– Пригласить тебя на более веселый ужин.

Катя таращится на него, не веря своим ушам.

– Ты меня за кого принимаешь? Ты что себе позволяешь вообще? – Она аж задыхается от возмущения, приступ тошноты подкатывает опять. Она вскакивает, ее шатает, Алексей подхватывает ее за талию, чтобы она не упала.

Джеймс возникает, как из ниоткуда.

– Я прошу прощения, мистер Филсби вас ищет. – Произносит он ледяным тоном. – Он уже в машине.

– Наконец-то! – с облегчением выдыхает Катя, убирает руку Алексея со своей спины и устремляется за Джеймсом. Ей приходится фактически бежать.

– Подожди! Да стой ты, остановись! – Кричит она, задыхаясь.

Он останавливается и разворачивается к ней так резко, что она врезается в него.

– Послушай, я объясню, просто послушай. – Она пытается отдышаться. – Я сидела одна, он откуда-то взялся, стал приглашать меня на ужин, я рассердилась, хотела уйти, резко встала, голова закружилась, он просто мне не дал упасть. Я понимаю, что со стороны выглядело не очень, наверное.

она. – На ужин пригласил? – Уточняет Джеймс, мрачно глядя на нее.

– Да, представляешь! – возмущенно произносит.

– А какие у него основания думать, что ты пойдешь с ним на ужин?

– Нет никаких оснований! Ты, правда, думаешь, я бы стала с ним обниматься посреди огромного помещения с кучей людей, когда у меня муж в соседнем зале?

– Не знаю, выглядело именно так.

– Пожалуйста, поверь мне, это чистая правда, не говори Коннору с кем я была, прошу, он взбесится. Я пошла в туалет, потом сидела одна, одна! – На Катиных глазах слезы обиды, ну как так получается, что она оказалась виновата, хотя ничего плохого не сделала?

Джеймс молча разворачивается и идет к машине. Коннор сидит внутри злой, как собака.

– Где тебя носило? – шипит он. – Сколько я тебя должен ждать?

– Прости, пожалуйста. – Примирительно произносит Катя, пытаясь взять его за руку.

– Где. Ты. Была. Я спрашиваю! – Внезапно настолько резко произносит он, что она аж подпрыгивает на сидении.

– Не кричи, ты чего? – Испуганно просит она. – Мне просто стало нехорошо. Мне тебе нужно кое-что сказать, наедине.

В доме он сразу поднимается наверх, она тащится за ним. Тошнота опять возвращается, но не такая сильная, как в предыдущий раз. Катя запирается в ванной, слава богу, больше не рвет. Умывается холодной водой, похоже, токсикоза не избежать, она так и поняла, что ждет ребенка, когда несколько дней подряд подташнивало с утра. Сейчас уже и не только с утра. Это, скорее всего, из-за нервов. Ну и день сегодня! Все одно к одному. Кате очень жалко себя, за что ей это все? Надо сейчас сказать ему, нельзя откладывать. Хотя, он такой злющий. Может, наоборот, успокоится. Или еще сильнее разозлится? У нее трясутся коленки, когда он выходит из ванной. В спальне видит его со стаканом в руке, он заметно опьянел за эти 15 минут. Такое впечатление, что опрокинул в себя бутылку целиком.

– Мне надо тебе кое-что сказать. – Робко начинает она.

– С нетерпением жду, что же ты мне такое скажешь! – У него аж жилы проступают на шее. Кате страшно.

– Почему ты так злишься, милый? Я не понимаю! – Произносит она.

– Почему ты злишься, милый? – передразнивает он ее ласковую интонацию. По лицу проходит судорога. – Может, потому, что моя жена чуть не при всех договаривается поужинать с чуваком, который давно на нее глаз положил, а она и не против?

Значит, Джеймс ему сказал! Она не может в это поверить. Сердце просто падает. Да как он мог так подставить ее!

– Давай успокоимся, я ничего плохого не сделала. – Лепечет она. – Я бы никогда не пошла с ним на ужин, ты какого мнения вообще обо мне? Я тебя люблю, мне никто другой не нужен.

Он с ненавистью смотрит на нее.

– Сука! – выдыхает он. Отворачивается и наливает в бокал еще виски.

Господи, да что на него нашло?! Так, все, надо уйти, переночевать сегодня в другой спальне, скандал – это последнее, что ей сейчас нужно. Она решается дотянуться до своего телефона. Зря это, момент упущен. Он разворачивается и видит, как она пятится к выходу.

