— А на кладбище? — перебил я Шарапа Володовича. — Думаете, всё же родня Игнатьевы купцу? Что-то не спросили мы о том.

— Голубчик, давай-ка в управление, — Холмов, забираясь в экипаж, похлопал по плечу деда-извозчика, и лишь после повернулся ко мне: — Скорее всего, юный отпрыск Игнатовых, когда-то посещая погост, заинтересовался схожестью фамилий. Исследовал склеп и запомнил местечко, коим потом и предложил воспользоваться для обряда. Но, может, и родня. Теперь это уже не важно.

— А в управление мы зачем? — усевшись на скамью рядом с уже пришедшим в сознание Василием, орк ткнул того локтем под ребро, заставив немало пригорюниться. — Этого и потом можно будет сыскарям сдать. Может, лучше сразу к лабазу?

— Нет уж, — уверенно мотнул головой инспектор. — Достаточно самодеятельности. Тут следует уже наверняка действовать, чтоб ни один из этих мерзавцев-живодёров не сбежал. И, главное, Зверь чтоб вывернуться не смог. А для того нам своими силами никак не обойтись. Подмога требуется, и немалая. Пару отделений жандармов вытребую нам в подкрепление. Мне не откажут.

По тому, как он при этом на меня покосился, стало ясно, что запрашивай жандармов я, однозначно был бы послан, как минимум, лесом. Наверняка, фон Чубис всё управление против моей нескромной персоны уже настроил. Ну да вскоре поквитаюсь я с этим говнюком.

Пусть он и фехтовальщик отменный, но я то на саблях ему сражаться и не намерен предлагать. Раз выбор оружия за мной, будем на укоротах стреляться. Для Чубиса это оружие стопроцентно непривычно, раз уж даже Шварц отказался таким воспользоваться. А для меня, более-менее за последнее время к короткостволу приноровившемуся, этот дротовик-огрызок настоящей находкой стал. Я уверен, по стоящему в двадцати шагах ублюдку не промажу.

А подкрепление, согласен, нам пригодится. Главное, не спугнуть козло-зверя и его приспешников. Единственное, может возникнуть большая проблема.

— Шарап Володович, а вы не боитесь, что с толпой жандармов мы не сможем спасти Золотову? Вдруг спугнём сатанистов, они и прирежут девушку, убегая.

Инспектор кинул на меня хмурый взгляд.

— Допускаю такую вероятность. Однако тут куда важнее предотвратить возможность дальнейших преступлений. Коих невозможно будет избежать, упусти мы главного зачинщика и вдохновителя подобных бесчинств. Посему, хоть и не по душе мне это, должно нам следовать разумно, отринув всяческие сомнения и переживания. Тем паче сами вы говорили, что пристрелить оборотня не так-то просто.

— Это да, — кивнул я, погрузившись в размышления.

Мне такой подход к проблеме ещё больше не по душе был. Никогда мне не нравилась логика, позволяющая жертвовать малым ради большего. Тем более, когда речь шла о человеческих жизнях. Пусть Антонина Золотова мне никто, да я даже не видел её ни разу. Но жертвовать ей ради поимки козло-зверя было как-то неправильно.

Наизнанку вывернусь, но постараюсь её спасти. И козла этого, даст бог, замочу. Не получится пристрелить, так колом осиновым забью скотину рогатую.

К бывшему складу купца Игнатова отправились мы аж на трёх казённых экипажах. В первом, кроме нас с инспектором и орком, разместился ещё бравый жандармский урядник, всю дорогу зачем-то поправляющий фуражку и старательно подкручивающий загнутые кверху кончики своих чапаевских усов. Словно не на выезд боевой отправился, а на любовное свидание какое-нибудь. Ещё и мундир его сиял белизной, словно снежная шапка Эвереста. Аж глаза резало. И, увы, напоминало про Пехова, вгоняя в тоску.

В двух других повозках ехало за нами с десяток жандармов, собранных по всему управлению, что называется, с миру по нитке. Как всегда, народу не хватало из-за постоянно вспыхивающих по всему герцогству, то тут, то там, беспорядков. На одних только гоблинов в последнее время кучу времени и сил приходилось тратить. Да и банды луннитов пошаливать не переставали. А разъезды газагов не всегда справлялись с этой подогреваемой пермяками напастью.

