«Простите, месье Земцофф, у нас не курят» – тут же ожил бдительный референт де Каборне по фамилии Ламарк.

Земцов усмехнулся, памятуя о пристрастии де Каборне к курению исключительно трубки без фильтра. Однажды после одного дела на Кубе он даже привез шефу IRT в подарок коробку отличных Гаванских сигар, чем вызвал бурю негодования в свой адрес.

«Прошу прощения, я не буду… Это так… Сила привычки…».

С этими словами он вперил свой колючий взгляд в стену и стал ловко крутить сигарету пальцами правой руки, одетой в неизменную черную кожаную перчатку.

Так он делал всегда, когда пытался сосредоточить на чем-то свои мысли.

Ламарк некоторое время смотрел на черную перчатку.

В Интерполе о Земцове достоверно знали две вещи: то, что он никогда не улыбается, и что он никогда не снимает перчатку с правой руки.

Первое всегда списывали на издержки русского менталитета, а обсуждать второе почему-то считалось дурным тоном.

Поэтому Ламарк просто пожал плечами и снова уткнулся в монитор стоящего перед ним компьютера.

Мысли Земцова прервал резкий порывистый голос де Каборне, прозвучавший из динамика коммутатора на столе Ламарка, приглашавший майора пройти в кабинет.

Земцов убрал сигарету в карман пиджака, поднимаясь с кресла, поправил галстук, и решительным шагом проследовал во владения шефа IRT.

Лоссаль де Каборне принадлежал к так называемой «старой» школе французских Ажанов6.

Де Каборне, как и многие в профессии, начинал с самых низов, гоняя карманников по переулкам родного Дижона. Затем карьера его пошла в гору и к шестидесяти пяти годам он занял свое нынешнее кресло в штаб-квартире Интерпола.

Внешне де Каборне напоминал Земцову этакого седовласого коршуна. Всегда элегантный и подтянутый, в дорогом костюме с розеткой ордена Почетного легиона, он при ходьбе опирался на дорогую трость (сказывалось старое ранение, полученное еще в молодости от одного карточного шулера, которым ему пришлось заниматься).

Из-под толстых стекол очков на собеседника неизменно смотрели проницательные умные глаза человека, четко понимающего то, о чем он говорит, и что хочет слышать в ответ.

Де Каборне был одним из старожилов полиции и Земцов, как и многие другие, был искренне убежден, что работать тот начал никак не позднее эпохи правления Наполеона Третьего.

Все уважали де Каборне как преданного идеалам истинного патриарха службы. В связи с неуемным желанием передать свои знания молодому поколению, де Каборне за глаза называли Апостолом.

Земцов плотно закрыл за собой дверь кабинета и быстро понял, что сегодня Апостол явно не в духе.

Табачный дым был таким густым – хоть топор вешай, а сам хозяин кабинета пыхтел трубкой, словно паровоз.

«Майор, Вам известно, что такое «Pharma?7» – резко спросил он, не давая Земцову сделать и шага.

Земцов лишь пожал плечами.

«Не особенно, господин вице-президент… Судя по названию, это какая-то фармацевтическая компания…?».

Де Каборне перекинул трубку из одного уголка рта в другой, выдохнул в потолок очередную струйку дыма и пытливо посмотрел на Земцова.

Жестом указав ему на кресло, вице-президент Интерпола продолжил.

«Не просто фармацевтическая компания, а один из гигантов отрасли…» – он порылся на заваленном бумагами столе и протянул Земцову объемную папку – «смотрите».

Не успел Земцов открыть папку и ознакомиться с первой страницей, как де Каборне заговорил снова.

«Они занимаются всем. Я имею в виду, не только таблетками, но и разработкой новых лекарств» – он снова раскурил погасшую было трубку – «под Веной у этой корпорации целый комплекс лабораторий, и одному Богу известно, чем там занимаются».

Земцов озадаченно посмотрел на де Каборне.

Тот, как ни в чем небывало продолжил.

«Недели полторы назад в нейрофизиологической лаборатории Фарма пропал какой-то экспериментальный препарат» – он снова стал рыться на своем столе.

