– Нет. Исключено. Ни малейшего шанса. Я бы знал. И она не поступила бы так со мной.
– Уверен? Она и Тони определенно…
– Между ними все кончено. Да. Она даже больше с ним не разговаривает, и у нее никого не было. Правда, парни всегда с ней заигрывали. Но она не позволяла им… – Он осекся.
– Ладно, я поняла.
Ей было нужно, чтобы он успокоился.
– Вам вполне хватало друг друга, – продолжала Бэт. – Прости, но я должна была спросить. Нам приходится это делать по протоколу.
Это, кажется, немного смягчило его.
– Итак, когда вы хотели провести время вместе, куда шли? Сюда? К ней?
Крис фыркнул:
– Только не к ней! Ее папашу видели? Нет, моей ма все равно, так что мы сидели в моей комнате.
– А у нее никогда?
– Нет. Почему вы спрашиваете?
«Потому что твою девушку видели в ее спальне в одном нижнем белье с другим мужчиной».
– Мне нужно восстановить картину жизни Элис, ее привычек и передвижений.
– Хм… понимаю.
– Она когда-нибудь говорила о том, что хочет сбежать, или что-то в этом роде?
– Никогда, – заверил Крис. – То есть мы обсуждали, что когда-нибудь уедем в университет, а потом найдем где-нибудь работу, потому что здесь не так много хороших мест. Но она никогда не упоминала, что собирается сбежать.
Бэт воспользовалась моментом, чтобы упомянуть о дневнике Элис.
– Еще одна вещь, сделанная братом, – ответил он, но тон при этом был недоверчивым.
– Так ты знал о нем?
– Она всегда в нем писала. Но когда я заходил в комнату… – Он изобразил, как поспешно захлопывает невидимую книгу. – Жалкое зрелище.
– Полагаю, она хотела сохранить свои мысли в секрете, – пояснила Бэт.
– Между нами не должно было оставаться секретов. В этом весь смысл: открытость, честность – все в таком роде.
Саркастический тон выдавал, насколько его бесил дневник Элис.
– Она никогда не позволяла тебе его читать?
– Смеетесь?
– Как по-твоему, о чем она там писала?.. Попробуй предположить.
– Думаю, обо мне. Помимо других вещей.
– И это тебя злило?
– А вас не злило бы, если бы ваш бойфренд писал о вас в дневнике много чего, но не позволял вам увидеть записи? Разве вы не хотели бы знать, что там?
– Полагаю, что хотела бы.
– Ну вот.
– Вы из-за этого ругались?
– Да.
– Но она все равно продолжала писать?
– Можете ссориться с Элис сколько угодно, но она никогда не сдается. Всегда должно быть так, как она хочет, или… вернее, «или» быть не может.
– Намекаешь, что она могла вести себя эгоистично?
– Она человек сложный. Элис может быть такой милой и в то же время такой… – Крис не сразу нашел подходящее слово. – Холодной. Если она не соглашалась с тобой, то просто переставала слушать, и вы нипочем не могли изменить ее мнение.
– Она своевольна, – согласилась Бэт. – Даже упряма. Это кого хочешь может взбесить.
– О да.
– И ты с этим мирился?
– А что поделать? – пожал плечами Крис. – Я люблю ее.
Несколько секунд он, казалось, размышлял о девушке и о чувствах, которые она в нем вызывала, потому что вдруг вымученно рассмеялся и добавил:
– Иногда жалею об этом… Хотя нет, это не так. Просто она сводит меня с ума, и не всегда в хорошем смысле.
Они еще поговорили о друзьях и родных Элис, Крис сказал то же самое, что и Дэниел. Теперь у Бэт было ясное представление о личной жизни Элис, но ничего нового или такого, что произвело бы впечатление на Лукаса Блэка, она не узнала. Оставалось надеяться, что он будет слишком занят исходом пресс-конференции.
– В последнее время ты замечал что-то необычное? Какие-то слова Элис или поступки? То, что заставило бы тебя подумать: «Что-то не так».
– Было кое-что, – признался Крис, но, похоже, тотчас пожалел о сказанном. – Тогда это показалось странным.
Он не слишком спешил с пояснениями, и Бэт терпеливо выжидала.
