Время до вчера, когда Джейд согласился поговорить, тянулось бесконечно долго, напоминая уже приевшуюся лапшу быстрого приготовления. Мы пообедали, немного занимались, стараясь не шуметь, но я все равно умудрилась облить водой и без того вымокшую под дождем Касс. Что же, обливать окружающих водой входит в привычку.

Дождь даже прекращался, дав нам час времени на крыше без надобности укрываться под зонтом, но потом зарядил вновь. Мы выпили полный термос черного чая, но все еще хотели спать, а кофе у нас не водилось. Наконец наручные часы показали пять вечера. Учитывая грозовые тучи, темнело к половине седьмого. Если что-то делать, то сейчас.

Когда Джейд, с трудом протиснувшись в потолочный люк и заставив меня вспомнить то, чего вспоминать не хотелось, подошел к нашему убежищу — пледу с невероятно огромным пляжным зонтом по другую сторону дымохода — я уже успела перебрать в голове все варианты разговора и дважды решить, что не так уж и хотелось. Может, не стоит геройствовать?

Касс, наверно, почувствовав мое напряжение и начала разговор сама, дав мне отсрочку:

— Забирайся, — несколько тягуче-длинных секунд, пока парень, согнувшись в три погибели, старался пристроится с краю — что Эрик?

— Удалось выслать посмотреть пробоину в дне, которой нет, так, что времени у нас критически мало, — Джейд вздохнул и не выдержал — уткнулся в ладони лицом.

— Хорошо, тогда сразу к делу. Ты нашел камень? — Кассандра осторожно погладила брата по плечу.

— Кажется, но я ничего не могу понять. Василиса должна оказаться там сама, может, камень откликнется, — Джейд пробормотал это, стараясь не смотреть на меня. И я не выдержала:

— Могу я побывать там сегодня? — непонимающие глаза, уставившиеся прямо на меня, заставили немного замяться — а тебе не надоел этот всемирный потоп, Джейд? Чем скорее, тем лучше. И потом я, кажется, нашла Хранителя земли

— И где он? — парень заметно оживился

— Правда в том, что Аарон в другом времени. Я не могу рассказать всего, но почти уверена, что это он, — в голосе проскользнула обида; но ведь брат с сестрой далеко не сразу решились говорить на равных — не удивлюсь, если что-то они все-таки утаили

— Это ничего. Если ты знаешь его, ты знаешь, как к нему переместится?

— Думаю, да. Но совершенно не понимаю, где искать камень земли, — Джейд сник, но все же придвинулся ближе, чтобы шум дождя не заглушал его слова. Запах хвои смешался с запахом мокрого кирпича.

— Давай я добавлю еще немного к тому, что ты знаешь. Может, сообразишь чего-нибудь.

Обитель страха — это город, по-моему, находится вне времени. Он — логично — как наши страхи — силу Обители можно использовать на благо и во вред, можно открыть его темную сторону и светлую. В прошлый раз, когда его задействовали, Хранители сговорились использовать Обитель страха для разрушения — что с ними потом сталось я нигде не нашел; думаю, всех перебили. Никто точно не знает, что происходит внутри города, но, чтобы в него войти, нужны четыре Хранителя — город вне времени и пространства, как наши страхи, а значит, Хранители и камни действительно могут быть разбросаны по планете и временам. Его врата задуманы как способ безопасно пройти в город, если Хранители договорятся между собой. Только Обитель имеет дурную привычку выбирать одного так, что он в итоге и оказывается Ахиллесовой пятой для своих спутников и им остается не широкий выбор — либо отступится, либо идти войной на предателя. В этот же раз мы имеем Эрика — очевидно, он окажется на темной стороне — и Джеральдину, с которой — я боюсь — он держит связь. Поэтому нам никак нельзя играть в открытую. Джеральдина вычитала где-то — не уверен, но все указывает на это — что одного Хранителя — обычно предателя — пару раз заменяли кое-кем, как разменной монетой. Безымянных знаешь? — я, едва переводя дух, вставила:

— Да. Тебе это не понравится, но Аарон из безымянных.