Не найди затерявшейся в ворохе бумаг подсказки, шеф IRT раздраженно сказал:

«Даже не буду пытаться воспроизвести рабочее название препарата, но с уверенностью могу сказать, что лечит он точно не от несварения…».

Земцов изобразил некое подобие кривой улыбки, но все еще непонимающе смотрел на де Каборне.

«Местная полиция ничего не раскопала» – буркнул де Каборне – «и не удивительно, ведь следственную группу возглавил ваш старый знакомый – сам старший инспектор Кунц» – шеф IRT саркастически развел руками.

При упоминании фамилии Кунца майора Земцова просто перекосило.

Старший инспектор Венской криминальной полиции Кунц относился к особой породе бездарных карьеристов, от которых, как известно, в сыскном ремесле, равно как и в любом другом, мало проку.

Полное отсутствие таланта с лихвой компенсировалось у Кунца карьерным чутьем и способность, что называется «вовремя поставить на нужную лошадь». Именно так к двадцати восьми годам он уже дослужился до своей должности.

С Кунцем Земцову пришлось столкнуться в прошлом году, когда он помогал местной полиции разыскивать серийного убийцу молодых мужчин, орудовавшего в четырнадцатом районе Вены.

Впечатления от этой совместной работы со «светилом австрийской правоохранительной системы» у Земцова остались не самые радужные.

С самого начала Кунц умудрился совершить все мыслимые и немыслимые ошибки, ревностно отодвигая Земцова от следствия, всякий раз напоминая тому, что в этом деле он всего лишь консультант.

В результате, душегуба удалось остановить каким-то чудом. При задержании пытаясь скрыться от погони, подозреваемый упал и случайно свернул себе шею.

Де Каборне, тем временем, продолжал.

«Единственная здравая мысль, которая посетила этого олуха через неделю тщетных поисков, так это то, что прототип препарата вероятно уже давно за границей. Поэтому Кунц быстро и настрочил запрос о помощи к нам».

С этими словам де Каборне потянулся к чашке давно остывшего кофе.

Сделав глоток, он брезгливо поморщился и через коммутатор попросил Ламарка принести себе и Земцову свежего напитка.

Когда референт поставил перед ними чашки и удалился, шеф IRT задумчивым тоном, словно был не до конца уверен, сказал.

«Я хочу, чтобы Вы Дэнни незамедлительно вылетели в Вену, разобрались что к чему, и нужно ли там наше содействие…».

Земцов чуть не подавился.

Во-первых, де Каборне никогда не обращался к нему иначе, как по званию, а потому почти отеческое «Дэнни» в его исполнении звучало почти угрожающе.

Во-вторых, Земцов никогда не занимался кражами, о чем и поспешил напомнить вице-президенту Интерпола.

Де Каборне чинно поднял вверх указательный палец.

«Я прекрасно знаю, что вы привыкли вытягивать на свет Божий таких мерзавцев, которых и людьми назвать язык не повернется» – он отложил трубку.

«Понимаю, и то, что на своем поприще вы весьма преуспели, хотя многие из подозреваемых, которыми вы занимались, погибали при загадочных обстоятельствах в ходе задержания» – де Каборне с хитрым прищуром посмотрел на реакцию Земцова.

Тот и ухом не повел.

Вздохнув, де Каборне задумчивым тоном добавил:

«Хотя, с другой стороны, все они заслужили смерть…».

Он несколько секунд думал о чем-то, а затем снова продолжил.

«Я хотел отправить вашего коллегу Контадино из Карабинерской полиции Италии. Это как раз по его части. Но Контадино заболел, кажется гриппом, а других свободных экспертов у меня под рукой нет…».

Напрасно Земцов пытался протестовать – шеф IRT его и слушать не хотел.

В конце концов де Каборне в свойственной ему манере стукнул ребром ладони по столешнице, и привел последний, самый веский аргумент:

«Я уже обо всем договорился с вашим шефом – генералом Пропьевым, он дает добро…».

Земцов так и остался сидеть с открытым ртом, а де Каборне тем временем, указал ему на дверь.