Пора, пора было уже как-то окончательно определяться и разбираться со своими подозрениями. Да сдавать герцогу главного смутьяна в государстве, который в моём понимании и был всему виной. И хрен с ними, с доказательствами. Главное, герцога предупредить. А предупреждён, значит, моя совесть чиста.

Но предварительно следовало обезвредить этого обнаглевшего козлоголового маньяка. Устроил тут, понимаешь ли, чёрте что. Ещё и последователями обзавёлся.

Вот ведь ёшкин кот, как же мне Реджине про братца-то её рассказать? Ведь не поверит. Да и поверит, хорошего в том мало. Если при задержании этот придурок сопротивление окажет, с ним никто валандаться и политесы разводить не станет. Пристрелят и фамилии не спросят.

Да даже не скажи я девушке, что Валентин сатанистом стал и людей убивал, а тупо солги, что погиб он при задержании шайки убийц, всё равно выйдет, что обещание своё найти и спасти парня я не выполнил.

А уж если его возьмут живьём, прямая дорога пацану на каторгу. Тут без вариантов уже.

Вот и получается, что, как ни поверни, стану я для Реджины гонцом, принёсшим дурную весть. Казнить она меня, конечно, не казнит, ибо не Чингисхан какой, но… Она на меня и прежде смотрела, как на врага народа, а после таких новостей я, скорее всего, и вовсе буду проклят. Не светит мне ни единого шанса на взаимные чувства.

Ну вот как так-то? Единственная девушка, к которой я испытывал нечто гораздо большее, чем простое влечение, и такая лажа у нас с ней выходит. Ещё и люди вокруг меня гибнут с завидной регулярностью, словно я действительно кем-то уже проклят.

За всеми этими размышлениями да переживаниями я почти и не заметил, как до места мы добрались. Остановились и высадились, конечно же, немного заранее, за пару кварталов до нужного нам здания. Хоть и не на машинах с мигалками да сиренами ехали, но шуму всё равно хватало. Тем более по той мрачной тишине, что царила в окутанной сумерками округе, даже цокот копыт и скрип колёс легко было услышать издали. А распугивать «клиентов» раньше времени, оповещая о своём прибытии, в наши планы не входило.

Урядник, как старший над жандармами, быстренько распределил народ. Вытащил из кожаной наплечной сумки-планшета карту района и, развернув, разложил на колене. Покрутил, вглядываясь в мелкий рисунок, и, найдя нужное место, принялся водить по поблёскивающей глянцем бумаге указательным пальцем, разъясняя своим подчинённым, кому и откуда надобно подкрасться к купеческому лабазу, дабы окружить его и не допустить возможности побега «душегубцев». Определил всем время, к которому необходимо занять позиции.

Вместе с нами и ещё парочкой оставленных в помощь рядовых этот бравый командир дождался назначенного часа и с нами же двинулся к лабазу по главной подъездной дороге. Но в само здание за нами не сунулся, остался караулить и подстраховывать, сойдя на обочину и устроившись подле соседского сильно завалившегося забора. Если бы не притягивающий взгляд мундир, мужик имел бы все шансы скрыться в наползающей темноте. А так от его маскировки толку было, как от козла молока. Да и другим жандармам с их белоснежной формой тоже стоило хорошенько постараться, чтобы подкрасться к лабазу незамеченными. Оставалось надеяться лишь на то, что сатанисты не особо будут пялиться в окна, будучи увлечёнными подготовкой своего мерзкого обряда.

А ещё я сильно надеялся, что обряд этот ещё не начался. Если рот жертвы как обычно заткнут кляпом, вряд ли мы сможем расслышать её стоны на таком-то расстоянии. И потому, если кто-то из уже верных или ещё только ново-обращаемых адептов успел отметиться ударом ножа, даже если козлоголовый не принялся до сих пор кромсать девушку своим мясницким топориком, шансы на спасение бедняжки ничтожно малы. Нет здесь реанимобилей, способных примчаться к месту трагедии в считанные минуты. Да и сама медицина в зачаточном состоянии и в тяжёлых случаях совершенно бесполезна.