А нет, точно сожалеет, судя по виноватому взгляду, брошенному исподлобья в полуобороте.

Заметив, что я смотрю прямо на него, мужчина дернул головой, резко отворачиваясь. М-да, со стороны выглядит так, будто это я пришла извиняться, а он сильно обижен.

И всё же присела недалеко прямо на землю, глядя, как и он, в гущу леса.

– Ты меня не отпустишь?

Зверь вздрогнул, но даже не повернулся, хотя весь напрягся. Я же отчетливо осознала – понял. И ответ – нет.

– И как же мы будем жить дальше? – Ещё один риторический вопрос.

– Ты даже не можешь себе представить, что я чувствую… Когда ты такой, – неопределенно махнула рукой в его сторону, – я почти не боюсь тебя. Но потом становишься просто монстром…

Он коротко рыкнул. Негромко, но недовольно.

– Ты причиняешь мне боль. Пугаешь до чертиков. И какую реакцию ты ждешь?

Зверь повернулся так, чтобы видеть моё лицо, стараясь заглянуть в глаза. Я встретила его нахмуренный взгляд.

– Ты же понимаешь, что я говорю. Хотя бы часть – но понимаешь. Так почему…

Осеклась на полуслове, потому что огромная рука погладила меня по голове, переползла на щеку и замерла, большим пальцем касаясь губ.

В голубых глазах с кошачьими зрачками плескалась глухая боль, словно это я его пугаю и использую, как вздумается, – прямо как вчера, на берегу озера.

Хотела отвернуться, но он не дал, усевшись ещё ближе. Второй лапищей он взял мою ладонь и положил поверх своей на моем же лице.

По спине и рукам тут же побежали мурашки. Было в этом всём что-то необъяснимо трогательное.

Щемящее, но пока не понятное мне чувство, затопило изнутри, побуждая замереть в таком странном положении, не разрывая зрительный контакт.

Теперь он гладил мою щёку большим пальцем и продолжал вглядываться в лицо, будто ища чего-то. А я рассматривала его, стараясь понять, что же он хочет таким образом до меня донести.

Взглядом прошлась по его напряженной шее, уткнулась в грудь с жуткой татуировкой, которая становилась светлее – возможно смывалась от купания в озере? И тут же постаралась перевести взгляд, хотя бы на плечи, а потом и вовсе смотреть сквозь него.

Мы сидели так ещё некоторое время. Я даже наслаждалась моментом гарантированного спокойствия, зная, что если не буду делать резких движений сейчас – то он не причинит вреда. Да и чувствовать похожее на человеческое – теплое отношение после всего тоже было приятно. Кажется, ещё немного – и я готова буду простить ту грубость…

Нет-нет, нужно выкинуть эти глупости из головы…

Неожиданно зверь поднялся и просто ушёл в лес, не оглядываясь, оставив меня одну рядом с этой пустой землянкой непонятного происхождения, посреди незнакомого жуткого леса, в котором бродит сейчас это странное чудовище.

В тот момент я четко поняла одно – выбирая из двух вариантов – остаться здесь одной или с ним, уже точно выберу второй. Несмотря на всё, что происходит между нами, остаться одной намного страшнее.

Без него я бы в лесу не выжила. Можно храбриться сколько угодно, пытаться убежать, отталкивать его, но если бы не он – меня бы уже не было, как минимум погибла бы от голода.

А ещё… Сколько угодно можно говорить себе, что лучше умереть, чем терпеть боль и насилие, но когда эта перспектива появляется перед тобой со всей ясностью – жить хочется втрое больше.

Вот и мне сейчас хотелось. Очень.

Некоторое время потом он был ещё более добр ко мне и даже заботлив.

Как и раньше – кормил, водил на озеро, грел прохладными ночами. Был какой-то другой, тихий что ли или виноватый.

Однажды задремав, я почувствовала, что зверь накрывает меня покрывалом (!), что казалось мне просто невозможным. Затаив дыхание, ждала, что будет дальше, но дальше ничего не произошло.

Он просто сидел рядом и, скорее всего, смотрел на меня, потому что кожей чувствовала его горячий взгляд и шумное дыхание. Притворяться, что крепко сплю – было глупо, но открыть глаза так и не решилась, а он позволил мне в этот раз думать, что поверил.

