегодня числятся в каталогах розыска по линии Интерпола…».

Кунц выпучил глаза.

Довольный произведенным эффектом, Земцов продолжил.

«На вашем месте, коллега, я бы пригласил господина Штерценбаха в уютный кабинет ЭМ-ВЭ-ДЭ, что на Ринг-штрассе, и, направив ему ламу в лицо, с присущей австрийской полиции чуткостью, задал несколько неприятных вопросов…».

Дав понять, что в опеке он больше не нуждается, Земцов сообщил Кунцу, что до гостиницы доберется на такси, а в Москву вылетит завтра утром.

Пробурчав что-то в ответ, Кунц недоверчиво посмотрел на майора, учтиво кивнул Сильви, и направился к выходу.

Когда стеклянные створки двери за инспектором закрылась, Земцов повернулся к Сильви.

Девушка смотрела на него, чуть склонив голову на бок.

Стараясь убедить себя, что руководствуется он только интересами дела, Земцов промямлил.

«Миледи, у меня остались еще кое-какие вопросы…» – он запнулся – «не затруднит ли вас уделить мне немного времени сегодня вечером, и… ответить на них…хммм… в более приятной обстановке…?».

Сильви изобразила серьезное выражение лица:

«Вы же не приглашаете меня на свидание, господин Земцофф…?».

«Что вы…! – замахал руками майор – «только дело!».

«Что ж…, тогда с удовольствием, но при одном условии!» – Сильви одарила его нежной улыбкой.

Земцов вопросительно смотрел на нее.

«Перестаньте называть меня «миледи»!» – рассмеялась она.