– Занимательная история, правда? – пробубнил Земцова, силясь справиться с огромным куском бекона.

– Ты шутишь…? – начал выходить из себя обычно спокойный, как удав, Садхир. – Ты вытащил меня из Брайтона только из-за статьи в бульварном таблоиде?

Земцов проглотил яичницу, вытер рот салфеткой и изрек:

– Отпуск в Брайтоне в середине ноября – это сущий кошмар! Думаю, миссис Садхир поддержит меня целиком и полностью. Кстати, передавай Лили привет. Признайся, что ты и сам рад был уехать. И вот еще кое-что, что заставит тебя передумать».

С этими словами Земцов еще немного поковырялся в сумке и положил на стол объемную папку.

Оказалось, майор успел запросить Национальное бюро Великобритании4 с просьбой разыскать и допросить студентов, якобы видевших призрака.

Садхир недоверчиво раскрыл папку и принялся читать.

Согласно протоколу допроса, составленному неделю назад старшим инспектором манчестерской уголовной полиции Лесли Аткенсом, студенты столкнулись с неизвестной женщиной около пяти часов утра.

Один из них, по имени Эндрю Вейд, бесхитростно сообщил, что они остановились «по малой нужде». Когла Вейд отправился в ближайшие кусты, то увидел ярдах в десяти незнакомку. Он попытался окликнуть ее, но та не реагировала. Вскоре на крик приятеля подошли остальные.

Всего студентов было четверо, и все в той или иной степени сходились в том, что встретили молодую женщину двадцати пяти – тридцати лет, белую, со светлыми распущенными волосами. По словам допрошенных, кожа девушки была мертвенно бледной, взгляд блуждающим. Более подробно описать незнакомку студенты не решались. Все четверо были едины во мнении, что в призрачном видении было что-то сверхъестественное.

На вопрос инспектора, что конкретно имеется в виду, последовал неожиданный ответ:

– Это была покойница, сэр!

Садхир дочитал протокол и вопросительно посмотрел на внимательно наблюдавшего за его реакцией Земцова.

– Ну и…? Полиции они рассказали почти то же, что и писакам из этого таблоида… – раздраженно протянул Садхир.

Земцов понимающе кивнул и разложил перед ним еще несколько бумаг.

Это были рапорты, составленные дорожной полицией.

Из рапортов следовало, что за последние две с лишним недели в органы правопорядка поступило без малого десять сообщений о таинственной девушке.

Садхир озадаченно почесал затылок, но затем рассмеялся.

– Да ладно тебе! Байка про призраков и детей с черными глазами из Канок-Чейсского леса всем известна!5

Он отхлебнул кофе и продолжил:

– Дружище Дени, если ты собрал все вырезки из бульварной прессы и заявления местных сумасшедших, чтобы притащить меня в дыру вроде Каннока, то вынужден тебя разочаровать – этого недостаточно для возобновления дела, над которым ломала голову добрая треть Скотленд Ярда.

Садхир отпил еще немного кофе и продолжил.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, дружище… Призрак из этих твоих статей чертовски напоминает пропавшую девчонку, как бишь ее… Ах да ван ден Ален… Но пойми, что под такое описание подойдет кто угодно…

Земцов, все это время слушавший своего друга, поставил стаканчик кофе на стол и задумчивым тоном ответил.

– Садхир, я прекрасно осознаю, что шанс мизерный… что все это похоже на какой-то бред, но пойми, если есть хоть какая-то возможность положить конец делу Теней, мы должны им воспользоваться…

С этими словами, Земцов, положив на столик несколько фунтов чаевых, поднялся и перекинул через плечо дорожную сумку. Его примеру последовал Садхир.

Майор, словно ледокол, прокладывал для них путь к выходу.

Наконец они добрались до машины. Садхир закурил тонкую сигарету. Выпустив из ноздрей струйку дыма, он с прищуром посмотрел на Земцова.

– Значит, ты всерьез считаешь, что это связано с Делом?

