В это же самое время незамужние девушки и женщины подходили к Ведит и целовали оставшуюся у неё на шее голубую ленточку, если, конечно, желали выйти замуж.

«Проигравший» неудачник, попавший под «перст судьбы», как и полагалось, «с горя» выхлестал полкувшина вина, и ближе к концу веселья перестал держаться на ногах. Варварский обычай, что и говорить: мужик и так судьбой обижен, а в него ещё спиртное вливают, чтобы вообще рухнул под праздничный стол.

Через год после венчания мы съездили в гости к моей младшей сестре. Это была наша первая с Ведит совместная семейная поездка. После обеда мы все высыпали во двор: стояла жара, и сидеть в душных комнатах стало невыносимо. Женщины ушли болтать в другую сторонку; я искоса наблюдал, как они там щебетали и пересмеивались; Ведит изредка поглаживала свой маленький ещё животик, показывая сестре на него глазами и улыбаясь. Свояк курил, слегка поддатый, как и я.

— Во, посмотри, — он показал мне флакончик, полностью скрывавшийся в его широкой руке.

Стянул плотную крышку (она скрывала хлопковый фитилёк, торчащий изнутри), зажал её другой рукой, и чиркнул донышком по стенке флакона снизу вверх, к фитилю. Брызнуло несколько весёлых искорок: на стенке и сверху на крышечке оказались вделаны кусочки кремния. Фитилёк вдруг полыхнул — его окружил ровный огонёк пламени, как у восковой свечки. Свояк держал флакон — огонёк не дёргался, так и горел себе, пуская в небо тоненькую чёрную струйку дыма.

— Видал? — похвастался он. — С одного раза зажигается. Ну, редко когда с двух-трёх раз. Уже почти месяц прикуриваю, а оно всё загорается и загорается…

Я улыбался, кивал, наслаждаясь летним теплом. Мы стояли без рубах.

«Я дома. Я вернулся.»

Конец