– Ах ты дрянь такая! – Коннор в ярости бросается к ней. – Куда это ты собралась! – Он хватает ее за плечо.

– Отпусти меня, ты не в себе! Ты мне больно делаешь. – Катя уже плачет.

– Ой, – кривится он, – я сейчас тоже заплачу, какой дешёвый приём, когда муж поймал на измене.

На Катю накатывает такая обида, злость от несправедливости. Он часто бывал несдержанным и грубым, но не до такой степени.

– Слушай, ты! – Теперь она тоже кричит на него. – Да тебе не мудрено изменять. Тебя никогда нет, ты вечно занят, ты крутишь весь мир вокруг себя, дааааааа!!!! Мне нужно внимание, ты никакой муж!

Через секунду она врезается затылком в косяк, комната переворачивается, начинает двоиться и троиться, ноги подгибаются, но он так вцепился ей в плечо, что упасть она не может. Удар под дых лишает ее кислорода полностью. Он, наконец, отпускает, она падает на пол, пытаясь поймать ртом воздух, одна мысль пульсирует в мозгу «ребёнок». Автоматически закрывает руками живот, слышит хлопнувшую дверь. Патрик отвозит ее в больницу.

На следующее утро Катя приходит в себя, просыпается. Капельница. Все тело ломит, тошнота поселилась, похоже, навечно. Медсестра протягивает ей стакан с трубочкой. Чуть спустя приходит врач.

– Что с вами произошло? – Аккуратно интересуется он.

– Я не помню. – Катя покачала бы головой, но боль не позволяет это сделать. – А что со мной?

– У вас сотрясение мозга, постарайтесь вспомнить, что случилось.

– Кажется, я упала. Мне стало плохо и вот. – Шепчет она. – Что с ребёнком?

– С ребёнком в данный момент все нормально, произошла отслойка плаценты, это не критично, мы делаем все, чтобы сохранить беременность.

– Вы можете сделать так, чтобы меня постоянно не тошнило? – Жалобно просит она. – Это невыносимо.

– Я увеличу дозу лекарств, но, к сожалению, результаты анализов мне совсем не нравятся. Ваш организм крайне истощен предыдущей беременностью, и, возможно, – он подбирает слова, – образом жизни. Многие показатели критично понижены. Боюсь, вам нужна будет терапия на протяжении всего срока, чтобы родить здорового ребенка.

Катя долго смотрит на него, мучительно соображая. Да, сотрясение смекалистости не прибавило, это точно. Но что-то она должна важное сказать, сейчас, сейчас, она ловит ускользающую мысль.

– Надеюсь, вы никому не собираетесь сообщать результаты моих анализов? Это же врачебная тайна, так? Включая моего мужа? – Наконец, правильная фраза формируется у нее в голове. Доктор согласно кивает. – Кстати, он здесь?

– К сожалению, не могу вам подсказать. Я его не видел. Вы уверены, что сами упали? В ином случае, мы обязаны сообщить в полицию.

– Со мной кто-то есть?

– Ваш охранник.

Катя просит пригласить его. Патрик белее белого появляется в палате, смотреть на Катю ему физически больно. Хорошо, что она сама себя не видит. От удара по затылку под глазами черные синяки. Про ребенка он услышал случайно от врачей, для него все произошедшее – полный кошмар.

– Как ты себя чувствуешь? – Нерешительно спрашивает он.

– Да капец, а, судя по твоему выражению лица, еще и выгляжу великолепно. Что, все так плохо?

Он предпочитает не отвечать, сглатывая ком в горле.

– Что произошло? – Спрашивает Катя.

– Ты не помнишь?

– Смутно, если честно. Он меня ударил? Да? – Патрик отводит глаза. – Где он сам?

– Не знаю. Вроде, в каком-то отеле.

– Почему он в отеле, а не здесь? Он должен быть со мной. Это выглядит странно.

– Да, но с учетом произошедшего…. Наверное, он не может появиться здесь.

– Звони, пусть едет сюда. Я сказала, что сама упала.

– Но….. почему?

– Потому, просто слушай меня.

– Зачем ты это делаешь?

– Делай, как я сказала, – еле сипит Катя, – у меня сил нет тебя уговаривать. Просто звони Джеймсу, и пусть тащит его срочно сюда. И, когда будет заходить в больницу, полнейшая скорбь на лице, ясно? Хотя, он и так переживает, наверное, притворяться не придется.