Земцов неопределенно пожал плечами и бросил сумку на заднее сиденье.

– Посмотрим, – протянул он, – в любом случае, без тебя я не справлюсь, я ведь здесь всего лишь консультант.

Садхир докурил сигарету и полез за руль, хотя водить не любил. Он помнил, что Земцов терпеть не может левостороннего движения.

Майор втиснулся на пассажирское сиденье.

Садхир повернул ключ в зажигании и еще раз посмотрел на Земцова.

– Я понимаю, Дени, что дело Теней много значит для тебя лично… Но постарайся не испытывать больших надежд, чтобы потом не было так больно испытать разочарование…

Земцов ничего не ответил, продолжая упрямо смотреть вперед.

Вздохнув, Садхир переключил передачу и начал выруливать с парковки.

В глубине души, как и любой коп, он лелеял надежду на то, что все пропавшие девушки еще могут быть спасены, хотя опыт подсказывал ему обратное.

До Каннока было еще часа полтора езды. Земцов закрыл глаза и задремал. На него нахлынули воспоминания.

Они впервые встретились в конце марта…

-–

Земцов отчетливо помнил, как утром двадцатого числа он был срочно командирован в штаб-квартиру Интерпола, расположившуюся во французском Леоне.

Такие вызовы на службе были делом обычным и почти всегда неожиданным. Никто не мог предугадать, в какой точке мира и в какое время может понадобиться помощь эксперта. Поэтому в московской квартире Земцова на проспекте Вернадского и в служебном кабинете в Казанском переулке всегда стояли два «тревожных» портпледа с одеждой и чемоданчики со всем необходимым на случай экстренной командировки.

Любая служба государству подразумевает добровольное отречение служащего от значительной части своего личного пространства. Поступив на службу, он более не может самостоятельно распоряжаться своим свободным временем, принимать некоторые решения, иногда даже не может выбрать место своего жительства, поскольку не знает, в каком месте может понадобиться его помощь.

С работой все понято: пришел в назначенное время, выполнил свои обязанности, ушел. Раз в месяц получаешь заработанные деньги.

Со службой все иначе. Здесь ты можешь понадобиться в любое время дня и ночи, независимо от погоды и дня недели. Поэтому тут не зарплата, а жалование, или же денежное довольствие.

За работу платят, а за службу – жалуют.

Именно поэтому кто-то из великих умов назвал это именно служением, а не работой.

Поступая на службу, каждый должен понимать правила игры и то, чем он готов пожертвовать, ради этого служения.

Земцов знал, что готов пожертвовать многим.

Наверное, поэтому в свои тридцать шесть, имея за плечами десять лет службы в уголовном розыске, а затем в военной полиции, он жил один, без семьи, и хоть сколько-нибудь постоянной привязанности.

Взамен он получал ни с чем несравнимое чувство торжества справедливости, когда при его непосредственном участии удавалось призвать к заслуженному ответу очередного негодяя, принесшего немало горя в дома ни в чем не повинных людей.

Он специализировался на особо тяжких преступлениях.

Это как раз те случаи, когда дело приходится иметь с настоящими безумцами, которые раз почувствовав вкус крови, не могут уже остановиться, пока их не остановит тюремная решетка, или девятимиллиметровая пуля.

Итак, в восемь часов утра двадцатого марта Земцов приземлился в Парижском аэропорту имени Шарля де Голя, а в половине одиннадцатого уже сидел в приемной, ожидая, когда его пригласят к вице-президенту и шефу направления IRT – Лоссалю де Каборне.

В силу огромного роста перелеты всегда давались Земцову нелегко, и теперь, сидя в удобном кресле, он позволил себе с удовольствием вытянуть ноги.

Земцов недоумевал, зачем он понадобился, ведь по оперативной сводке не проходило запросов о помощи с поимкой нового маньяка, или убийцы.

Гадая о цели вызова, Земцов озадаченно потер слегка небритую по последней моде щеку и достал из внутреннего кармана пиджака толстую как бревно сигарету.