— Эй… — Джекс опустился на колени рядом со мной. Он коснулся моего плеча и приподнял мой подбородок. — Эй.

Я смотрела на него, но не могла говорить. Слезы мешали мне.

— Ох. — Он взял кулон и провел по нему большим пальцем. — Да, я знаю, как сильно ты все еще скучаешь по ней. Я так сильно напортачил. Я хотел как-то загладить перед тобой свою вину, поэтому использовал часть денег, которые выиграл в боях. Я спрятал его в ванной, за стенкой шкафчика. Ты знала, что она уже много лет сломана? Я думал, что ее починят, но только что проверил. Она все еще сломана, а кулон все еще был там.

Стенка шкафчика была сломана? Я усмехнулась. Я даже понятия не имела. По какой-то причине тот факт, что единственным, кто об этом знал, был мой бывший парень, показался мне забавным, и я согнулась, заливаясь смехом.

— Эм… — Джекс отстранился, неловко похлопав меня по спине. — Ага. Представь себе. Все еще там.

Я покачала головой, продолжая хихикать. Он не знал, почему я смеялась. Я тоже не знала. Потом снова потекли слезы. Выпрямившись, я сделала несколько судорожных вдохов и попыталась остановить всё: плач, смех, всхлипы, которые, как я чувствовала, были уже на подходе. Я вытерла с лица слезы. Немного успокоившись, я повернулась к Джексу с мягкой улыбкой.

— Спасибо.

Он ухмыльнулся.

— Ага. — Он придвинулся ближе и обхватил ладонью мою щеку. — Счастливого Рождества, Дейли.

Я застонала.

— Почему мне снова начинает нравится, когда ты меня так называешь? — Мне нужно было игнорировать то, как он скользнул по моей щеке большим пальцем. Я сглотнула комок в горле и почувствовала, как в животе снова зарождается боль.

Не-а. Она была ниже.

Щеки начали пылать, но я была не в силах отвернуться. Джекс удерживал меня ладонью. Он продолжал клеймить меня большим пальцем, лаская мою щеку.

Боже. Я все еще любила его.

Осознание этого взорвалось внутри меня, разбрасывая повсюду осколки. Это было похоже на землетрясение, которое продолжало сотрясать мою сердцевину. Я начала дрожать, и когда он увидел, как на меня подействовало его прикосновение, его глаза потемнели. Он взглянул на мои губы и крепче обхватил меня рукой, притягивая к себе. Придвинулся ближе, и тогда я почувствовала на себе его дыхание, почти вне пределов досягаемости, но так чертовски близко.

Вот этого.

Этого ждало мое тело с тех пор, как я увидела его готовым выпрыгнуть из того окна. Чертовски долго. Затем мой мозг отключился. Во мне зародилась первобытная потребность, и она брала верх.

— Дейл, — прошептал Джекс, прежде чем коснулся своими губами моих.

Черт возьми. Он был каплей воды в пустыне.

Я нуждалась в нем. Я хотела его. Мне было все равно, что произойдет после, и с этой мыслью — моей последней разумной мыслью за вечер — я прошептала в ответ:

— Счастливого мне Рождества.

Он усмехнулся. Затем прижался ко мне губами, и я пропала.

Когда я проснулась, мои ноги не двигались. Руки не двигались, и да, я проверила — моя шея, казалось, была зажата между двумя валунами, и ни один из них не двигался. Мне было неловко, что ночь секса сделала это со мной. Мне нужно было вернуться в спортзал.

Рядом со мной на кровать упало полотенце, и я услышала где-то позади Джекса.

— Это последнее чистое. Если мы останемся здесь на ночь, нам нужно купить в магазине еще.

Его голос звучал весело.

Я хотела его убить. Вместо этого закричала:

— Что ты со мной сделал? Я даже пошевелиться не могу.

Кровать под его весом прогнулась, и Джекс коснулся моего бедра.

— Ага. Все еще гладкая, словно шелк. О чем ты говоришь?

— Что? — зарычала я. Я хотела повернуться, чтобы увидеть его или, по крайней мере, остановить от дальнейших действий.

Он убрал руку, а потом шлепнул меня. По моей заднице.