– Пару недель назад мы оба были в клубе шестиклассников. Я пошел искать Элис, но ее нигде не было. Я даже вышел во двор посмотреть – может, она наблюдает за одноклассниками, игравшими в нетбол, но и там ее не обнаружил. Обошел здание школы, чтобы снова туда вернуться, и в этот момент увидел ее.
– Где она была?
– На крыше.
– Зачем она туда полезла?
– Понятия не имею. Мне показалось это странным.
– И что ты сделал?
– Окликнул ее, но она жестом велела мне уйти. Я вошел в школу. Там есть металлическая лестница, которая ведет наверх. На ней сигнализация, но кто-то ее отключил, и с тех пор она не работала. Когда я подошел к лестнице, Элис уже спускалась.
– Что она сказала?
– Я спросил, зачем она поднималась на крышу, но она ответила, что оттуда все видно. Я сказал, что, если бы кто-то ее застал, ей несдобровать, но она только отмахнулась и сменила тему. Иногда нет смысла пытаться ее образумить.
– Не думаешь, что она вынашивала мрачные планы, пока была наверху?
– Хотите сказать, насчет самоубийства? Господи, нет! Мне это в голову никогда не приходило!
– А сейчас?
– Сейчас? Не знаю.
– Ты не допытывался у нее о причинах пребывания на крыше?
Бэт не могла понять, почему Крис не добился от Элис ответа, тем более что та уклонялась от него.
– Я уже сказал, – отрезал он. – Я пытался. Но она меня отшила.
И тут он добавил нечто такое, что надолго запечатлелось в памяти Бэт:
– Вы не понимаете, каково мне. Я люблю Элис. Искренне. Но порой она может быть настоящей стервой.
Дневник Элис Тил
Я инстинктивно понимаю, как это должно быть. Предполагается, что я должна смириться с его неопытностью, неуклюжестью, неспособностью справиться с моим телом. Никто не объяснил ему, как это делается, так что он не виноват. Няне объяснила – я бы не посмела. Почему мне хватает мужества лечь голой рядом с ним, касаться его и позволять ему трогать меня, но при этом ни слова не сказать, когда он чересчур поспешен, слишком груб или все делает не так? Потому что я скорее умру, чем поговорю с ним насчет этого? А вдруг он сочтет меня помешанной на сексе шлюхой, жаждущей только одного – чтобы он меня удовлетворял? Неужели женщины с рождения пассивны в подобных вещах, чтобы мужчина мог притворяться, будто знает, что делает, хотя яснее ясного, что не знает, и мне придется покорно это терпеть? Похоже, что так.
Иногда я закрываю глаза, и мой внутренний голос говорит ему: «Так ты ничего не добьешься». Но я даже не пытаюсь его остановить. Вместо этого просто позволяю возиться там, внизу, а он словно пытается что-то починить. Потом приходится симулировать мини-оргазм, заверять, как все было здорово, и помочь достичь того, чего он хочет, перед тем как мы наконец уймемся и он уйдет домой. Почти то же самое было с Тони, и я все время тревожилась, что дело во мне. Я что-то делаю не так. Не так чувствую, иду на поводу у своего беспокойства, и оно мешает мне наслаждаться тем, что другие девушки получают с легкостью, если, конечно, им верить. Но кто захочет признаться, что они вовсе не наслаждаются этим со своими парнями? Уж конечно, не я. Я бы чувствовала себя полной неудачницей. Но ведь я точно не одна такая!
Вряд ли со мной что-то не так в физическом смысле. Потом, я почти всегда могу удовлетворить себя. Должно быть, когда я с ним, причина кроется у меня в голове. Значит, это моя вина? Беда в том, что, когда я позже довожу себя до оргазма, думаю я вовсе не о нем.
11
Что ж, с другой стороны, он справился со всем, ни разу не выругавшись. В остальном же трудно было найти что-то позитивное в пресс-конференции, и Блэк, скорее всего, не стал бы смотреть ее в вечерних новостях. Он отлично представлял, каким скованным и неловким казался окружающим и как легко вживался в роль бесстрастного полицейского офицера, которому приходится казенным языком описывать дело об убийстве или пропаже человека. Но главное, что он сумел донести до окружающих важнейшую мысль: «Элис Тил пропала. Я веду расследование. Пожалуйста, помогите нам ее найти».
