— Мне нужно собрать сумку. Не могу же я лететь в другую страну без всего… или мы никуда не летим?

— Летим, милая, конечно, летим. Мы купим тебе что захочешь, это никакая не проблема, — тревожно улыбнулся Кирилл. Глаза его беспокойно блестели. Он хотел что-то сказать, но ему не хватало духа или он с ним собирался, чтобы выложить мне нечто, от чего вся моя жизнь изменится. Наконец, после тяжелой для нас обоих минутной паузы мужчина заговорил. — Катя знает о нас. Я признался ей, что мы вместе, что улетаем… Получилось все спонтанно, она несла чушь об общем ребенке, вбила себе в голову эту идею…

— И что она? — испугалась я, представив какой скандал учинила светская дама своему неверному супругу.

Почему-то эта сцена проходила у меня в хайтек антураже гостиной. Две фигуры, женская и мужская, двигались в такт скандальному заявлению, нервно, с неожиданными выпадами: «Я улетаю с секретаршей на океан!», «Чтооо? С этой девкой? Сволочь!». В другое время я посмеялась бы над своими карикатурными фантазиями, но сейчас они меня напугали. Наверняка, братья тоже были в курсе. Поэтому Кирилл так спешил, боялся, что родня опять помешает ему, поставит условия, будет угрожать, и повторится история двадцатилетней давности.

Кирилл посмотрел на меня ласково, и рассмеялся:

— Катя пошла громить апартаменты номер 105…

Океан и я, как оказалось, были сходными стихиями. Океан гремел во мне целыми днями. Мы с Кириллом поселились на огромной вилле, окруженной садом, похожим на оазис среди белого песка. Очень красивое, уединенное место, — соседняя вилла находилась неподалеку, но ни разу за десять дней каникул я не видела ее обитателей.

— Умные люди с деньгами не любят светиться. Те, кто выносят свое богатство напоказ, обычные нувориши, хлебнувшие из грязных источников, — говорил Кирилл, приставляя к глазам бинокль. С его помощью он пытался рассмотреть, что творится у соседей. — Там жил художник. Несколько раз я напивался на его вечеринках. Дамочки в нарядах серебряного века, кокс, секс и разговоры об искусстве. В основном ругали друг друга, жаловались на отсутствие духовности Сейчас все сводится к деньгам, тогда думали по-другому и о другом…

— Где сейчас этот художник? Хочу с ним познакомиться, — я отбирала у Кирилла бинокль и через него жадно пялилась на окна второго этажа. Все остальное скрывалось за забором. — Никогда не видела художников… Давай сходим туда, может быть он дома…

— Его точно нет дома, он застрелился на этой самой вилле лет десять назад. Ищите женщину, связался с женой одного дельца, та покрутила с ним и бросила, — ответил Кирилл, хмурясь.

Я всеми днями гуляла по пустынному пляжу то в обнимку с Кириллом, то одна, не зная, что мне нравится больше. К океану мой мужчина относился с осторожностью, купался в нем по утрам, когда ветер и вода еще не вступали в схватку, затихая на ночь.

— Ты боишься океана?! Почему ты боишься? Он же так прекрасен! — кричала я ему, строя насмешливые гримасы, падая рядом с ним на песок. — Кирилл, давай, пошли, покорим его!

В серых глазах Кирилла в такие моменты можно было прочесть: «угомонись, или я тебя отшлепаю!». Но, мне кажется, моя детскость возбуждала его. Рядом с ним я чувствовала себя игривой кошкой, обретшей любящего хозяина.

Подставляясь под накаты пенистых волн, я пару раз попадала под них и была унесена с пляжа, барахталась, орала от восторга и страха, хваталась за безжалостную воду руками, хлебала ее, горько-соленую большими глотками. Один раз меня пришлось спасать. Кирилл, вскочив с места, кинулся в воду, за ним, сняв майку, бросился смотритель дома, рыбак и пловец Флойд. Этот неразговорчивый иностранец учил меня держаться на доске для серфинга. Дальше держания равновесия дело не шло, я ни то что бы не старалась, хотела быстрее выйти и попрыгать на волнах. Успехи мои Флойда явно не впечатляли, как и я сама, — очень нетерпеливая, непослушная «мисс».

Первым до моего ослабевшего в борьбе с океаном тела добрался Кирилл, подцепил меня под руки и потащил на берег.

