— Это он вам рассказывал так? Назвал Жанну дрянью? — спросила я недоверчиво. Не верила в откровенность Кирилла с этой куклой фарфоровой.

— Конечно же, нет, — подтвердила она мои догадки. — Борис сочинил, он с Кириллом не дружит, но чувствует его очень хорошо…

Мы вошли в дом и сели в гостиной. Без назойливого участия Жанки и Нуртезии, попрятавшихся в своих комнатах от нервного молчания Кирилла. Катя, пока гостья, хотя и с замашками будущей хозяйки, я тоже с замашками непутной девицы, были толстокожими.

— Вас ему тоже подсунули? — съязвила я.

Катя восседала в кресле, как на троне, вздернув продолговатый подбородок, надменно поджав яркие губы. Для выразительности она закинула ногу на ногу, и ее платье вспыхнуло сотнями искр.

— Да, в нашем случае это логично. Мне 25, мне некогда искать мужчину всей моей жизни. Кирилл не противится, понимает, что года через два на него не обратит внимания ни одна приличная семья, — заговорила она, глубоко вздохнув. — Он, бесспорно, классный мужчина, несмотря на его симпатию к прислуге и потаскушкам, поэтому я беру его себе. И попробуй мне помешать…

Сказав это, Катя встала и вышла из гостиной, за окнами которой бушевала гроза. Я не стала рефлексировать по поводу ее признаний и выпадов в мой адрес; ну да, я для нее прислуга и потаскуха, ломящаяся в дверь богатого дома. Кто бы сомневался! Я думала о том, что гроза застала Кирилла на реке, и он теперь промокнет до нитки. Суда по шуму ветра за окном и грому, катившемуся по небу, гроза была грандиозной. Река в такую непогодь тоже была похожа на стакан с водой, в котором на полном ходу размешивали сахар.

Спать мне не хотелось, — летом я просыпалась с восходом солнца, а то и вовсе не спала, читала или мечтала. Я вышла темный в коридор, пытаясь унять сильную тревогу: мне казалось, Кирилл ушел из дома из-за меня, потому что я внесла в его жизнь нечто новое, и он переживал это новое вдали от всех.

Постояв у окна, посмотрев, как под порывами ветра мечутся деревья в саду, я в ожидании Кирилла присела на обувную скамеечку, стоявшую у входной двери. Наверное, я все таки задремала, потому что меня чуть не впечатали в стену этой самой дверью. Я вскочила и раздраженный мужской голос свалил на меня всю вину за неудачную рыбалку:

— Кто тут? — я, сонно моргая глазами, робко выглянула из-за двери. — Ах, это ты опять? Какого черта ты тут сидишь? Это кошмар, никогда такого не видел, вода как будто вскипела под нами, мы еле вывели катер, сами чуть там не остались! Еще ты под ногами путаешься. Иди отсюда, чтобы до утра я тебя не видел!

С камуфляжа Кирилла ручьями стекала вода. Он скинул с головы капюшон и начал быстро раздеваться: намокшая куртка полетела в меня, — я поймала и, встряхнув ее, повесила в шкаф. Потом Кирилл оттолкнул меня и уселся на скамейку, чтобы снять сапоги. За ним наблюдал Иван, этот был спокоен, как паровоз, но прерывать гневную тираду босса не решался. В нас он очень точно метнул сапогами. Мне достался левый, Ивану правый, их мы послушно отставили в сторону.

— Все против меня, даже погода! Ты смотрел прогноз на сегодня? Нет, зачем это, да? Ни хера не делают, пока мордой не ткнешь в дерьмо! Убирайтесь оба, чего встали?

Я не двинулась с места. Иван также остался при боссе. В плохом настроении Кирилла была виновата не только гроза: он был банально пьян. Тяжело поднявшись со скамейки и продолжая ворчать на тарабарском наречии, наш босс нетвердым шагом пошел в туалет. Мы с Иваном обменялись взглядами и, не сговариваясь, направились на кухню.

Там вкусно пахло остатками фруктово-шоколадного десерта, поданного к обеду. Катя, соблюдая диету, от него отказалась, за ней сладкое презрели Жанка и Нуртезия. Зато мы с Кириллом съели по кусочку, — дико вкусно и приятно было с вызовом уплетать этот свежайший, нежнейший тортик. Будь моя воля, я проглотила бы его весь, впрочем, как и все кушанья, приготовленные в доме Светозаровых.

— Ну он и надрался! — громко шепнул Иван, виновато разводя руками. — Начал почти сразу. Кажись, он поперся на рыбалку только ради этого… Несладко, видимо, с Катюшей лошаднищей, объезжает его по полной!

