Я, как безумная, кинулась ему на шею. Такое уже случалось, когда три года назад он выставил меня из своего дома. Пытаясь внушить ему жалость и любовь, я тогда бросилась ему в объятия, которые он так и не заключил, убрал мои руки с своих плеч, протащил по прихожей к двери. Сейчас он вроде бы не противился. Не обнимал, но и не отталкивал. Стоял с разведенными руками, разглядывал мое вскинутое к нему лицо.

— Давно меня так тепло не встречали, я и забыл, что такое бывает, — произнес он, вдохнув. — Приятно. Ну, как насчет поесть? — спросил он, пряча за будничным тоном свое волнение. Оно звучало в голосе, серыми искрами мелькало в его глазах.

— Ты пришел, — прошептала я, глупо и счастливо улыбаясь. Никакие слова не шли на мой взорванный счастьем ум, только эти. — Ты пришел, пришел…

Одной рукой Кирилл обнял меня, другой рукой осторожно погладил по щеке, слегка наклонившись, он поцеловал меня в улыбку. Мы завороженно закружили по кухне, целуясь, натыкаясь то на стол, то на углы, снимая друг с друга одежду. Рубашку с широких плеч, платье с вспыхнувшего страстью тела. Поцелуи куда попало, какие-то смазанные мужские объяснения в любви, мимо которой он чуть не прошел, и привычное мне «чертовка!» откинуло меня на стол. Не очень удобное место для первого раза, но вполне понятное для неожиданного.

Я не хотела знать, почему Кирилл внезапно меня захотел. Должен же случится и на моей улице праздник.

Из лазерного принтера выплывали листы с текстами документов. Я снимала их с лотка и складывала в аккуратную стопку, процесс напоминал выпечку блинов, также скучно, долго и душно. Вытанцовывая на месте нечто похожее на нетерпеливую чечетку, я посматривала на часы на стене и ловила листы.

Рабочий день заканчивался, да что день, год подходил к концу. Впереди новогодние каникулы. Вялая неделя в обществе «оливье» и телевизора. Тетя Жанна звала меня к себе, Лиза приглашала провести Новый год в компании ее сестер и братьев, я мечтала о другом, — как минимум о поездке с Кириллом в дом у реки. Но моей мечте не суждено было сбыться. К Кириллу на праздник приезжали братья с женами, Катя и Жанка. Вся эта родня, не проявляющая ни грана заботы о Кирилле в течение года, задалась целью испортить мне настроение, это при том, что сразу после праздников меня ждали изнурительные судебные заседания.

Я обидчиво поджала губы, мысленно выругалась: «черт, черт, черт!» и настучала принтеру кулаком по крышке, чтобы быстрее печатал. Мобильник сообщил о смске. Я взяла его со стола и, увидев, что смс пришло от Кирилла, быстро провела пальцем по дисплею. «Я жду, как обычно! Ты где?».

— Алена, вы отпечатали последние отчеты? — из кабинета вышел Селезнев и направился ко мне. — Ага, вижу, почти все готово. Спасибо, Аленушка! — босс добродушно заулыбался, протягивая мне руку. — Ну, с наступающим вас! Пусть все будет хорошо! В ваши годы обидно жить переживаниями. Любви вам, парня красивого! Вот о чем думать бы…

— Да, Вячеслав Михайлович, всего хорошего в новом году, — устало отозвалась и улыбнулась я, пожав ему ладонь. — Спасибо вам за все…

— Не за что. Рад был помочь, — ответствовал босс, взяв бумажки, он вернулся к себе.

Я, на ходу надевая и застегивая дорогую тряпку, иначе коричневое пальтишко на «рыбьем меху» не назовешь, вышла из небоскреба на зимнюю улицу. Гасло в красно-оранжевом ореоле холодное солнце, на газонах лежал чистый снег, асфальт перед «Новым Олимпом» был вычищен до серебристого блеска. Морозный ветер залез мне в волосы и закинул их на левое плечо. Я, пряча руки в карманы и озираясь по сторонам, пошла на задний двор, — там меньше любопытных глаз. В черном внедорожнике меня ждал Кирилл.