— Плохо — Джейд выпрямился, оправив брюки, и почти неслышно простонал — это очень плохо, ведь Джеральдина знает его, знает, как его сломать. Пока одни проблемы, как видишь — он отдышался и вытер холодную морось с носка ботинка — сила одного Хранителя может быть заменена четырьмя безымянными — людьми, прошедшими через жесточайшую форму страха. Для трех Хранителей — тебя, Хранительницы ветра и твоего Аарона — я насупилась, но ничего не сказала — она собирает двенадцать безымянных. И я уверен, соберет. Тем скорее нам нужен твой камень и камень для последнего Хранителя — вам нужно овладеть стихиями, чтобы противостоять, а в ремни и так не много

— И выбора у меня нет?

— Совершенно верно, уж прости. Поддержим, чем сможем, но на сцену вы выйдете вчетвером. Иначе не бывает, — Кассандра молча положила руку на мое предплечье. А я представила, что мне придется убить Эрика — и зажмурилась. Каким бы он не был, пусть даже последователем Джеральдины, пусть даже Охотником, пусть перебил Колдуний в моем городе — он того не заслуживает. У него тоже не было выбора, я уверена, и я не подниму на него руку — тем более с оружием. Но вслух ничего не сказала. Только вздохнула и решила окончить неприятный поток новостей:

— План?

— Короткий. Сегодня Касс останется с Эриком, а мы — уйдем к тому месту. Если все просчитано правильно, он и не догадается, что ты не ночевала в доме. Это опасно, не скрою, но…

— …Выбор уже сделан, — я кивнула парню на люк. Если все уже решено мне остается плыть по течению, смиряться и делать то, чего от меня ждут. Не геройствовать — наущала я себя. Спасибо на хлеб не намажешь, а ставка у нас — наши жизни. И жизни моей семьи — о тысячах других людей просто думать не хотелось. Как же я скучаю по маме.

Девочка в синем сегодня не придет — а значит, не придут и воспоминания о сестре. И все это слишком быстро, слишком неожиданно, просто перебор.

Касс сжала мою руку в последний раз и тоже выскользнула в люк. Быстрый вдох, я подошла к краю. Дождь забрался под воротник, вымачивая рубашку насквозь, и в мозгу пролетела мысль о зонтике. Яркой искрой разбилась о большое и черное, бесформенное. Интересно, с каким страхом войдут в Обитель другие? Я поняла, что мы с Эриком боимся одного и того же и перед глазами пролетела сеточка шрамов, колючая водолазка. Пальцы вдруг потеребили и сжали воздух, словно его рукав. Быстрый выдох.

Перед глазами все закружилось. Мы оба боимся смерти — нам не оставили других страхов, все решив еще вначале. Поэтому он напал тогда, на крыше школы — парень боялся умереть из-за меня, он заранее знал, что нас натравят друг против друга. Я готова его простить — это было не его решение, не Эрика, а его отца, других Охотников. Зло скривилась, понося этот культ истребления Колдуний. Его метка в виде половины солнца, очевидно, символ. Парню некуда от этого деться — этот страх, эти фальшивые желания вошли медленно, притворяясь истиной — я знаю. Мы оба прошли одно и то же.

Что ты, черт побери, творишь?

Я, словно очнувшись, в ужасе отступила от края крыши, помотала головой и опрометью кинулась к спасительному люку. Проскальзывая внутрь, по обветшалой лестнице, тонула в мурашках. Холодный дождь забрался всюду.

Мимо разъяренного Эрика проскочила с трудом, добралась до спальника и вытащила потертые джинсы и гигантский свитер, в котором — так давно — выгружала свежие яблоки, привезенные с рынка. Не так хотелось бы найти камень воды, но та одежда, что пускает ручейки по запястьям, не успеет высохнуть. И я метнулась в соседнюю комнатушку, совсем тесную, не больше чулана, на ходу стаскивая прилипшую к телу рубашку.

Когда темнота укрыла каморку, и я услышала привычный звон лезвия, вызывающий дрожь, его шершавая ладонь просто легла поверх моей — он знал, что этого будет достаточно.

Пройти, прижавшись к бетонной стене, щупая носком пол, чтобы не наступить на кусок железной проволоки или кирпич, чтобы не выдать себя, оказалось куда труднее, чем мы думали. Каждый шаг давался с трудом, капельки холодного пота стекали по лицу, по дорожкам, образованным слезами. Я не чувствовала онемевшие кончики пальцев и только сжимала их сильнее, снова и снова, как мантру, повторяя: шаг, остановка, проверка, шаг, остановка, шаг. В дверной проход нырнула рыбкой, с трудом сдерживая стон облегчения, перекатилась на спину.