— Да тише ты, — я оглянулась на распахнутую дверь и подошла к шкафу, чтобы достать чашку и налить себе попить. — С кем не бывает. Ты не напивался никогда? — спросила я, повернувшись к нему уже со стаканом воды в руке.

— Нет, детка, никогда. Я бывший боец, катался по горячим точками, там такое не прощается, — Иван подходил ко мне все ближе и ближе, остановился только, когда зажал меня между столешницей и своим телом, обхватил руками за талию. — Хотел сегодня побыть с тобой рядышком, Алена Романовна. Нравишься ты мне очень, забубенная какая-то, таких не видел до тебя. Может нам начать встречаться? — он наклонился, чтобы поцеловать меня, уже приоткрыл губы и задышал мне в рот. Вблизи он был старше, не такой журнально красивый, но мужиком от него пахло изрядно, — пот, речная вода, влажная одежда, сбитое с нормального ритма дыхание — Пожалуйста, шоколадка…

— Подумаю об этом завтра, — я с усилием, упираясь ему ладонями в грудь, отстранила Ивана от себя и выбралась на свободу. — У меня голова другим забита…

В дверном проеме появился Кирилл. Может Иван под «другим» представлял мои проблемы на работе, но этот вот, пьяный, с серыми злыми глазами, и являлся тем самым другим.

— Кофе мне принеси! — взмахнул рукой Кирилл, неловко поворачивая назад. — Иван, ты спать иди, тебе рано вставать…

Кофе я налила из кофемашины, поставила чашку на поднос, и пошла искать Кирилла по дому, на удивление хорошо ориентируясь в разбавленной светом фонарей темноте. Гроза ушла, напоминая о себе далекими вспышками молнии и капелью, бьющей по окнам. Я нашла босса в гостиной на диване, он лежал, закинув руки за голову, подложив одну из декоративных подушечек.

— Твой кофе, — я встала на ним, любуясь его недовольной физиономией. — Будешь пить?

— Присядь, — он сквозь сон хлопнул ладонью по краю дивана. — Хочу сказать…

Я оставила поднос на столике и покорно села рядом с ним в ожидании его слов. Ждала чего угодно, нотаций, заявления, что он передумал меня прощать за воровство и обязательно засадит меня в тюрьму, сильнее всего ждала приставаний, пьяных поцелуев, о которых он не вспомнил бы утром. О последнем я мечтала давно, поэтому покусывала губы, чтобы сделать их горячее и мягче. Кто-то из одноклассниц поделился со мной этим тупым секретом обольщения.

Прошло минуты две прежде чем Кирилл, очнувшись от хмельного сна, приподнялся на локтях, посмотрел на меня осоловело и тихо произнес оглушившие меня слова:

— Прости меня, Жа*, и вернись ко мне!

*Так Кирилл называл Жанну в "Трудно разлюбить"

За элегантный коллаж спасибо Джо Смит

В машине ехали трое, — Иван за рулем, я рядом с ним в замызганном платье, в настроении близком к истерике. Услышать от Кирилла имя моей прекрасной тетушки было подобно поражению в необъявленной войне. На глаза мне то и дело накатывали слезы, их я смаргивала или промокала запястьем, как в детстве.

Что в ней такого притягательного? Ну да, яркая брюнетка с большущими карими глазами, ресницы такие, что не нужна никакая тушь. До недавнего времени я копировала тетушкины взгляды, особенное выразительно у нее получалось смотреть из-за плеча. Дело не в одном взгляде, конечно: у Жанны имелась собственная философия — она знала себе цену и занимала определенное ей место в жизни с достоинством королевы. За это ее любили муж, бабушка, да все, кто с ней сталкивался, начинали ее любить или уважать. Кирилла тоже не обошла эта напасть.

Кирилл расположился на заднем сидении, обложившись телефонами и ноутбуком. Мы все опаздывали на работу. Всю дорогу босс разговаривал с братьями, то с одним, то с другим. Братья не ладили, это я слышала даже через свои переживания.

— Да, Михаил! Еду к себе. Я помню о собеседовании с идиотами из «Русских Алмазов». Они обещали прислать кандидатов сюда. Не надо меня учить работать… На место я выезжаю только к федералам! — Через недолгую паузу Кириллу позвонил второй брат. С ним разговор шел еще жестче. — Борис, мы договорились. У Кати отпуск, который она проведет со мной! Мой бизнес здесь, мой дом здесь, меня не тянет в чертову столицу, потому что там нет ничего такого, чего нет здесь. Кроме Катиной родни…