— Вот ты дура! Алена, не сходи с ума, это не наша река. Утащит, во веки не найдешь. Мне тогда только останется утопиться, — склонившись надо мной, говорил он. Я лежала с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни, но он знал, что я в сознании и слышу его. — Хватит придуриваться, пообещай не лезть под волны. Иначе я запру тебя в доме…

Приоткрыв глаза я увидела серьезное влажное лицо Кирилла. На заднем плане стоял высокий Флойд, с крепкими плечами, лицо у него было некрасивое, длинное и хитрое.

— Обещаю…! — приподнявшись на локтях, я хотела взбрыкнуть, фыркнуть, но внезапно из меня потекла противная жижа. Приступ рвоты длился очень долго.

В тот вечер горничная наглухо закрыла окно в моей спальне, давая мне отдохнуть от бесконечной океанской мощи. Кирилл прилег ко мне, обняв, повернул к себе лицом.

— Плохо тебе? Завтра врач придет, — прошептал он, глядя на меня из умиротворяющей тишины — Ну прости за дуру, испугался. Не шути с океаном. Сама видишь, неуправляемая сила.

— Я не обижаюсь на твои слова, — ответила я, прижимаясь к нему всем телом, потом погладила его по лицу и поцеловала. Между ног зажглось. Я перевернулась на спину, позволяя Кириллу накрыть меня. — Ты опять принял душ? Почему от тебя никогда не пахнет океаном? — посетовала слабо, чувствуя, как он кончиками пальцев и полуоткрытым ртом начинает искать любимые им места на моем теле.

— Зато ты вся пропахла солью, как русалка, блин, — прохрипел он, одной рукой снимая с меня трусики, другой вцепясь в мои волосы. — Соль, везде соль… Ты изменяешь мне с океаном!

Психолог говорила, что мне повезло, — у меня закаленная нервная система. Обычно девушки, пережившие изнасилование плохо сходятся с мужчинами, да и в постели у них не всегда все в порядке. Я же не чувствовала никакого дискомфорта, мне нравилось заниматься сексом в любое время дня и ночи.

На следующий день вызванный врач измерил мне давление, проверил пульс и неожиданно посоветовал сделать тест на беременность. Медик был элегантным пожилым иностранцем — на носу пенсе, часы на серебряной цепочке, — хорошо говорящим по-русски, понимающим, кто я такая, что делаю в дни новогодних каникул в обществе богатого мужчины, поэтому мы прекрасно друг друга поняли.

— Мисс Элен, вас тошнит по утрам, вы чувствуете недомогание? — расспрашивал он, копаясь в своем старомодном портфеле, и протянул мне коробочку с тестом. — Ах, да, я прихватил это на всякий случай. Знаете, я давно знаком со Светозаровыми. Помню первую супругу Кирилла. Нервная была особа. Узнала, что ждет ребенка и упала в обморок. Вы, надеюсь, девушка крепкая?

— Не знаю, — растерялась я, взяв коробочку. Встала с кресла, пошла в ванную, на пороге я кое-что сообразила и обернулась на доктора. — Если да, вы расскажете Светозаровым сразу?

— Я не обязан ничего никому говорить даже в суде, — учтиво ответил старик. — Мне платят за консультацию, а не за болтовню. Будьте спокойны, я умею хранить тайны…

Старик оказался прав насчет моего положения, хотя никакого недомогания я не чувствовала, аппетит у меня был хороший, настроение не прыгало, разве ж иногда меня раздражал Флойд с его вежливо- презрительным отношением. Полоски экспресс-теста посинели, сообщая мне, что я «залетела» от Кирилла Светозарова.

— Нужно сделать анализы, чтобы быть уверенной во всем и не давать повода для лишних подозрений, — подсказал мне линию поведения мудрый эскулап. — Вижу, вы, несмотря на юный возраст, не удивлены, значит сможете стать хозяйкой положения. Желаю вам сего от души!

Именно хозяйкой, а не жертвой положения я хотела быть. Меня ничто не пугало, я чувствовала себя отлично, и готова была продолжать заниматься серфингом, но теперь здравый смысл подсказывал мне, что лучше заняться чем-нибудь более полезным и безопасным. Это же чувство шептало мне: "некому не говори о беременности, пока не проверишь все".