— Упругая. Все еще не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

Боже. Он собирался продолжать ощупывать меня, пока я не заставлю себя сесть. Это должно было быть больно. Я приподнялась и повернулась к нему лицом. Это прошло легче, чем я думала. Подождите, нет. В следующую секунду я закричала, когда меня охватила боль.

— О, Боже!

Джекс был невозмутим. Он ухмыльнулся мне, одетый только в свои легкие спортивные штаны. Они сидели низко на бедрах, и, поскольку он продолжал ухмыляться, мне захотелось проклясть его и снова запрыгнуть на него. Воспоминания о прошлой ночи немного помогли облегчить боль.

Джекс был надо мной. Он прижимал меня к кровати, двигаясь во мне. Он толкался медленно, целенаправленно растягивая и все время наблюдая за мной. О да. Это воспоминание помогло унять большую часть боли.

Внезапно меня снова обдало жаром. Потянувшись за рубашкой, я обмахнулась ей и оглядела комнату. Взгляд на Джекса только убедил бы меня снова затащить его на себя сверху. Нехорошо. Я не могла ходить после одной ночи. Я не смогла бы сидеть, если бы мы устроили еще один раунд.

— Ты не в форме.

Я метнула в него взгляд.

— Что, прости?

Он засмеялся, встав с кровати. Подняв руки над головой, Джекс согнулся, и когда он сделал это, по его коже скатилось несколько капель пота. Я могла видеть верхнюю часть его бедер и косые мышцы, и если бы штаны соскользнули еще на пару сантиметров ниже, я бы увидела его. Даже сейчас, когда я смотрела, там начинала расти выпуклость.

Джекс засмеялся, снова привлекая мой взгляд к себе.

— Продолжай смотреть, Дейли, и я снова раздену тебя.

Ага. Он сделает это. Я попыталась фыркнуть.

— Да пофиг. Ты можешь думать все, что хочешь, но… — Я замолчала. Теперь он был полностью готов.

Опустив руки, он подошел к кровати. Наклонившись, опустил руки по обе стороны от меня и наклонился… его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Он остановил свой взгляд на моих губах.

Я не могла дышать, когда он был так близко. Мне было жарко. Подождите, в нашей хижине нет отопления…

— Джекс? — Что он собирался делать? Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Его губы были так близко.

Он отстранился всего на несколько сантиметров и прошелся вверх и вниз по моему телу взглядом. Затем тихо вздохнул.

— Я хочу наклонить тебя, провести руками по твоему заду и скользнуть прямо внутрь, — выдохнул он. — Я хочу так сильно объездить тебя, что ты не сможешь ходить целую неделю, Дейл. — Он закрыл глаза и потерся щекой о мою щеку.

Я ахнула от близости, и ощущения его присутствия… там.

Он снова пошевелился — еще одно чувственное прикосновение — и нашел мои губы своими. Джекс поцеловал меня и прошептал в губы:

— Я хочу сделать гораздо больше, чем это, и мне трудно убедить себя уйти и оставить тебя в покое. Но если не сделаю этого, мы никогда не покинем эту хижину. Я не отпущу тебя.

И не надо, пожалуйста.

Его голос был опьяняющим.

— Но я не могу этого сделать. Не могу пропустить сегодняшний бой. Знаешь, почему?

Я не могла дышать. Я просто оставалась там, чувствуя его губы на своих губах. Я не хотела двигаться.

— Это потому, что я поступаю правильно… для моей сестры и для тебя тоже, — пробормотал он. — Я хочу поступить правильно, Дейли, для тебя. И хочу продолжать поступать правильно для тебя.

Для меня. Он делал это и для меня тоже.

К черту.

Я схватила его за штаны и притянула к себе. Он прижался своими губами к моим, и когда наши тела упали обратно на кровать, он удержал себя, чтобы не раздавить меня.

— Мы сделаем все правильно через час, — сказала я прямо перед тем, как он вошел в меня.

Или через два часа.

Или три.

Или после всего дня.

Когда мы, наконец, добрались в «Салли» в тот вечер, там было полно народу, впрочем, как обычно. Парковка была заполнена, и еще целая толпа ждала возможности войти. Мы продолжали ехать, но две парковки рядом тоже были заполнены, и в конце концов первое место, которое мы нашли, находилось в пяти кварталах.