Всю дорогу до управления я молчал. Митиано, чувствуя моё состояние, с разговорами тоже не лез. Рулил в своё удовольствие да периодически ручку завода подкручивал. Вот у кого проблем никаких. Отправили его меня охранять, он и охраняет, всякой хернёй себе голову не забивая. Может и мне не стоит заморачиваться? Ну их к лешему со своими заговорами. Прибьют кого-нибудь, и чёрт с ними. Сменит один знатный вельможа другого, а для простых людей ничего не изменится.

Хотя герцог всё же старается, к прогрессу стремится. Прибьют пацана, а другой правитель, может быть, возьмёт да похерит все нововведения и начинания. И завязнет герцогство в болоте ещё лет на сто, а может, и на все двести.

А потому ржавый болт вам ребята, я уж как-нибудь сам для себя решу, куда мне лезть, а куда дорогу позабыть. Сейчас в управлении постараюсь отловить художника и озадачить его созданием портретов налётчиков на арсенал, а ещё девушки Поли и мерзкого дружка Клариуса. Ну а потом, куда ветер подует, туда лыжи и навострю.

Порядочно побродив по пустым коридорам управления, мы с орком еле отыскали патлатого юнца, как и в прошлый раз, одетого в совершенно дурацкие короткие шорты на лямках и нелепую кургузую курточку поверх белой сорочки. Шляпа-таблетка и длинный зелёный шарф тоже никуда не делись. Моё настойчивое предложение пойти немного поработать этот эпатажный чучелка принял без особого энтузиазма, очень неохотно покинув небольшую каморку, в которой он до того самым наглым образом дрых на утащенных из коридора и составленных в ряд трёх колченогих стульях.

Пришли с этим толком не проснувшимся деятелем в отдел дознания, а там ротмистр Пехов, который как выяснилось, давно уже поджидал нас с Митиано, бездумно бродя между столами по просторному кабинету. Как обычно, весь из себя при полном параде — в белом золотопогонном жандармском кителе и с саблей на боку. Разве что рука на перевязи по-прежнему вид немного портила. Вот ведь не сидится человеку на больничном. Ещё и ехидничает, паразит. Не успели поздороваться, а он уже едкими шуточками вздумал проехаться по моему потрёпанному виду, который, понятное дело, с момента нашего вчерашнего расставания стал только ещё хуже.

Отмахнулся я от него да принялся наговаривать художнику приметы бандитов. Но только Пехова это ничуть не расстроило, и он быстренько переключился на общение с орком, который по уже сложившейся привычке приютился на подоконнике. Ну как, переключился на общение — просто насел на бедолагу с россказнями о том, как безумно хороша его избранница Анна Германовна, как она красива, как образована и как тонко чувствует и понимает суть вещей. Нашёл, короче, свободные уши.

А на то, что Митиано слушает его в пол уха, ротмистру было плевать. Мне кажется, если бы даже орк закрыл глаза и демонстративно начал храпеть, этот влюблённый обалдуй, фонтанирующий сочными дифирамбами, навряд ли бы заткнулся. Впрочем, его болтовня ни орку, ни мне особо не мешала. Орк молча пялился в окно, я же пытался максимально точно описывать внешность бандитов полусонному юнцу.

При всём своём неопрятном, непрезентабельном виде, а также при явной нелюбви к казённому ремеслу, штатный художник всё же являлся для сыска бесценным кадром, поскольку обладал несомненным талантом. Быстрыми, почти неуловимыми движениями он, внимая моим словам, что-то хаотично и энергично черкал в альбоме, а в результате созданные им портреты как две капли воды походили на образы, вытягиваемые мной из памяти.

Особенно девушка Поля вышла великолепно. Даже улыбочка получилась точь-в-точь, такая же загадочная и зловещая. Аж мурашки противные по спине побежали. Да и эльф вполне прилично получился. При желании, вполне опознать можно.

Только закончили с художником, отпустив его досматривать сны, пришёл Холмов. Очень обрадовался, что я с портретами подсуетиться успел. А вот на мой вопрос, не с облавы ли он вернулся, инспектор, кажется, обиделся. По крайней мере, во взгляде его столько укоризны было, что я тут же извинился за с дуру произнесённую глупость. Нет, определённо, Холмов мужик порядочный. Не зря я к нему интуитивно дружескую симпатию при первой же встрече почувствовал.