Но если бы это были все мои проблемы…

Несколько раз ночами я просыпалась от настойчивых поглаживаний зверя. Мои уговоры не действовали. Не слыша или не слушая, он каждую из этих ночей брал меня против воли, явно стараясь быть аккуратным, иногда вылизывая предварительно моё лоно, что неизбежно заставляло моё тело откликнуться на ласки, а потом зализывал теперь уже случайно оставленные раны, если они были, и засыпал, крепко держа меня в объятиях.

Я пыталась отделять реакции своего тела от рационального взгляда на ситуацию, но с каждым разом получалось всё хуже.

Да, первая наша встреча была жестокой и ужасной, но теперь он вёл себя иначе, а меня к нему всё чаще тянуло физически. Наверное, сказывалась жизнь в отдалении от цивилизации, крыша ехала медленно, но верно, а тут ещё рядом вполне привлекательный… ну скажем, мужчина, и выработанные на него сексуальные рефлексы.

Иначе объяснить происходящее я не могла.

Поговорить с ним об этой запутанной ситуации днем не получалось. Стоило мне начать разговор с ноткой обвинения или упрека, как чудовище начинало рычать и сверкать глазами. Конечно, я прекратила попытки уже на третий раз. Старалась смириться с таким положением вещей, а днем вести себя так, будто ничего не было.

Злиться на него и показывать недовольство было бессмысленно, он словно не понимал (или делал вид), что не так и продолжал вести себя как ни в чем не бывало. Днем я его не боялась, зная, что если не спровоцирую специально – он ничего мне не сделает.

Игнорировать его и молчать не получалось – если долго отворачивалась, не смотрела в глаза, то он подходил сам, поднимал моё лицо и гладил по голове – не отпуская до тех пор, пока не скажу хоть что-то.

Иногда рассказывала какие-то истории, как раньше. Иногда молчала. Он не заставлял говорить, только касался моих губ пальцем и смотрел вопросительно, но если я качала головой, то отходил и не трогал. Главное, чтобы не отворачивалась и была где-то рядом.

А ещё я поняла, что чем дольше он ведёт себя со мной спокойно, аккуратно, чем больше я вижу в нем какую-то странную привязанность ко мне – будто детскую, на уровне инстинктов – как он тянется ко мне, как светятся его глаза от моих добровольных прикосновений – тем больше я привязываюсь сама.

Эта странная мысль ударила меня словно обухом по голове в один из дней, когда в очередной раз во время готовки я шутливо хлопнула по плечу своего пленителя, а он завис, глядя на меня заворожено, и я почувствовала к нему очередную дозу тепла и едва ли не нежности.

С того момента я всё чаще ловила себя на мысли, что нахожусь слишком близко и касаюсь в общем-то без надобности, что расслабленно шучу, говоря сама с собой и улыбаюсь, глядя на него, когда он усердно готовит хворост для костра или раскладывает ягоды, как я показала – отдельно на еду, отдельно для чая.

Помимо физического влечения начало появляться ещё что-то, что меня пугало и заставляло задуматься над своим психическим здоровьем. Однако приговор в этом плане я подписала себе сама…

В одну из ночей, почувствовав на себе его руки, я поняла, что и сейчас не смогу его остановить. И сейчас снова будет иррационально страшно и наверное немного больно. Тогда я и приняла решение, что больше не позволю случиться насилию, и если уж противостоять ему я не могу, то….

Сжала его руку на своем животе и не оттолкнула ее, а сама положила себе на грудь. Монстр замер лишь на мгновенье, а потом продолжил трогать, обнюхивать, слегка покусывать.

Я перевернулась и обхватила его лицо ладонями, глядя в блестящие страстью в полутьме глаза.

– Если попрошу, ты не остановишься, да? – Он делал вид, что не слышит.

Тогда я глубоко вдохнула и прикоснулась в поцелуе, нежно лаская его губы, прикусывая невесомо, потом зализывая, гладя своим его язык.

Монстр некоторое время просто не шевелился, будто что-то вспоминая или боясь спугнуть, а потом ответил, жадно кусая и посасывая мои губы. Что было весьма непривычно.