С нашими отношениями мы дальше небоскреба не выходили, благо в нем было все необходимое для жизни. Открывать карты перед всем белым светом никто из нас пока не спешил. Мне нужно было пережить суд над Тимуром, выйти из этой ситуации достойно, без скандала. Кирилл имел статус женатого мужчины, и пусть это был самый бесполезный брак по расчету на земле, ожидать от Кати разрешения на любовь с секретаршей Кириллу не стоило. Она выносила ему мозг заботой об их общей репутации и благополучии двух влиятельных семейств. Еще она хотела родить от Кирилла ребенка, о чем заявляла всем. «Мы с мужем надеемся родить наследника» — кокетничала она, делала вид, что они находятся в «активной фазе».

Раза два Кирилл отвозил меня в дом у реки, где мы наблюдали за цветением лотосов в импровизированном болотце и занимались любовью. Если кто-то о чем-то и догадывался, то преданно молчал, из числа молчунов был Селезнев. Я открыла переднюю дверь и рывком села на сидение, тут же дверь захлопнув.

— 30 декабря, а тебя не дождешься, — сказал Кирилл, подставляя мне губы.

— У меня строгий начальник. Сам знаешь, Селезнев вычитывает все написанное на бумаге, — обхватив его лицо ладонями, я поцеловала его долгим и влажным поцелуем. — Куда мы поедем?

— В ресторан. Заведение открывается прямо сегодня, владелец мой приятель, местный. Я хочу его поддержать, — объяснил Кирилл, выезжая с парковки на дорогу.

— А ничего, что мы вместе… что я не одета?! — разволновалась я, от радости подпрыгивая на сидении. Кровь прилила к щекам, глаза, кажется, горели. — Ты видел этот серый костюм на мне? Сойдет?

— Ага, — кивнул Кирилл, глянув на меня с улыбкой. — Не переживай, у приятеля с женой холодная война. Он не против юных красавиц. Устроим небольшую пирушку…

Мы ехали через празднично украшенный город. В быстро наступающей темноте огни уличных елок, гирлянды, развешанные на деревьях и вывешенные в витринах магазинов, ресторанов, кафе и иных заведений вырисовывались все ярче. Настроение медленно, но верно поднималось до праздничного уровня. Может, все еще будет!

В ресторане «Сытый бюргер» нас встретили как дорогих гостей. Официантка в национальном немецком платье провела нас через шумную толпу к столику у окна и предложила меню.

— Здесь очень много людей. Кошмар, весь город будет трепаться о нас, — шептала я, уткнувшись взглядом в лоснящиеся новизной листы с фото, названиями и составом блюд. Дрожащими пальцами перелистывая страницы, я то и дело озиралась. Взгляд мой становился все более колючим. — Я не знаю, чего хочу. Выбирай сам. Окей?

Тут подошел новоиспеченный ресторатор. Ровесник Кирилла, лысоватый, одетый «с иголочки», он пожал руку поднявшемуся с места именитому гостю, тот похлопал его по плечу, желая процветания дорогостоящему детищу, и без всяких церемоний представил меня:

— Это Алена. Алена, это Руслан. Рус, что у тебя самое вкусное, пусть принесут!

Незнакомый мужик с большим интересом меня рассматривал, словно приценивался, и неожиданно решил, что цена ему не по карману. По его лицу я поняла, что он был сбит с толку, ожидал увидеть какую-то другую девушку, только не колючку в пуританском костюме:

— Очень приятно, Алена! Спасибо, что пришли, — выговорил он, отказавшись от повисшей в воздухе идеи подшутить над моей молодостью и подмигнуть. Я смотрела на него прямо, пряча за темным пронзительным взглядом свое раздражение. — Скажу фройляйн, чтобы принесла что-нибудь горячее…

Официантка обслужила меня быстро и четко, молча завидуя любовнице Светозарова. Через минут десять на столе уже парил суп, которым я должна была согреться, остывали колбаски с тушеной капустой. Однако я к еде не притронулась. Настроение ухудшалось с каждой минутой, потому что к Кириллу подходили люди, с ним здоровались, поздравляли с наступающим, а на меня смотрели с удивлением, если не с презрением: чего за кукла сидит рядом со Светозаровым?

Потом позвонила тетя Жанна, услышала в трубке музыку и голоса: «ты где? С кем, все нормально?» — спросила она. Знай она, с кем я провожу вечер, оплеуха была бы мне обеспечена. С ее бывшим, с женатым, да еще с начальником, понизившим меня до секретарши. Последнее особенно ее бесило.

— У нас корпоратив. Не волнуйся, к десяти приеду к вам, — ответила я спокойно. — Правда, тетя Жанна. Все будет нормально, обещаю. Перезвоню из такси. Пока!