Мои извинения инспектор принял просто, ничуть не выёживаясь, и сразу же перешёл к делу:

— Личность погибшей мы установили. Вот, извольте, портрет пропавшей, писаный совсем внедавне к пятнадцатилетию барышни, — Холмов протянул мне небольшую картинку в рамочке.

Надо же, совсем молодая.

— Это вы о чём, господа? — заинтересовался Пехов и подошёл поближе, глянув на портретик через моё плечо. — Красавица какая.

Он подкрутил пальцами свои щёгольские усики, так забавно смотревшиеся на курносом лице, и собрался уже ещё что-то произнести, но орк перебил его.

— Видели бы вы, что с этой красавицей сталось, — буркнул он со своего места у окна.

Я сразу же вспомнил раскуроченный труп девушки, и под ложечкой противно засосало, разливая в груди и по спине неприятный холодок.

— Потом вам всё расскажу, — кинул я Пехову и попросил инспектора: — Продолжайте, Шарап Володович.

— Как я ещё вчера упоминал, — Холмов уселся на один из свободных стульев, снял котелок, положив его рядом с собой на стол, и зачем-то пригладил ладонью лысину на затылке, — по найденным вещам и украшениям было ясно, что жертва была происхождения не подлого. Подняли поутру городские метрические архивы, обнаружили не столь уж много Милан, подходящих по возрасту и сословию. Но, пока сужали круг поиска, родители сами в жандармерию заявились, о пропаже заявив. И полностью подтвердив ваше, Владислав Сергеевич, видение. Милана Ильинична Лебедева — так звали нашу жертву. Дочь знатного купца Ильи Савватеевича Лебедева, почётного горожанина, промышляющего разведением племенного скота. Два десятка крупных хозяйств по уездам.

— Однако, какова ирония судьбы, — задумчиво хмыкнул орк.

Ну да, согласен. Выходит, что папаша скотом торгует, а дочку какая-то рогатая скотина на ноль помножила, в кровавый фарш превратив.

— Думаю, — я протянул портретик обратно Холмову, — нужно на этого бешеного козла охоту устроить, пока он отсюда не свалил.

— Да о чём вы всё толкуете?! — возмутился Пехов. — На кого вы тут ещё охотиться собрались? Господа, изъяснитесь уже, не томите!

— Слышали о «крутоярском звере»? — сжалился я над ротмистром, излучавшим всем своим видом крайнюю степень любопытства и нетерпения. — Нашли здесь в городе очередную его жертву.

— Печально, но факт, — инспектор Холмов кивнул Пехову, подтверждая мои слова. — Однако допускаю, что преступный субъект мог уже и покинуть городские черты.

— Будем надеяться, что ещё нет, — пессимизм сыщика я разделять не хотел, мало ли, что могло этого козломорда здесь задержать. — С чего начнём, инспектор? Есть какие-то задумки? Может, попробуем эту Полю найти?

— Отправимся к Лебедевым, — согласился Холмов, — потолкуем с родственниками и близкими. Возможно, кто-то и знаком с опознанной вами девицей. Если нет, попробуем выяснить круг общения Миланы — где бывала, с кем дружбу водила, откуда могла столь поздно домой возвращаться.

— Давайте тогда поторапливаться, — орк, по-прежнему протиравший задом подоконник, ткнул пальцем в окно, — а то скоро тут слишком шумно будет.

Я подошёл к нему и выглянул на улицу. И правда, к управлению через распахнутые ворота одна за другой стали подъезжать крытые грузовые механические колесницы, сопровождаемые конными жандармами и газагами. Похоже, народ с облавы вернулся.

И точно, вскоре из машин стали в большом количестве выгружать понурых гоблинов, чем-то не устроивших хранителей правопорядка и угодивших под «маховик репрессий».

— Инспектор, пойдёмте-ка отсюда, — повернулся я к Холмову. — А то ещё заставят показания снимать. Вот только людям своим передайте, — я вручил ему портреты бандитов, нападавших на арсенал, — пусть здесь в морге глянут, может узнают кого-то из тех, что мы с Митиано вчера прибили.